— Ваше предложение, бесспорно, очень лестно для нас, — затараторил советник Олаф, уловив течение мыслей своего господина. — Действительно, на таких условиях мы можем пожертвовать одним островом. Если наши две страны породнятся на столь высоком уровне, то любые опасения сами собой развеются. Разве могут быть счеты у почти что кровных родственников?
— Я знал, что мое предложение вам придется по нраву, — без тени улыбки оборвал нескончаемый поток льстивых восторгов Кирион. Посмотрел на короля. — Ну так как? Вы согласны отдать вашу дочь замуж?
— За вас? — на всякий случай уточнил Харий.
— Ну что вы. — Кирион негромко рассмеялся. — Мне уже за тридцать. Боюсь, я слишком стар для ваших красавиц. И потом, мое сердце, увы, занято. Но у меня есть младший брат — Ноэль. Полагаю, он более подходящая кандидатура.
Харий нахмурился. Он бы с куда большим удовольствием породнился с будущим правителем империи, чем с его младшим братом, который, вполне вероятно, так никогда и не получит престола. Но предложение все равно оставалось слишком заманчивым, чтобы отказаться от него.
— И какой вы остров желаете получить в качестве приданого за мою дочь? — поинтересовался он, потянувшись к картам. — Полагаю, Хеван?
Хеван был одним из самых крупных и стратегически важных в гряде Северных островов. Он находился примерно на равном расстоянии и от столицы Нардока Тахаора, и от столицы Дахара Валиона.
— На вашем месте я бы скорее спросил, какую дочь я желаю видеть супругой моего брата. — Кирион пожал плечами. — Приданое же… Я с удовольствием оставлю право выбора за вами. Не буду возражать, если речь зайдет о Шарине.
Харий не сумел сдержать удивленного восклицания. Шарин? Даже не остров, так — крохотная скала, практически полностью уходящая под воду во время прилива. Нет, немыслимо! Ведь на нем невозможно устроить крепость, в лучшем случае удастся втиснуть крохотный домик, не больше, да и тот наверняка смоет во время зимних штормов. Зачем Нардоку такая подачка, если он вправе требовать большего?
— Ваш выбор, что скрывать, изумил меня, — тщательно подбирая слова, проговорил Харий. — И, бесспорно, обрадовал. Это означает, что вы на самом деле настроены на мир. Ну что же. У меня много дочерей. Вы можете выбрать любую. Данирия, Селия, Жания и крошка Литиция. Полагаю, больше всего подойдет первая. Ей скоро исполнится десять. Лет через пять она уже окажется готова к брачному ритуалу, через семь — сможет подарить вашему брату ребенка.
Кирион негромко рассмеялся, не обращая внимания, как Харий обиженно нахмурился от подобного проявления неуважения. Вернулся на свое место и сел, вальяжно откинувшись на спинку стула.
— Ваше величество, — сказал он, разглядывая что-то поверх головы собеседника. — Вы меня поражаете. Перечисляя имена своих дочерей, вы почему-то забыли о самой старшей. Принцессе Шанае на днях исполнилось двенадцать. Она куда больше подходит на роль невесты Ноэля. Подумаешь, разница в возрасте всего в восемь лет. Почему вы о ней не упомянули?
— Но…
Харий осекся, не в силах продолжать. Он не предполагал, что разговор повернется подобным образом. Отдать чужакам свою любимицу, дочку, так напоминающую покойную жену? Зачем она им? Как тогда он сможет защищать ее, оберегать от любых невзгод? Вдруг муж начнет издеваться над ней, избивать? Что скрывать, среди знати часто встречались настоящие садисты, которые дурное расположение духа в первую очередь срывали на близких и родных. «Бьет, значит, любит, — говаривали в народе. — Жена да во всем подчинится своему мужу. Если он поднимает на нее руку, значит, сама виновата. Не угодила ему в чем-то».
— Она слишком мала для этой роли, — с усилием выдавил он, уже предполагая, каким именно будет следующее возражение.
— Она на два года старше Данирии. — Кирион торжествующе ухмыльнулся. — И потом, я не требую отдать ее в жены моему брату прямо сейчас. Пусть сначала обучится нашему языку и достигнет возраста, когда полноценные брачные отношения не грозят увечьями или смертью. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Очертим строгие рамки. Я могу сыграть роль подменного жениха. Шаная через меня обручится с Ноэлем. А потом у нее будет несколько лет, чтобы полностью подготовиться к роли верной и преданной супруги. Зная вас, я не сомневаюсь, что у нее все получится в наилучшем виде. И, скажем, когда ей исполнится семнадцать, отпразднуем уже настоящую свадьбу.
Харий молчал. Он сидел, с такой силой вцепившись в край стола, что Олаф всерьез обеспокоился — не сломается ли тот. На внешне безучастном лице короля нельзя было прочесть и тени эмоций. И в то же время глаза горели тревогой и непонятным страхом.
— Решайте сами, — проговорил Кирион, наверняка уловив сомнения короля. — Я не настаиваю. Но даже самый преданный союзник не подарил бы вам более выгодного предложения. Дочь в обмен на долгосрочный договор о мире. В ситуации, когда у вас просто нет козырей. Почему вы еще сомневаетесь, а не кричите от радости во все горло?
Советник Олаф встревоженно вскинулся от последней насмешливой фразы. Зная характер и гордость Хария, можно было предположить, что он строго покарает наглеца. Но король не обратил внимания на это в высшей степени непочтительное замечание. Он оцепенел, вглядываясь во что-то, видимое только ему. И лишь пальцы, нервно барабанящие по столешнице, выдавали его истинное настроение.
— Шаная, — наконец после долгой томительной паузы, вышедшей за пределы всех правил этикета, прошептал Харий. — Почему именно она? Ваше высочество, возьмите любую мою дочь, но Шанаю оставьте. Я… Право слово, она не нужна вам. Да, она моя старшая дочь, но, к сожалению, от покойной жены. Прошу, измените свой выбор.
— Ваше упрямство заставляет меня настаивать, — оборвал его Кирион. — Ваше величество, ваша старшая дочь, по сути, сорный цветок в новом благоухающем саду. Королева Ханна будет биться как львица, чтобы выцарапать для своих детей наилучшую участь. В таких условиях, увы, принцесса Шаная останется в проигрыше. И потому мое предложение для нее — настоящее спасение.
Король Харий вскинулся было возразить, но верный Олаф положил ему руку на плечо, останавливая от необдуманных слов.
— Давайте обсудим это наедине, — шепнул он на ухо правителю. — Подобные дела не решаются за один день. Скажите принцу, что дадите ответ завтра. И подумаем, что таится за его словами.
— Ваше предложение долгосрочного мира так неожиданно, — настороженно протянул Харий, будто забыв, как буквально несколько минут назад он был готов принять его безоговорочно. — Надеюсь, вы дадите мне время для размышления?
— До завтра, — отрубил Кирион. — Полагаю, этого срока вам вполне хватит, чтобы понять, в чем именно заключается благо для вашей страны.
Сказав это, принц вышел из зала переговоров, совершенно не беспокоясь о том, кто и что о нем подумает. Последовал за ним и верный Фарий.
Кирион догадывался, что этой ночью его вновь ожидает встреча с Шанаей. Он с самого вечера расположился во внутреннем дворе дворца, отстраненно наблюдая за тем, как раскаленный шар солнца медленно уходит за линию горизонта, как струйки теней ползут по плитам, завоевывая все больше и больше пространства, как успокаивается извечная суматоха слуг. Но принцессы все не было. Наконец, когда принц готов был признать свое поражение и удалиться к себе, в окружающем пространстве что-то произошло. В густом лиловом мраке летней ночи вдруг повеяло свежестью, пламя ближайшего факела рвануло с древка, чуть не потухнув, на уши надавила внезапная тишина.
