Я на этот раз увильнуть от работы не смог. С торжественным видом вручив мне лопату, Зиль велел выкопать яму под нужник за дальними кустами, а сам вместе с Вороном и Грифом отправился расседлывать лошадей. Арх с напарником сегодня поменялись местами, поэтому за ужин теперь отвечал Хорт, а его бритоголовый друг занимался исключительно костром, выстругиванием рогатин и добычей воды.
Интересно, почему готовку, в отличие от всего остального, они не раскидывают по жребию?
— Потому что остальные умеют готовить лишь отраву, — буркнул в ответ на мой вопрос Еж, проходя мимо с большим походным тюком на плечах.
— Говори за себя, — посоветовал приятелю Уж и сбросил под ближайшим деревом другой такой же тюк, который при падении подозрительно звякнул. — От твоей стряпни вообще загнуться можно. А уж от характера — тем более.
Еж, с раздражением зыркнув на приятеля, снова что-то проворчал. Уж ответил, и какое-то время они без особого огонька препирались, попутно натягивая между стволами непромокаемый тент. Затем один из тюков распаковали, достав оттуда несколько туго свернутых одеял. Поскольку к вечеру поднялся сильный ветер, то еще один тент пришлось натянуть почти вертикально, чтобы поменьше дуло. Наконец, парни побросали в стороне седельные сумки и, пока Хорт засыпал крупу в котелок, отправились умываться, благо река оказалась в каких-то десяти минутах ходьбы от лагеря.
— Почему мы не устроились ближе к воде? — полюбопытствовал я, вернув Зилю лопату.
— Комары, — пожал плечами цыган. — Мошка всякая. Гнус опять же.
— Какой гнус? Конец лета на носу.
— Зато возле реки может водиться всякое… думаешь, кому-то охота ночников[1] отгонять? Или полагаешь, нам отоспаться дадут, если после полуночи сюда еще кто-нибудь пожалует?
Я покосился на Карриана, который в этот момент как раз собрал у попутчиков пустые фляги и следом за Ежом и Ужом направился к реке.
Мда. Для кровососущих насекомых время и впрямь было слишком поздним, но насчет остального Зиль, скорее всего, не врал. Но даже если ночью на отряд нападут, то с рассветом нас все равно поднимут и посадят в седла. Несмотря на то, что кто-то не доспал, кто-то поутру не успел сменить повязку. Хм, а то и в том случае, если после атаки мы кого-то не досчитаемся.
— Мотай на ус, пацан, когда-нибудь пригодится, — наставительно заметил цыган, потянувшись хлопнуть меня по плечу. Я кивнул, но аккуратно отступил в сторону и пошел обустраивать себе место для ночлега. А когда Хорт зычно возвестил, что ужин готов, вместе со всеми потянулся к огню: есть действительно хотелось.
Вскоре после ужина, пока народ переваривал съеденное и рассуждал о том, о сем, я подхватил свою сумку и тихонько ушел. Хотелось пройтись по округе, посмотреть что и как. Заодно умыться как следует, переодеться в чистое и прополоскать в воде защечные подушечки. Признаться, я уже не раз пожалел, что вообще с ними заморочился. Подумаешь, был бы не упитанный, а тощий шут у императора? Но дело сделано. Теперь без веской причины избавляться от маскарада не резон.
Само собой, от лагеря мне пришлось уйти довольно далеко, да еще и покружить по лесу, чтобы убедиться в отсутствии любопытствующих. Только после этого я спокойно разделся, ополоснулся, заодно постирал рубаху и грязные портянки. Лишний раз проверил и смазал оружие. На всякий случай оценил состояние цепочки и перстня, который раздражал меня гораздо больше, чем недавнее покушение. Убедился, что энергии в этой сволочи осталось немало. Попробовал хотя бы капельку оттуда вытянуть, но, похоже, его структура и впрямь была мне неподвластна. А может, после отравления магией его высочества организм больше не хотел ее жрать?
Тихонько обматерив упрямое творение первого императора, я оставил его в покое и натянул чистую одежду. А вот сапоги надеть не успел — едва я закрепил на спине перевязь и потянулся за обувкой, как из лесу снова раздался многоголосый волчий вой. Причем близко, буквально за соседним пригорком. Так что я как был босиком, так и отступил от воды, настороженно крутя головой.
Поскольку местность была холмистой, дикой, да еще и сплошь покрытой тесно стоящими деревьями, то разглядеть хозяев леса вот так вот сразу никто бы не смог. Я, собственно, и не рассчитывал на такую удачу, поэтому изрядно удивился, когда буквально через минуту, вопреки всем законам природы, на одном из пригорков показалась рослая тень.
Волки на Тальраме — это, надо сказать, совсем не те звери, которых я когда-то видел по телеку. Местные лесные хозяева — это зверюги ростом почти с меня и весом кило под триста, если не больше. Здоровенные, мохнатые, чрезвычайно опасные звери, с которыми опасались связываться даже бывалые егеря. Не серые, а преимущественно черные, с рыжими подпалинами. Или же чисто рыжие. Но одинаково быстрые, свирепые. А с учетом того, что они, как и обычные волки, образовывали стаи…
Можете себе представить стаю хотя бы в десяток таких вот монстров? А тех, на кого они могли охотиться?
Вот то-то же.
Неудивительно, что я напрягся и отступил еще дальше от реки в надежде, что в сумерках, да еще на фоне крутого склона, вожак… а судя по всему, это и впрямь был он… меня не заметит.
А потом зверь задрал морду к небу и снова завыл. Громко, протяжно, настойчиво. Я аж замер от стремительно накатившего, до боли знакомого чувства одиночества, а потом до меня так же неожиданно дошло: это был зов! Настойчивое приглашение к встрече, которое следом за вожаком подхватила остальная стая, заставив меня не просто пошатнуться от диковатой мысли, а прерывисто выдохнуть и… неуверенно двинуться им навстречу.
Я шел туда как во сне, почти не разбирая дороги. Минуя желто-красные деревья. Такие же по-осеннему приодевшиеся кусты. Ручьи. Внезапно выскочивший из-за деревьев овраг… я не смотрел по сторонам, а просто шел на зов, нутром чуя, что иду абсолютно правильно. И при этом точно зная, что меня не только ищут, но еще и с нетерпением ждут.
Мы встретились почти в центре огромной поляны: я и огромный черно-бурый зверь с жутковато светящимися глазами. Всклокоченный, оскаливший желтоватые клыки. Он стоял, чуть опустив голову, и буравил меня тяжелым взглядом. Однако страха не было. Только нетерпение. Предвкушение. И, как ни странно, надежда.
Чуть поодаль, между деревьями, сновали такие же рослые тени, время от времени нетерпеливо повизгивая, но не рискуя сунуться вперед вожака. Огромные самцы, такие же крупные самки… ни одного волчонка, никакого молодняка. Только костяк, самые опытные и сильные звери. Но я не думал об этом, когда подходил вплотную. Просто чувствовал каким-то звериным, доставшимся еще с прошлой жизни чутьем, которое в этот момент обострилось до невозможности.
Подойдя к черному зверю вплотную, я заглянул в его глаза и понял, что в них нет злости. И нет ярости или желания атаковать. Только любопытство. Капелька недоверия. Совсем чуть-чуть вполне обоснованного сомнения. И молчаливый вопрос: мол, кто ты, брат? От тебя пахнет человеком, ты пришел сюда на двух ногах, но в душе ты такой же, как я…
