– Эзра! – Ноги скользили, и Хэл неверным шагом поспешила по слякоти к машине. – О, Эзра, как я рада вас видеть. Что вы здесь делаете?
– Услышал по радио, что все поезда отменили.
– Да, ветку перекрыли. Поезда не ходят. Я уже решила, что погибла.
– Хм… – Лицо Эзры в свете приборной доски сделалось задумчивым, и он сдвинул брови. – Это проблема. Ну, забирайтесь.
– А куда же вы меня повезете?
– Придумаем. Может быть, высажу вас в Плимуте, если оттуда дорога в порядке. Или… вы ведь живете в Брайтоне?
Она кивнула.
– На худой конец, не такой уж гигантский крюк для меня.
– Правда? – Хэл перевела дух. – Но… я не могу просить вас об этом, Эзра. И у меня нет денег на бензин.
Он только покачал головой.
– Просто садитесь, ладно? Тут и околеть недолго. А нам пора.
Глава 43
Эзра вел машину молча. Они взяли курс на север, снег все усиливался. Скоро сельские дороги с единственной глубокой колеей побелели, и на крутых поворотах Эзра снижал скорость до предела, чуть набирая на шоссе, где грузовики уже промяли темный путь.
У Бодминских болот снег повалил еще сильнее, и, несмотря на печку, лобовое стекло запотело изнутри. Движение замедлилось, водители снижали скорость, так как ухудшилась видимость; на обочинах росли горы слякоти. Эзра начал постукивать пальцами по рулю, и Хэл скосилась на него. Он сильно нахмурился, темные брови сошлись на переносице; поблескивающие глаза, в которых отражалось пятнистое от падающего снега лобовое стекло, смотрели то на спидометр – стрелка колебалась вокруг отметки тридцать, – то на часы, то на дорогу. Наконец, не сказав ни слова, он включил поворот и съехал с трассы.
– Мы останавливаемся? – удивленно спросила Хэл.
Было уже шесть. Они ехали почти три часа. Эзра кивнул.
– Думаю, да. Глаза устали. Лучше остановиться и выпить кофе. Может, чего-нибудь съесть. Вдруг хоть чуть-чуть уляжется. По крайней мере, надеюсь, посыплют дороги солью.
Побелевшая скользкая дорога была исчиркана следами колес машин, водители которых пришли к такому же выводу. Поэтому Эзра ехал очень медленно и наконец припарковался на свободном месте у заправочной станции. Хэл вышла, размяла ноги и с интересом посмотрела в темное небо, откуда сыпались снежные хлопья. В Брайтоне снег выпадал редко, и она уже не помнила, когда в последний раз видела такой снегопад.
– Пойдемте. – Эзра, согнувшись, натянул куртку. – Не стойте, замерзнете. Пойдемте внутрь.
На заправке стояла тишина, народу было немного, большинство столиков оказались завалены скопившимся за день мусором, касса свободна. Хэл сделала попытку заплатить за кофе, но Эзра покачал головой и протянул через прилавок кредитную карту.
– Не глупите. Вам не нужно становиться… – Он смущенно осекся.
– Кем? – вдруг внутренне ощетинилась Хэл.
Прежде чем ответить, Эзра поставил кофе на свободный столик.
– Вы молоды, – сказал он наконец. – И без денег. А молодым людям нельзя разрешать платить за напитки. Это мое твердое убеждение.
Хэл рассмеялась, но взяла протянутый им бумажный стаканчик.
– Вы не обиделись? – спросил Эзра, потягивая черный кофе.
Хэл покачала головой:
– Нет. Я действительно молодая, и у меня действительно нет денег. Чего обижаться на правду?
– Благодарение богу за нормальный кофе после бурды миссис Уоррен. – Эзра сухо усмехнулся. Какое-то время они молча пили каждый свой кофе, а потом Эзра сказал: – Я просто хотел… Я вас не виню. Даже если бы вы знали.
Сердце у Хэл замерло, она поставила капучино на стол.
– Что… что вы имеете в виду?
– Бог с ним. – Эзра сделал глоток, под щетиной у него заходили мышцы шеи. – Это не мое дело. Я просто хотел сказать… – Он осекся и сделал еще один глоток. – Если бы вы и знали… что вы не дочь Мод… Я бы не стал вас винить… за то, что вы не сказали этого сразу.
– Не понимаю, о чем вы, – проговорила Хэл, но кровь от груди, через горло прилила к щекам, и ее обдало чувством вины, накатила волна стыда.
– Тогда все в порядке, – пожал плечами Эзра. Он посмотрел в окно на падающий снег, стараясь не встречаться с Хэл глазами, давая ей возможность прийти в себя. – Значит, вы дочь Мэгги… – продолжил он через пару минут, обращаясь как будто к ночному небу за окном. – Мне нужно к этому привыкнуть. А вы… вы знали, что она какое-то время жила здесь? С нами, я имею в виду.
У Хэл пресеклось дыхание.
– До того как приехала сюда – нет, не знала. Но Абель рассказал мне о кузине Мэгги. И потом мне оставалось только сложить два и два. Так жаль, что она ничего не говорила мне о Трепассене.
Эзра повернул голову и темным, понимающим взглядом посмотрел на Хэл. Глаза их встретились.
– Это было не лучшее время для всех нас. Могу понять, почему ей хотелось его забыть.
– Эзра… – У Хэл ком встал в горле, и она перевела дух. – Я могу кое о чем спросить?
Он кивнул с заинтригованным видом. Хэл достала из кармана коробочку с картами. Там была сложенная вдвое фотография, подаренная ей Абелем. Хэл осторожно развернула ее. Эзра расплылся в улыбке узнавания, хотя глаза подернулись печалью, протянул руку и очень нежно, как будто она могла почувствовать это прикосновение через бумагу, коснулся лица сестры.
– Эзра, вы не знаете… вы знаете, кто сделал этот снимок?
Он посмотрел на нее, слегка нахмурился, как будто вернулся откуда-то издалека, как будто ему нелегко было перенестись мыслями обратно в настоящее.
– Простите, что вы сказали?
– Кто сделал этот снимок?
– Не уверен, что помню, – медленно проговорил Эзра. – А почему вы спрашиваете?
– Потому что… – Хэл сделала глубокий вдох. – Потому что я думаю… думаю, что этот человек может быть моим отцом.
Прозвучало как на исповеди, и у Хэл гора с плеч свалилась. Однако ее слова не произвели на Эзру никакого впечатления, он озадаченно посмотрел на нее.
– Почему вы так решили?
– Я говорила, что нашла мамин дневник. Там она описывает день, когда был сделан этот снимок, пишет о человеке, который сделал фотографию. Это все, что мне о нем известно. Это и еще, что у него голубые глаза.
– Голубые глаза? – Эзра опять нахмурился, не улавливая ее логику. – Но у вас глаза темные. И как же вы пришли к такому выводу?
– Это тоже в дневнике. – Было так здорово поговорить с кем-нибудь о своем, что в стремлении все объяснить Хэл уже не подбирала слов. – Там есть место, где мама пишет, что его голубые глаза встретились с ее темными. И еще там упоминается человек по имени Эд, он был с ними в тот день, когда сделали фотографию. Я спрашивала Абеля, однако он больше никого не назвал, кроме тех, кто изображен на фото. Но…
