Девочка остановилась около ворот, с сомнением покосилась на двери спального корпуса, но никто не бежал ей наперерез с криком немедленно остановиться. Поэтому она рискнула выйти и отправиться по направлению к голосам, которые раздавались теперь заметно громче.
Огороды, принадлежащие монастырю, располагались чуть ниже по дороге. Шаная миновала несколько поворотов и замерла, надежно скрытая тенью деревьев, уже тронутых первыми несмелыми красками осени.
На грядках суетилось около десятка совсем еще молоденьких девушек. Одетые в темно-серые платья послушниц, они весело перекрикивались, сноровисто убирая урожай моркови. Чуть поодаль, под тенью одинокого раскидистого дуба, дремала их наставница. Лишь изредка, когда голоса девушек становились совсем уж громкими, женщина приподнимала веки и глухо недовольно ворчала, призывая на их головы гнев Серафии.
— Смотрите, дошалитесь у меня, — в очередной раз грозно прикрикнула наставница, когда одна из ее воспитанниц в шутку погналась за подружкой, перепрыгивая через грядки. — Увидит матушка-настоятельница — мигом соленого кнута получите. Опять потом неделю сидеть не сможете.
Девушки моментально вернулись к работе, и Шаная заметила, как их передернуло от этой угрозы.
Принцесса нахмурилась. Снова упоминание о телесных наказаниях! Похоже, чутье ее не обмануло: Серафия, которая сначала показалась ей очень милой и обходительной женщиной, достаточно часто давала волю рукам.
— Не нравится мне это, — прошептала Шаная. Обернулась, выискивая Дымка и собираясь поделиться с ним своими опасениями, но щенок остался в монастырском дворе, увлеченный охотой на голубей.
Девочка досадливо качнула головой. Вот ведь негодник! Ну да ладно, пока его шалости не выходят за пределы дозволенного — пусть себе резвится. Потом развернулась и медленно побрела к монастырю.
Денек сегодня выдался просто замечательный. По обе стороны дороги стояли высокие клены с позолоченными осенью кронами. Резные листья шуршали под ногами Шанаи. Она сама не заметила, как сошла под сень леса, занятая невеселыми раздумьями. Где-то неподалеку послышалось приглушенное журчание воды.
— Ничего страшного, — прошептала себе под нос девочка, опасливо обернувшись на близкую громаду монастырской стены. — Нинель будут делать массаж около часа. Я только разведаю все вокруг.
Прозрачный воздух, напоенный ароматами отцветающих поздних цветов и прелых листьев, опьянял. Шаная быстро вышла к роднику, от которого брал начало быстрый веселый ручей. Вода прыгала по камням, дробилась, рождая на перекатах радугу. Девочка умылась, долго пила, пока от холода не заломило зубы. Потом принялась собирать букет, намереваясь порадовать им Нинель. Наткнулась на кроличью нору и долго выслеживала ее обитателей, спрятавшись за черной гнилой корягой. Шаная наслаждалась краткими глотками свободы, которая дурманила голову лучше молодого вина. В последние недели она постоянно была под надзором. К тому же гнетущая атмосфера монастыря действовала на нее не лучшим образом. Ей совершенно не хотелось возвращаться под его крышу. Было такое чувство, будто там что-то мешало ей дышать, железным обручем сдавливало виски. А тут… Тут она впервые за очень долгое время почувствовала себя абсолютно счастливой.
В общем, неудивительно, что Шаная спохватилась, лишь когда под деревьями сгустились вечерние тени. Испуганно охнула, пытаясь понять, что сейчас делает Нинель. И впервые потерпела в этом неудачу. Монастырская стена оказалась совершенно непроницаемой для ее восприятия. Девочка не видела и не чувствовала никого, кто находился за ней.
— Дымок! — отчаянно вскрикнула Шаная. Обернулась, выискивая проказника-щенка, и огорченно цокнула, вспомнив, что он не пошел с ней на прогулку, а значит, сейчас не слышит маленькую хозяйку.
— Нинель меня убьет. — Девочка с ненавистью посмотрела на собранные цветы, не замечая, как от ее взгляда по краю нежных лепестков побежала чернота, после чего бросилась к тропинке, выкинув букет за ненадобностью.
«Быть может, моего отсутствия не заметили? — стучала в голове отчаянная мысль. — Быть может, Нинель задремала, как обычно, и проспала целый день?»
Но Шаная понимала, что обманывает себя. Чем ближе она подходила к монастырским воротам, от которых начала свое путешествие несколько часов назад, тем медленнее становился ее шаг. Девочка еще была не способна проникнуть мысленным взором через стену, но ощущала беспокойство, царившее в монастыре. Будто огромная лиловая туча накрыла это место и вот-вот разразится настоящая буря.
— Меня ищут, — прошептала Шаная. В лесу раздавалось звонкое ауканье. Между деревьями метались огни факелов. Девочку обязательно заметили бы, но она привычно скользнула в сумеречный мир. Правда, на этот раз тени откликнулись на ее зов с явной неохотой. На один томительный миг Шанае вообще показалось, что она не сумеет воспользоваться их помощью. Но когда девочка уже готова была сдаться, осенний лес замерцал радужными переливами перехода, посерел, превращаясь в свое черно-белое плоское подобие. Вокруг раскинулась пыльная безрадостная пустыня — изнанка мира.
Шаная, никем не замеченная, быстро миновала ворота. Тотчас же ей под ноги кинулся Дымок. Взволнованно залаял, бодаясь и ластясь. По эту сторону мира щенок выглядел не как сгусток тумана, а как самое реальное и настоящее животное: серая шерсть лоснилась, глаза горели ярко-желтым огнем, хвост нервно бил по бокам от избытка чувств.
— Что случилось? — Шаная наклонилась и взяла любимца на руки. Дымок поднял голову и выразительно зарычал, топорща шерсть.
— Серафия, — задумчиво проговорила девочка, без проблем разгадав, что ей хотел сказать щенок. — Она в ярости?
Дымок зарычал еще громче. Оскалился, продемонстрировав внушительные клыки.
— Ну это мы еще посмотрим. — Шаная нехорошо ухмыльнулась. — Скорее, у нее руки отсохнут, чем я позволю к себе прикоснуться.
Зверь совсем по-человечески вздохнул. Фыркнул что-то себе под нос и принялся выдираться из рук хозяйки.
Шаная отпустила его. Провела ладонью по волосам, приглаживая их после долгой прогулки по лесу, одернула платье, слегка измявшееся и запачкавшееся травяным соком. И неслышно отправилась к кабинету настоятельницы, пока не собираясь возвращаться в обычный мир. Дымок был прав в своем волнении. Сначала надлежит разведать ситуацию, а уж потом решать, как поступить. Следует до последнего избегать открытого противостояния между ней и матушкой Серафией. Не стоит демонстрировать свои удивительные способности другим людям. И уж тем более нельзя этого делать на святой земле.
Дверь, ведущая в кабинет настоятельницы, оказалась распахнутой настежь. Дымок, следовавший за своей хозяйкой, насторожил уши, когда до них донесся голос матушки Серафии, строго отчитывающей кого-то. Шаная подошла ближе и замерла, с любопытством прислушиваясь к происходящему в кабинете.
— Это вы виноваты в произошедшем! — Девочка неприязненно поморщилась от беспрекословного тона настоятельницы. — Как вам вообще пришло в голову оставить Шанаю одну? Заметьте, сам король поручил вам воспитание своей дочери, а для вас куда важнее оказалось собственное благополучие и здоровье.
