— Пора начинать топить, — вполголоса проворчала женщина, возвращаясь к более насущным проблемам. — Послушницы еще обойдутся, а у себя прикажу разжечь камин. Им-то что? Они молодые, в их спальне прошлой зимой только в самые сильные морозы огонь разводили, и ничего, никто не умер. Болели, конечно, да кто зимой не простывает? А мне уже надо поберечь здоровье.
Серафия, осознав, что заснуть ей пока не удастся, поднялась, потянулась к прикроватному столику, на котором горела оставленная с вечера масляная лампа. Крохотный язычок пламени в любой момент рисковал захлебнуться и потухнуть, поэтому настоятельница подкрутила фитиль и удовлетворенно хмыкнула, когда через несколько секунд изрядно окрепший огонек с довольным треском взобрался по нему. Поправила стекло, чтобы сквозняк случайно не задул ночник, и опять откинулась на подушки, прежде взбив их и подложив под спину.
Мрак с почти физически ощущаемым недовольным шепотом съежился, отступил от кровати, уполз в углы и сосредоточился в изломанных тенях, падающих от скудной обстановки. Серафия не сумела сдержать довольного вздоха. Она сама не понимала своих чувств сегодня, но почему-то ей было не по себе. Нет, точнее не так. Она боялась. Какой-то мутный выматывающий страх поселился в ее душе. Женщина опасалась лишний раз пошевелиться, чтобы не привлечь внимания того, кто, как ей казалось, прятался где-то в комнате.
— Чушь какая-то, — чуть слышно фыркнула настоятельница, энергично растирая морщинистые плечи и пытаясь согреться. — Нервы шалят. Старею, должно быть. А скорее, переволновалась из-за этой дряни. Если она не найдется завтра, то мне не поздоровится.
Звучание собственного голоса успокаивало Серафию, создавало ложную иллюзию, что помимо нее в комнате присутствует еще кто-то. Кто-то живой, отличный от невидимого чудовища, следящего за ней яркими угольками глаз из самого темного угла.
— Да что ты будешь делать! — шепотом выругалась она, когда до нее дошел смысл последней осторожной мысли. — Серафия, ты с ума сходишь! Нет тут никого, нет, понимаешь?
Фитилек, плавающий в лампе и надежно укрытый от легчайших дуновений ветерка, вдруг рассыпался яркими разноцветными искрами, зашипел и потух, изойдя на тонкую струйку дыма.
— Галашье отродье! — выругалась Серафия, в панике слепо зашарив рукой по прикроватному столику в поисках огнива. Лампа полетела на пол с жалобным звоном. Глиняная плошка от удара разбилась, расплескав масло. Женщина добавила еще несколько грубых слов, которые вряд ли кто-нибудь ожидал услышать от настоятельницы монастыря Пресветлой богини. Замерла, когда в ответ раздалось слабое издевательское хихиканье.
— Что? — Серафия прищурила глаза, пытаясь понять, показалось ли ей, или тень от письменного стола, стоящего около окна, действительно передвинулась на несколько шагов к кровати. Напрягла весь слух. — Тут есть кто-нибудь?
Корпус жил своей особой ночной жизнью. В коридоре слышался присвист постоянного сквозняка, старые полы скрипели, будто по ним кто-то ходил, в общем — как обычно. Серафия слышала эти звуки уже очень много раз, и никогда они не казались ей подозрительными или пугающими. Однако сейчас женщина почему-то дрожала. Не только от холода, но и от непонятного чувства, будто рядом притаился смертельно опасный зверь.
И опять чуть слышное, практически на самой грани восприятия слуха, негромкое хихиканье. Неприятный скрежет, как будто кто-то провел когтями по полу. Пятно мрака прямо на глазах вновь начало двигаться. Подползло вплотную к кровати и вольготно расположилось на спинке прямо напротив опешившей женщины. Плотная субстанция казалась живой.
— Кто… кто ты? — заикаясь, с трудом выдавила из пересохшего горла Серафия. — Что происходит?
Сгусток тьмы соскользнул на простыню. Серафия судорожно поджала ноги, почувствовав, как пальцы моментально заледенели, будто их окунули в прорубь.
— Что за шутки?! — Настоятельница гневно выпрямилась, решив воспользоваться старым добрым методом. Никогда не показывай, что боишься, лучше бей на опережение. — Кто-то завтра точно умоется слезами, отхватив по первое число. А ну брысь! Иначе совсем рассвирепею.
Серафия запнулась, почувствовав, как волна холода перехлестнула ноги и поднимается все выше и выше. Резко соскочила с постели, намереваясь броситься в коридор. Ахнула от боли, когда под босыми ступнями захрустели глиняные осколки разбитой лампы, однако нашла в себе силы сделать несколько шагов по направлению к двери, оставляя на полу кровавые отпечатки ног. Однако когда до порога оставалось совсем ничего — только протяни руку — перед ней откуда-то с потолка упал знакомый сгусток тьмы. Женщина замерла, чувствуя, как от ужаса волосы на голове встают дыбом, а сердце вдруг замерло, рискуя навсегда остановиться, но уже через миг зашлось в бешеном ритме.
— Кто вы? — чуть не плача, спросила Серафия. Попятилась было, но приглушенно вскрикнула, когда очередной осколок безжалостно впился ей в пятку. — Что вам от меня надо?
— Кнут… — Приглушенный свистящий шепот раздавался со всех сторон одновременно, поэтому женщина никак не могла понять, откуда идет угроза. Она стояла почти посередине комнаты, беспомощная, беззащитная, постоянно озираясь, а странный голос то приближался, то удалялся, будто его обладатель издевался над несчастной. — Кнут… Ты так часто избивала своих воспитанниц. Нравится боль и страдания?
— Прочь, создание Галаша! — Серафия скрестила перед собой указательные пальцы в тщетной и смешной попытке защититься от неведомого. — Мы на святой земле! Ты не имеешь права…
— А ты имела право? — Тьма недовольно зашуршала, придвигаясь ближе, лизнула кожу Серафии, соленую от пота. — Хочешь прогуляться в подвал?.. Там в стены въелись крики. Воздух пахнет кровью и отчаянием. Тебе наверняка понравится. Тебе ведь всегда это нравилось.
— Нет! — Серафия изо всех сил зажмурилась и отчаянно затрясла головой, пытаясь отогнать наваждение. — Нет, это все ненастоящее! Просто кошмар. Сейчас я открою глаза — и проснусь в кровати. Да, так и будет.
С этими словами женщина взглянула перед собой. Осеклась, с тихим мучительным стоном схватившись за виски, в которых забилась свинцовая боль.
Она стояла в пустом гулком подвале. И сама не понимала, как здесь очутилась.
В нескольких шагах от нее на деревянном столе горела одинокая свечка. Ее ровного пламени хватало, чтобы оглядеться, но в углах просторного помещения что-то пересвистывалось, неприятно хрустело, будто там бесновались полчища мельчайших насекомых.
— Что происходит? — Серафия подошла к столу. Подняла свечку и, ладонью оберегая пламя от сквозняка, обернулась, пытаясь найти выход из подвала. Она точно знала, что он должен находиться чуть правее. Как раз между лавкой, к которой обычно привязывали провинившихся воспитанниц, и ведрами, где в соленой воде вымачивались прутья для наказаний. Но выхода сейчас там не было! Просто-напросто не было! Сплошная каменная стена без намека на какую-нибудь нишу или свежую кладку.
Женщина жалобно всхлипнула, не веря глазам. Обернулась, резким движением чуть не затушив свечу. Огонь недовольно затрещал, окунувшись в расплавленный воск, но через томительную секунду все же выпрямился. Однако надежды не оправдались — позади нее стояла та же стена.
