– А если от Родины – ни одной лишней копейки заслуженному человеку на пенсии? А если старики-родители били тебя в детстве, пили как свиньи – и тогда их надо выхаживать? – прищурился Юрий.
– С бюрократами воевать надо, это они, а не Родина, копейку отнимают… А со стариками-родителями… Необязательно напрямую их выхаживать, зачем же себя мучить, но как-то устроить это все, хоть сиделку им надо нанять. Потому что это нормально. Так и надо. Ну, для тех, кто не понимает, пусть это называется долг.
– Как я ненавижу быть должным… Я всю жизнь обустроил так, чтобы ни перед кем и никогда не быть в долгу, но я, получается, должен все равно своим сыновьям. Накопленное мной должно перейти им.
– Да иди ты куда подальше со своими деньгами! – не выдержала, закричала Зина. – Чего ты пришел? От тебя уже давно никто не ждет ничего, убирайся! За твои деньги никто перед тобой унижаться не станет!
– Хо-хо-хо, и это речи культурного человека, искусствоведа?.. И все-таки ты пришла ко мне. Тогда, в больницу. Ты даже не пришла, ты прибежала. Ты принесла эти баночки с дурацким детским питанием… – Голос у Юрия странно дрогнул. Он что, собирался заплакать? Зина еще никогда не видела своего бывшего мужа в таком состоянии.
– Больше не приду. Паша с Петей – как хотят, а я – нет. И ты мне чужой, чужой, ну кого я сейчас обманываю, себя… И мне тебя не жалко сейчас, ни капли. Ты меня жалел? Тогда, много лет назад. Был бы ты мой ровесник – еще бы куда ни шло, но ты ж на десять лет старше, Юрочка! А я – несовершеннолетняя, дитя еще сама… Ты моей маме жизнь укоротил, ты знаешь? Она же мне помогала, не ты, с двумя-то младенцами… Я не говорю, что ты должен был со мной остаться, разлюбил – уходи, я не про любовь, я про помощь! Про деньги! О, ты все демонстративно завещал своей новой семье, чужим детям… Да, ты имеешь на это право, подавись ими, своими деньгами… – Зина не договорила, махнула рукой.
– Ты меня любишь до сих пор.
– Я давно тебя не люблю, – устало произнесла она.
– Ты необыкновенная женщина. Все говорят о тебе. Я читал, я в курсе.
– Перестань.
– А я дурак, Зина. Прости меня.
– Прощаю.
Юрий засмеялся, потом плечи его задрожали, смех перешел в плач? Нет, бывший муж моментально успокоился и продолжил:
– Зина, давай начнем все сначала, а? Ты и я.
– Нет. Я люблю другого. У меня есть мужчина, я вот только этим утром вернулась в город, а до того жила с ним, на даче…
– Ты шутишь? Да кто он, твой избранник?
– Олег Зоммер.
– Мину-утку… Зоммер? Запоминающаяся фамилия. Это который старую мебель чинит? – Зина в ответ кивнула. – Так я его знаю! Год назад Катька какую-то антикварную этажерку чинила… Он ведь красавец, да? Он?
– Да, – опять согласилась Зина.
– Ты с ума сошла, Зинаида. Такая красота у мужика – это наказание. Это проклятие. Ты готова вечно терпеть баб рядом с ним? Даже Катька тогда сомлела, я помню… А тут ты, мышка-норушка. Долго ли он тебе верен будет?
– Убирайся.
– Да уйду я, уйду… – Юрий поднялся со стула. – Тоже мне, нашла себе жениха… принца этого… – произнес он с презрением и направился к выходу.
* * *
Олег понимал, что Зина очень расстроена историей со Стивой – так расстроена, что, наверное, решила на некоторое время взять себе «тайм-аут» и уехала в город. Первый день Олег ей не звонил, лишь послал несколько сообщений, вернее, картинок – изображающих сердце, цветы и прочую сентиментальную чепуху. Иногда проще не говорить, а вот так – показывать. Знаками, что ли. Что помнишь, любишь и ждешь. А слова – они могут помешать. Опять рассорить. С картинками проще – что хочешь, то и додумываешь. К ним сложнее придраться.
На следующий день Олег отправился в город. Первым делом заехал к Броне, вернее, к сыну. Броня ничуть не успокоилась, она рвала и метала, ее мать опять тянулась ударить бывшего зятя, ну а сам Стива… Стива физически был здоров. Ожог почти исчез, осталось лишь небольшое розоватое пятно сбоку ладони… Но, как водится, Броню это ничуть не успокоило. Знакомый доктор уже успел ей рассказать, сколько страшных последствий может произойти от этого ожога, пусть и небольшого… Или Броня опять себя накрутила? Уже в который раз приходилось наблюдать – Броню кто-то пытался успокоить, но она еще больше распалялась, придумывая все новые и новые ужасы.
– Я тебя люблю, – тихо на прощанье сказал Олег Стиве. – Я тебя жду всегда и скучаю. Ты мне нужен, ты мой сынок…
Стива некоторое время молчал, все с тем же знакомым и пугающим выражением остолбенения на лице, затем вдруг усмехнулся. И сказал:
– И я тебя, пап. – Подумал и добавил рассудительно, без ехидства, совершенно серьезно: – Зинаиде Анатольевне передай привет.
Олег вышел из дома, сел в машину и набрал номер Зины. Теперь он уже не мог сдержаться – он хотел говорить с ней, он хотел увидеть ее.
Но, как ни странно, Зина не взяла трубку.
Олег подъехал к ее дому, там позвонил в домофон. Никакого ответа. Снова набрал ее номер в телефоне. Опять эти бесконечные гудки. «Слишком занята? Сейчас где-нибудь там, в галерее, не может ответить?»
Олег поехал в художественную галерею, где Зина недавно устраивала выставку. Выставка шла полным ходом, толпы посетителей… Олег едва пробился, нашел в закоулках бывшего завода кого-то из администрации, хипстерского вида юношу.
– Зинаида Анатольевна? – отозвался юноша. – Она сейчас в командировке, насколько я знаю. Ее отправили что-то там про монастыри средней полосы писать…
– Кто отправил?
– Да она много с какими изданиями работает… А, вспомнил, она что-то про Годовиково говорила!
…Олег нашел на карте населенный пункт под названием Годовиково. Прикинул – туда часа три ехать. Но поехал, поскольку Зина не отвечала на звонки.
К вечеру, когда солнце уже собиралось сесть за горизонт, он оказался в Годовиково. В Годовиково, крошечном поселке городского типа, судя по сведениям из сети, была одна-единственная гостиница. Скорее всего, Зина там или… или где-то в частном секторе остановилась. Но тогда найти Зину, наверное, уже невозможно.
Не без труда Олег отыскал гостиницу – навигатор чего-то выдумывал, вел не туда куда-то… Но вот и она – гостиница на высоком пригорке. Машина не без труда въехала по узкой грунтовой дороге на широкую поляну. Гостиница ли это вообще, вон тот двухэтажный дом? Никаких указателей…
Возле дома, на краю пригорка – сидела женщина перед мольбертом, рисовала. Олег вышел из машины, направился к женщине. Видом та – типичная художница. Цветастое платье, шляпка, кудри, мечтательный взгляд. Ну, и кисть в руках дополняла образ.
– Добрый вечер. Простите, вы не в курсе – это гостиница? Никаких указателей… – подойдя к художнице, посетовал Олег.
Вид с этого места открывался удивительный – лес, изгиб реки, заходящее солнце.
