В один из дней, пока мы занимались благоустройством нашей квартиры на сеновале, рыскавший по окрестностям Блу погнался за кем-то, за кем гоняться не следовало, и, на свою беду, почти догнал, получив вонючую струю прямо в нос. После этого он почти час валялся в пыли, пытаясь избавиться от отвратительного запаха. Тем не менее вечером, когда он все-таки появился вблизи амбара, дела у него были по-прежнему плохи: Блу был грязнее, чем когда-либо, да и пахло от него нисколько не слабее. Даже Пи́нки отвернулась, почувствовав исходящую от него едкую вонь, Мэгги же и вовсе чуть не стошнило. Зажимая рукой рот и нос, она с трудом произнесла:
– Боже мой, ну и запах! Что же ты стоишь, Дилан?.. Разве ты не видишь, что твой пес срочно нуждается в помощи?
Я взял кусок хозяйственного мыла, а из кладовки достал все банки с консервированным томатным супом, какие мы еще не успели употребить по прямому назначению. Первым делом мы вымыли Блу с мылом, потом принялись втирать ему в шкуру томатный суп, отчего наши руки сделались красными, как кровь. Блу тоже покраснел и пах, как итальянский соус для спагетти, но это было все же лучше, чем то, с чего мы начинали (примерно на середине купания я принужден был зажать себе нос бельевой прищепкой). Весь следующий день он ожесточенно вылизывался, а устав – валялся на крыльце. Несмотря на все свои усилия, шкура у него оставалась красной, а выглядел он так, словно кто-то жестоко над ним подшутил.
На пятое утро нашей жизни в амбаре я стоял в ду́ше и, держась руками за стойку, выгибал спину, подставляя ее тонкой ледяной струе. Наконец я выключил воду и, откинув пластиковую пленку, чтобы впустить в кабинку побольше света, посмотрел на себя в треугольный осколок зеркала. Пи́нки косилась на меня сквозь ограду хлева, словно я сошел с ума. Не исключено, что она была права. Из зеркала на меня глядел совершенно асоциальный тип с изрезанным тупой бритвой подбородком и глубокой морщинкой между сдвинутыми бровями.
Звук автомобильного мотора застал меня врасплох. Наскоро вытершись, я натянул джинсы и рубаху, сунул ноги в шлепанцы и вышел во двор, где меня ждал высокий подтянутый мужчина в костюме серо-стального цвета и в галстуке. Мужчина отрекомендовался представителем моей страховой компании. После того как я показал ему дом, он принес мне свои соболезнования и выписал чек на пять тысяч долларов.
– Это для начала, – пояснил он. – Вторую половину вы получите, как только я представлю отчет руководству.
– Что значит – вторую половину? – не понял я.
– Согласно вашему договору страхования, вы имеете право претендовать на десять тысяч долларов возмещения ущерба в случае пожара или кражи, – пояснил он.
– В самом деле?
Он кивнул.
– В полиции мне сказали, что официальное расследование закончено и что причиной возгорания был поджог. Имея на руках такое заключение, мы приступили к исполнению наших обязанностей по договору.
Я поблагодарил его, хотя, откровенно сказать, никакой особенной благодарности не испытывал. Представитель страховой компании пообещал, что он со мной еще свяжется, и укатил. Я как раз направлялся обратно к амбару, когда на подъездной дорожке показался еще один автомобиль. За рулем сидела какая-то женщина лет сорока, одетая в синий брючный костюм. В руках она держала планшетку с зажимом. Без видимой охоты пожав мне руку, женщина спросила:
– Это вы – доктор Дилан Стайлз?
– Да, мэм.
– И это ваш дом?.. – Она показала на развалину у меня за спиной.
– Да, мэм. То, что от него осталось.
Женщина что-то черкнула на своей планшетке. В хлеву взвизгнула Пи́нки, а в дверях амбара показалась Мэгги. Она была растрепана и куталась в одеяло.
Женщина с изумлением воззрилась на нее.
– Я… я из Центра усыновления, – сказала она. – Я приехала, чтобы оценить ваши… гм-м… жилищные условия.
Я выругался про себя и пожалел, что под рукой нет зубочистки.
– Видите ли, мэм, – попытался я с ходу решить возникшую проблему, – парень, который только что отсюда отъехал – представитель нашей страховой компании. Он выписал чек на половину причитающейся нам по договору суммы и сказал, что, поскольку полиция закончила свое расследование, вторую половину мы получим в ближайшее время. Как видите, ничто не мешает нам вплотную заняться ремонтом и сделать этот дом еще красивее и комфортнее, чем он был.
– Вы сказали – полиция?!
– Да, мэм… Недавно в нашем округе произошло несколько пожаров. Полиция считает, что их устроили плохие парни, которым нравится играть со спичками.
Но мое объяснение женщине не понравилось. Догадавшись, что мы живем в амбаре, она нацелила на меня тупой конец карандаша.
– И сколько времени, по-вашему, может занять ремонт?
– Пару недель, я думаю. Не больше.
Это ее немного воодушевило.
– Вы хотите сказать, что уже заключили договор с подрядчиком?
Я посмотрел на Мэгги, потом снова на представительницу Центра, которая так и не удосужилась представиться.
– Да, в некотором роде…
– И кто же этот подрядчик? – спросила она после паузы.
– Я сам.
Она посмотрел на меня сначала поверх очков, потом – сквозь них и снова что-то записала.
– Понятно.
Как раз в этот момент из амбара появился Блу. Вздрогнув, наша гостья уставилась на него во все глаза. У нее даже рот приоткрылся от изумления.
– К-кто… Что это?!
– Это наша собака.
– А почему… почему она красная?
– На днях Блу близко познакомился со скунсом. Мы натерли его томатным супом, он помогает нейтрализовать запах.
– Ваш пес… он похож на исчадье ада! – И она снова принялась что-то строчить в своей планшетке. Добродушно зевнув, Блу направился в ее сторону, и женщина поспешно юркнула обратно в автомобиль, даже не пожав мне на прощание руку. Опустив боковое стекло дюйма на два, она сказала:
– Должна предупредить вас, доктор Стайлз: я обязана представить комиссии по усыновлению точный и объективный отчет о своем посещении, а это… – Тут она жестом показала на дом, на амбар и на Блу. – …Все это пока говорит не в вашу пользу.
Я кивнул.
– Не стану спорить, мэм. Но, как вы сами сказали, это только пока. Надеюсь, комиссия примет во внимание, что пожар произошел не по нашей вине и что по прошествии некоторого времени мы все здесь отремонтируем. – Я взмахнул руками. – Я даже планирую построить террасу вокруг всего дома. По-моему, это будет неплохо. А вы как думаете?
– Возможно, – согласилась женщина, опасливо косясь на Блу, который подошел совсем близко и с интересом принюхивался. – И все же комиссия несомненно захочет также удостовериться, что люди, с которыми вы находитесь в повседневном близком общении, не являются неподходящим окружением для ребенка.
