Внезапно до Изабеллы дошло, что его губы шевелятся и из них даже вырываются какие-то звуки. Она поняла, что молодой человек спрашивает ее о чем-то. Пораженная столь неожиданной реакцией на его физическую близость к ней, она с трудом оторвалась от своих фантазий, стараясь привести себя в чувство и ответить ему на хорошем французском.
– Мадемуазель, с вами все в порядке? У вас такой вид, будто вы только что увидели перед собой привидение.
– Прошу простить меня. Я действительно немного отвлеклась… задумалась… о своем. Меня зовут Изабелла. Изабелла Бонифацио.
– О, как испанскую королеву-мать, – не преминул уточнить помощник Ландовски.
– Как покойную бразильскую принцессу, – тут же возразила Изабелла.
– К сожалению, я плохо знаю вашу страну и, уж точно, совсем не знаю вашей истории. Разве что в курсе того, что вы пытаетесь на равных соперничать с нами по части кофе. Бразильцы ведь полагают, что лучшая чашка кофе в мире принадлежит им.
– Во всяком случае, лучший кофе в зернах – это наш, точно, – вступилась Изабелла за свою страну. – Зато я знаю о Франции очень много, – поспешно добавила она и подумала про себя: интересно, как он воспримет ее слова? С такой же легкостью, какую она ощущает сейчас во всем своем теле?
– Понятное дело. Французская культура и искусство уже давно завоевали мир, и на протяжении многих столетий мы диктуем свои вкусы всем остальным народам. Бразильская же культура еще только переживает этап своего становления. Но я не сомневаюсь, ее тоже ждет великое будущее. – Молодой человек немного помолчал. – У меня такое впечатление, что профессор Ландовски и ваш друг архитектор начисто забыли о вашем существовании. А потому осмелюсь предложить вам отобедать вместе со мной. Заодно расскажете мне побольше о Бразилии.
– Я… – Изабелла растерянно глянула в окно, заметно нервничая от того, что положение складывается весьма пикантное. Она ведь впервые видит этого мужчину, к тому же сейчас находится с ним наедине. Можно лишь представить себе, как отреагировали бы ее отец или жених на подобную вольность.
Молодой человек, заметив нерешительность Изабеллы, легким взмахом руки отмел прочь все ее сомнения.
– Уверяю вас, они настолько увлеклись своими профессиональными разговорами, что им сейчас не до вас. Вполне возможно, обсуждение всех волнующих их вопросов затянется на несколько часов. А потому, если не хотите умереть с голоду, присаживайтесь вон к тому столу, а я пока приготовлю нам что-нибудь поесть.
Молодой человек отвернулся от нее и зашагал к комнатенке, в которой, как Изабелла успела заметить, осматривая мастерскую, находилась кухня.
– Прошу простить, месье, но как вас зовут?
Он остановился посреди комнаты и снова повернулся к ней лицом.
– Это вы меня простите! Совсем забыл представиться. Какая невоспитанность! Меня зовут Лорен Бройли.
Изабелла уселась на грубую деревянную скамью, примостившуюся в небольшой нише в углу комнаты. И усмехнулась про себя, оценивая все происходящее. Одна, наедине с молодым человеком, который к тому же занят сейчас приготовлением обеда для них двоих. Ни разу в жизни она не видела, чтобы отец заходил дома на кухню. А уж представить Антонио за приготовлением еды было и вообще немыслимо.
Спустя несколько минут Лорен вынырнул из кухни с подносом в руках, на котором лежали два багета аппетитного французского хлеба свежайшей выпечки, который так нравился Изабелле, два больших ломтя сыра с сильным острым запахом, глиняный кувшин и два стакана.
Он поставил поднос на стол, потом задернул какую-то старенькую шторку, болтавшуюся на карнизе, приколоченном гвоздями к потолку.
– Это чтобы пыль из мастерской не оседала на нашей еде, – пояснил Лорен Изабелле и стал выкладывать прямо на деревянную столешницу всю свою нехитрую снедь. Потом щедрой рукой разлил золотистого цвета жидкость по стаканам и один стакан придвинул к гостье.
– Вы закусываете вино только хлебом и сыром? – совершенно искренне удивилась Изабелла.
– Мадемуазель, мы, французы, закусываем вино чем угодно и когда угодно, в любое время суток, – улыбнулся он в ответ и поднял свой стакан, приготовившись чокнуться. – Ваше здоровье, мадемуазель.
Лорен отхлебнул из своего стакана изрядную порцию, Изабелла едва пригубила свой. Потом стала наблюдать за тем, как он рвет свой багет на куски, разворачивает пальцами каждый кусок и вкладывает туда кусочки сыра. Она поняла, что тарелок ждать не приходится, а потому последовала его примеру.
Никогда она еще не вкушала столь простую пищу с таким наслаждением и аппетитом. Конечно, она не заталкивала себе в рот такие большие порции, как это делал Лорен. Все же нельзя забывать, она – дама. Своими тонюсенькими пальчиками Изабелла аккуратно отщипывала от багета небольшие кусочки, клала внутрь такие же крохотные кусочки сыра, а потом все вместе опускала себе в рот. Всю совместную трапезу Лорен не сводил с нее глаз.
– Почему вы все время смотрите на меня? – не выдержала наконец Изабелла, чувствуя себя крайне неуютно под этим пристальным взглядом.
– Любуюсь вами, – ответил Лорен, осушая свой стакан до дна, и тут же наполнил его по новой.
– Почему? – задала она свой следующий вопрос.
Лорен отправил в рот очередную порцию снеди и как-то неопределенно пожал плечами с тем чисто галльским своеобразием, которое присуще всем жителям этого города, как Изабелла уже успела заметить, наблюдая за парижанами из окна своего гостиничного номера.
– Потому что вы прекрасны, мадемуазель Изабелла, и на вас просто приятно смотреть.
Ответ, конечно, не совсем подобающий, но все равно Изабелла почувствовала непонятную пустоту в желудке, и снова что-то екнуло у нее в груди.
– Пожалуйста, не делайте такое испуганное лицо, мадемуазель. Уверен, вы уже тысячи раз слышали подобные комплименты в свой адрес. Полагаю, должны были привыкнуть к тому, что люди буквально столбенеют от вашей красоты и немедленно начинают на вас пялиться.
Про себя Изабелла подумала – да, Лорен, скорее всего, прав. Ей действительно не привыкать к восхищенным взглядам, обращенным на нее. Но никто раньше не смотрел на нее с таким откровенным восхищением, как он.
– Вас когда-нибудь рисовали? Или лепили бюст? – поинтересовался у нее Лорен.
– Всего лишь раз… Когда я была еще совсем маленькой девочкой. Папа заказал мой портрет.
– Крайне удивлен. У нас на Монпарнасе к вам выстроилась бы целая очередь из художников, жаждущих запечатлеть такую красоту на своих холстах.
– Я в Париже всего лишь несколько дней, недели нет. А потому еще нигде практически не была. И на Монпарнасе тоже.
– Ну-с, поскольку мне принадлежит честь первому из парижан открыть вашу красоту, то я преисполнен решимости и впредь наслаждаться ею один. Постараюсь и близко не подпустить к вам никого из этих бродяг и бузотеров. – Лорен улыбнулся широко, во весь рот.
