Залин не мог этого видеть, но в шаге от него скалился в неприкрытой ненависти призрачный пес, заходясь от беззвучного лая и рассыпая вокруг белые клочья пены бешенства.
* * *
Нинель спешила обратно к Шанае со всей скоростью, на которую были способны ее искалеченные ноги. Она не позволяла себе ни секундной передышки, хотя сердце заходилось от сумасшедшего ритма. Ей казалось, что в момент ее отсутствия произошло что-то страшное. Вдруг Залин специально выманил ее из комнаты, чтобы принцесса осталась без защиты? Вдруг ее невинную крошку уже кинули в каменный сырой мешок без окон и дверей, и сейчас над ней измываются инквизиторы, стремясь выбить признание в том, чего она никогда не совершала?
И тем сильнее было облегчение Нинель, когда она наконец-таки добралась до заветной двери. Охранники, выставленные Залином, никак не препятствовали ей, поэтому она грузно ввалилась в комнату. И замерла на пороге, усердно растирая рукой морщинистую грудь, чтобы хоть немного унять боль в сердце.
Шаная дремала в кресле под огромным пуховым платком. Когда Нинель вошла, она даже не пошевелилась.
Воспитательница тихо закрыла за собой дверь. Прошла вперед, стараясь ступать как можно тише по скрипучим половицам. Присела на подлокотник и ласково провела рукой по темным волосам девочки, в беспорядке рассыпавшимся по обивке кресла. Шаная слабо пошевелилась, отвечая на ее прикосновение. Затем резко распахнула синие бездонные глаза.
— Что случилось? — с тревогой спросила она, приподнимаясь и садясь. — Куда вас отводил Залин?
— Матушка Серафия погибла, — негромко проговорила Нинель и с омерзением передернула плечами, вспомнив тот окровавленный скулящий от боли кусок мяса, в который превратилась настоятельница.
— Погибла? — Шаная в притворном ужасе поднесла ко рту ладонь, словно сдерживая испуганный вскрик. — Как… Как это случилось?
— Не знаю.
Нинель опустила глаза и вздрогнула, заметив на подоле халата неаккуратные бурые пятна. Действительно, как она могла забыть, что испачкалась в подвале, когда рухнула на колени подле тела Серафии?
Шаная проследила за ее взглядом, но воспитательница уже стояла на ногах, с отвращением сдирая с себя халат. Откинула его в сторону, оставшись в одной ночной рубахе, и опять тяжко опустилась на подлокотник, со сдавленным всхлипом вцепившись руками в седые волосы. Замерла так, слегка покачиваясь от неожиданно нахлынувшего отчаяния.
— Не плачьте, прошу. — Шаная ласково тронула воспитательницу за плечо. Прижалась к ней, обхватив тоненькими ручками с силой, удивительной для ее возраста. — Все будет хорошо, обещаю! Вас кто-то обидел?
— Нет, моя милая. — Нинель печально улыбнулась, гладя свою воспитанницу по голове. — Нет, со мной все в порядке. Я плачу, потому что… Впрочем, неважно.
Нинель строго одернула себя, не позволив невольному признанию сорваться с губ. Нет, Шанае не стоит знать, что Залин, этот напыщенный твердолобый идиот, почему-то возомнил ее виновницей происшедшего. Как он вообще додумался до подобного? Наверняка во всем виновата королева Ханна! Она подкупила Серафию, разрешив той телесные наказания по отношению к принцессе. Должно быть, заплатила и Залину. Не хочет, чтобы нелюбимая падчерица вышла замуж за брата будущего императора Нардока, поэтому пытается сделать все, чтобы бедная девочка не дожила до свадебного ритуала. Во дворце Ханна не могла позволить себе активных действий из-за близости Хария, пристально следящего, чтобы с его дочерью не случилось ничего дурного. Вот и решила приурочить свой удар к моменту приезда в монастырь, где Шаная оказалась беззащитной перед ее интригами.
— Точно, как я раньше об этом не подумала? — Нинель замерла от неожиданной мысли. — Это люди Ханны убили Серафию!
— Что? — растерянно переспросила Шаная, искусно делая вид, будто не понимает нити рассуждений воспитательницы.
— Неважно, моя милая, неважно. — Нинель нежно поцеловала девочку в лоб. — Не обращай внимания на глупые бредни своей старой воспитательницы.
После чего напряженно выпрямилась, обдумывая то, что кто-то невидимый шепнул ей на ухо. Действительно, а не является ли все произошедшее в монастыре результатом тщательно продуманного заговора против принцессы? Что скрывать, Ханна всегда мечтала отделаться от Шанаи, недовольная тем, что король Харий относился к своей дочери от первой жены куда лучше, чем к многочисленным детям от второго брака. Материнская ревность — штука чрезвычайно опасная и не поддающаяся рациональному объяснению. Нинель прекрасно помнила, как злилась королева из-за того, что Кирион выбрал для династического брака именно Шанаю. Вдруг таким изощренным способом Ханна решила расчистить дорогу к выгодному замужеству для одной из своих дочерей? Она подкупила Залина, чтобы тот убил Серафию. Опытному и закаленному в сражениях воину не составило бы особого труда проникнуть в неохраняемый монастырь, выманить настоятельницу в подвал и там убить с жестокостью, более присущей дикому зверю, чем человеку. А теперь он собирается свидетельствовать против принцессы перед инквизиторами, чтобы ту подвергли допросу с применением огня. Так ли беспристрастен будет Священный Трибунал? Золотом можно соблазнить даже самых суровых судей, обычно все всегда упирается лишь в величину вознаграждения.
Шаная не мешала воспитательнице в тяжких раздумьях. Если бы Нинель посмотрела на нее в эту минуту, то обязательно засомневалась бы, настолько ли не прав Залин в своих подозрениях? Уж больно холодный взгляд сейчас был у маленькой принцессы, а по губам блуждала нехорошая усмешка, словно она без проблем читала заполошные мысли женщины.
— Этого так нельзя оставлять! — наконец решительно проговорила Нинель и поднялась с кресла. Шаная моментально придала лицу присущее случаю выражение — нечто среднее между испугом и растерянностью. Воспитательница ласково улыбнулась ей сверху вниз и принялась расхаживать по комнате, не обращая внимания на привычную боль в суставах.
Шаная небрежно опустила с подлокотника руку и взъерошила шерсть вернувшегося Дымка. Пес что-то глухо заворчал, стремясь поделиться новостями, но девочка легонько стукнула его по носу.
— Тихо, — чуть слышно шикнула она, искоса наблюдая за взволнованной воспитательницей. — Я уже сказала, что не трону Залина. Надо искать другой путь.
— Надо искать другой путь, — неосознанно повторила за ней Нинель. — Харий должен узнать, что тут происходит. Только он сможет повлиять на Священный Трибунал. Иначе… Под пытками любой сознается в самом страшном преступлении.
При упоминании о пытках хорошенькое личико Шанаи на миг исказила злобная усмешка, но она быстро взяла себя в руки. Напоследок пригрозила призрачному псу пальцем, запрещая лаять, и встала.
— Как бы то ни было, но сначала нам надо позавтракать, — проговорила принцесса и скорчила невинную капризную рожицу. — Нинель, я голодна!
— Да, конечно. — Нинель моментально выкинула из головы посторонние мысли, сосредоточившись на своих прямых обязанностях. — Одевайся, милая. И подай, пожалуйста, мне тоже платье. Нельзя весь день провести в ночных рубахах.
