– Ася, но сейчас такой уровень медицины…
– Деньги, деньги нужны для твоей хорошей медицины!
Они уже орали друг на друга, точно сумасшедшие. Но у Аси при этом сердце оставалось холодным. Ей было приятно ставить на место выскочку и зазнайку Велинскую, вздумавшую считать себя вечной властительницей мира и мужских сердец. Ее, эту роковую красотку, давно надо было приструнить, вернуть в реальность. Велинская ведь особо не думала, когда переспала с Зоммером в то время, когда Броня лежала в роддоме, – ну так пусть теперь отвечает. Пусть страдает. Не жалко. И это ее, Асиными, руками сейчас творится справедливость.
– Ась, ты совсем уже… – своим низким голосом гудела в трубку разъяренная Алина. – Чем Олег-то мне поможет в борьбе с моим климаксом и Паркинсоном моей мамы?! Он как-то предотвратит вот это все? Сделает симптомы старости менее болезненными? Ты скажи, скажи…
– Конечно, сделает, – перебила ее Ася. – Помогая тебе материально и морально. Ты не одна будешь в нелегкое для себя время! Не одна, – отчеканила она.
– Да все мужики бегут от проблем…
– Только не Олег. Только не он. Олег – ответственный человек. Он для тебя на все готов. Да, он не олигарх, но он отдаст тебе последнюю рубашку. Он щедрый потому что. А твой мебельный король многим ли с тобой поделился? Ты всегда была для Олега такой… мечтой, что ли. Верный, любящий, готовый на всё – вот он какой!
– Так что же он не побежал тогда за мной, после очередного Бронькиного взбрыка? – вдруг зарыдала Алина, уже ничем себя не сдерживая.
– А почему ты сбежала тогда?! – заорала Ася. – Пять минут бы подождала – он бы эту Броню за ворота бы сам выставил. Ты не дала ему ни единого шанса исправить ситуацию! Конечно, он теперь думает, что потерял тебя и нет смысла вновь тебя возвращать.
– Я знаю. Я знаю. Так и было. Но как я могла себя тогда сдерживать… – уже в голос рыдала Алина.
– Позвони ему. Сама, первой, – сменив тон, мягко произнесла Ася.
– Я?
– Да, ты.
– Я не могу.
– А ты попробуй.
– Я никогда первой не звонила мужчине!
– И что, – холодно произнесла Ася. – Никогда не говори никогда. Ты вообще чем гордишься-то? Что ты такая особенная и вокруг тебя все хороводы водят, идут тебе навстречу… Нет, дорогая. С какого-то момента эта лафа кончается. Да и вообще… Это какой-то жуткий консерватизм, закоснелость. У тебя один принцип – на всю жизнь? И ты ничего не собираешься менять? Ты бревно или ты нечто пластичное, живое, изменчивое… Ты понимаешь, что ничего неизменного нет?
Алина там, у себя, молчала. Кажется, сейчас обидится и бросит трубку, прекратит разговор… но не прекращала. Это значит – чувствовала правоту в Асиных словах.
– Асечка… Ну позвоню я ему, и что? – вдруг жалобно прошептала Алина. – У него же теперь Зина там.
– И что. Они же только сошлись, то есть их пока не связывают долгие, глубокие отношения. Их легко развести. Мне кажется, Зина ничего не значит для Олега. Она страшненькая, скучная, в ней ничего особо женственного и манящего нет. Я думаю, он с ней сошелся именно потому, что ему надоело одиночество. Так что эта история не про любовь совсем. А вот к тебе Олег до сих пор неравнодушен.
– Я не знаю. Может, ты и права, – всхлипнула Алина. – Ты очень умная, Ася, очень. Ты знаешь, я вот тоже думала о переменах, которые, возможно, ждут меня в будущем. Их еще нет, и сейчас вроде все в порядке пока, тьфу-тьфу-тьфу… И солнышко сияет, и небо чистое. Но как будто потихоньку озоном начинает тянуть, как перед грозой. До грозы еще далеко – но она точно случится, к вечеру. И надо запастись зонтиком на этот случай. Или вовсе из дома не выходить.
Теперь настала очередь Аси молчать.
– Я позвоню Олегу в ближайшее время, – прошептала Алина. – Вот приду немножечко в себя, наберусь смелости и позвоню ему.
В трубке раздались короткие гудки. Ася нажала на «отбой». «Велинская своим появлением заставит Ромашову отступить. Ромашова гордячка, ее точно заденет появление бывшей любовницы Олега. Но… а что, если дальнейшее развитие событий окажется таким – появится Алина, Зина уйдет, и… Олег останется с Алиной. Что дальше? А дальше опять надо обратиться за «помощью» к Броне. Броня ненавидит Велинскую! И, как танк, она вновь пойдет в наступление. Если все получится, то я избавлюсь от всех них, от всех. И тогда… что мне тогда делать? Ладно, подумаю об этом потом, как говорила одна литературная героиня… А вообще, я себя недооцениваю. Оказывается, люди похожи на те фигурки, что стоят на шахматной доске. Одну пододвинешь – и приходят в действие другие!»
* * *
Зина вспоминала события недавних дней – как приехала Бронислава, учинила скандал и увезла с собой Стиву.
Начиналось все на первый взгляд довольно безобидно – мальчик обжег руку, когда в очередной раз готовил. То, что Стива – неуклюжий, Зина прекрасно знала. Поэтому и она, и Олег всегда были рядом с мальчиком, когда тот что-то затевал. Но если запретить ему готовить, он вообще перестанет что-то делать, потеряет к жизни интерес. Так-то он и неуклюжий именно потому, что чувствует себя неуверенно в этом мире, словно боится его, не знает, как двигаться, не понимает, как ведут себя вещи в пространстве… Либо надо запретить Стиве всё и уже до конца жизни держать его под колпаком, либо отпустить его на свободу и тоже позволить ему всё. (Если, например, вспомнить Петра и Павла – то они и вовсе работали с четырнадцати лет, помогали Зине – после того, как ушла из жизни ее мать.)
…Итак, Стива обжег руку. Если точнее, прикоснулся боковой частью ладони – там, где мизинец, – к горячему грилю. Образовалось красное пятно, размером один на три сантиметра. Даже волдырь не вскочил! Зина посоветовала Стиве сунуть руку под холодную воду, затем нанесла на ожог специальную желтую пенку – заживляющую. Она сильно пачкалась. Тогда Стива перевязал руку бинтом, чтобы не развозить пенку по всем поверхностям в доме.
Мальчик на рану не жаловался, лишь посетовал, что обожженное место щиплет немного. И потом вел себя вполне обычно. Обычная бытовуха, стоит ли это досадное недоразумение такого внимания? Было и было… Со всеми случается.
А вот не получилось.
Броня узнала (увидела фото сына с перевязанной рукой) и примчалась немедленно на дачу к бывшему мужу. Крики, скандал. У Стивы лицо вдруг сделалось таким, как раньше. Испуганным и остолбенелым. Не лицо, а маска.
Они уехали, Броня и Стива.
А на Зину напала тоска. Она чувствовала себя виноватой. И правда, не углядела. Ведь в тот момент, когда Стива обжегся, именно она находилась рядом с мальчиком. Именно она, а не его отец Олег. Значит, ответственность на ней!
Олег пытался ее утешить: «Ты не виновата, Зиночка. Дело пары секунд, предотвратить невозможно». Кстати, его спокойствию можно было только позавидовать. Это он заявил, что ожог пустяковый, он пытался успокоить Броню. Он весело болтал с сыном: «Ничего страшного, но мама, ты же знаешь маму, ее способность раздуть из мухи слона, да, мама может излишне переволноваться…»
