Спокойно. Вдох-выдох. Еще разок… и еще…
Я сжал кольцо в руке и усилием воли все-таки выцедил из него, буквально выпил, выдрал одну-единственную капельку силы. Меня от нее тут же скрутило, в глазах потемнело, к горлу подкатил отвратительный комок, зато кольцо наконец-то заткнулось. Жар в груди стих. Его высочество недовольно заворочался, а я в это время беззвучно проклинал его на все лады, одновременно пытаясь справиться с упорно подкатывающей тошнотой.
Пожалуй, хреново мне будет жить в ближайшие три года. И сократить этот срок нам, похоже, не светит. Меньше недели прошло с того дня, как я вытащил из фонтана треклятый перстенек. Но связь между кольцами уже окрепла, а придурок-принц еще и умышленно ее усиливал в надежде, что это сделает его счастливым.
Угу. Щас.
С трудом дождавшись рассвета, я с первыми лучами солнца встал, выбрался на улицу, зашел в нужник и первым же делом сунул два пальца в рот. И вот тогда мне наконец полегчало. Скрученные судорогой внутренности успокоились. Зато бурлившая во мне с ночи неприязнь к его высочеству только усилилась. Более того, мне вдруг подумалось, что в нашей ситуации это вполне естественно, ведь я ему не невеста. Я даже не женщина в полном смысле этого слова, поэтому магия первого императора и не влекла нас друг к другу, а наоборот, отталкивала. Это было, с одной стороны, обнадеживающе. А с другой… боюсь, вскоре его величеству придется сослать меня куда-нибудь подальше. Потому что, если дело действительно в перстне, то к концу третьего года я, скорее всего, начну искренне ненавидеть наследника престола. А Карриан так же искренне захочет меня убить.
***
Поутру я впервые за долгое время почувствовал голод. Не физический… нет, перед отъездом из Хадиц я затолкал в себя столько ароматной каши, сколько влезло в желудок. Однако голод не исчез. И этого было достаточно, чтобы еще больше увеличить дистанцию между собой и магами, особенно Кэртом, чья аура все это время соблазнительно маячила перед глазами.
Еще во время учебы мы с Тизаром провели эксперимент и доподлинно выяснили, что без специальной подпитки, в условиях полного отсутствия магии, я смогу держать себя в руках примерно месяц. Поэтому, уезжая из дворца, я не брал дополнительных артефактов и не особенно переживал, что останусь без амулетов. Но когда ощутил, что все чаще посматриваю в сторону Кэрта и прикидываю, сколько смогу из него вытянуть, то предпочел отъехать от него подальше.
Караван, вопреки обещаниям его высочества, ждал нас не в самих Хадицах, а примерно в половине дня пути от них. Чуть в стороне от дороги. Там же нас ждала и теплая одежда. Горячая еда. И первый, пока еще легкий, совсем невесомый снежок, который вскоре после полудня растаял.
Насколько я понял из разговоров, снабжение крепости Хад осуществлялось в среднем раз в месяц. Летом почаще, зимой, наоборот, реже. В замок везли одежду, продукты, различную утварь, дрова… Правда, на этот раз караван задержался, потому что дожидался окончания осенней ярмарки. Ну а когда до коменданта дошли сведения о нашем приезде, сроки сдвинулись еще на три дня.
На охрану каравана, состоявшего из полутора десятков телег, было отряжено почти тридцать рубак, которые поначалу встретили нас не слишком приветливо. Но стоило Зилю показать верительную грамоту, как все вопросы отпали сами собой. Какие уж там указал полномочия его величество, я не знаю, но судя по тому, что Карриану даже капюшон снимать не пришлось, полномочия эти были внушительными.
На протяжении всего остального дня караван медленно полз в гору, покрывая от силы четыре-пять рисаннов в час. Лошади шли тяжело. Нагруженные до предела телеги мерно поскрипывали, над пустой дорогой завывал холодный ветер, а к вечеру снова пошел снег. Пока еще несильный, но все же он начал доставлять неудобства, да и температура воздуха начала столь быстро опускаться, что это вызывало удивление.
К вечеру похолодало настолько, что люди надели шапки, а поверх доспехов и кольчуг натянули дубленки и меховые тулупы. Чем выше в горы, тем ниже становилась температура, и тем медленнее таял снег на дороге.
— Эй, малец, — поравнялся со мной Хорт. — Ты б оделся, что ли?
Я задрал голову к небу и высунул язык, ловя на него снежинки.
— Мне пока и так хорошо.
И это было правдой. Из всего каравана только у меня оставалась на плечах легкая курточка, а на голове не было шапки или капюшона. Снег на моей коже по-прежнему не таял, а в волосы его набилось столько, что скоро придется горстями выгребать. Но мне нравилось. Почти так же я себя чувствовал, когда охотился на ледяных равнинах. И это маленькое воспоминание грело душу получше каких-то там шкур.
— Мар, оденься, — вскоре не выдержал и Зиль. — На тебя смотреть холодно.
— Кому холодно, тот пусть возьмет одеяло, — проворчал я, но все же выудил из сумки легкий плащ и накинул на голову, чтобы отстали. — И вообще, вам не кажется, что зима наступила как-то слишком уж быстро?
— Это не зима, — буркнул цыган. — А магическая аномалия.
— С чего бы ей тут взяться?
— Народ тут мер слишком часто. Лет триста назад целая армия полегла. А с ними маги. В том числе, и стихийники. Вот с тех пор тут Рам знает что с погодой творится. И даже посреди жаркого лета может пойти снег.
— А-а-а…
— Вот тебе и «а-а-а»… надень шубу, Мар, не то застынешь.
Еще часа через два снег повалил настолько густой и сильный, что каравану пришлось совсем туго. Дорогу мгновенно замело. Колеса телег начали неумолимо вязнуть. Да еще и дорога стала неровной, поэтому скорость передвижения резко упала, а покрытые густой белой «шубой» лошадки начали выказывать явные признаки усталости. Самое скверное заключалось в том, что деревьев здесь практически не было, поэтому преград для ветра не существовало. Он свободно гулял вдоль дороги, завывал между скал, бросал в лицо целые пригоршни снежинок и стегал коней по низко опущенным мордам, вынуждая их отворачиваться и притормаживать еще больше.
Наконец, впереди показалась большая скала, и кто-то мудро скомандовал привал. Телеги тут же поставили в круг, лошадей распрягли и накрыли сухими попонами. Затем запалили сразу два костра, вскипятили воды, поели горячего и, укрывшись от ветра под специально прихваченными, натянутыми между телегами тентами, стали устраиваться на ночлег.
Как оказалось, в этом мире тоже додумались до спальных мешков, только делали их не из синтетического материала с теплой шерстяной прослойкой, а из специальным образом обработанных и сшитых шкур. Заберешься в такой спальник, набросишь на голову «клапан» и красота: ни снег не залетит, ни тепло ветром не выдует. Особенно, если спальник рассчитан на двоих, и в нем окажется еще одно тело с температурой в тридцать шесть и шесть десятых градуса.
Я по понятным причинам в компанию ни к кому не напрашивался. И, пока народ решал, кто с кем будет спать, вообще старался не отсвечивать. Хотя бы из тех соображений, что народу в отряде теперь стало нечетное количество, и кто-то один по-любому должен был остаться без компаньона. Меня бы такой вариант более чем устроил. Но увы. Излишне заботливый рино Кэрт не вовремя напомнил его высочеству о наличии несовершеннолетнего в отряде, и меня в приказном порядке определили к Зюне, которого такой поворот дела ничуть не огорчил.
