– Нет! – взревел Уэйланд, принимая свой истинный облик.
Но было слишком поздно.
Ее свет угасал, поглощаемый другим, более ярким, что струился из руки Люка, и в следующий миг свет вырвался из ее глаз, разинутого рта в потолок, где и рассеялся среди балок и стропил, не причинив никому вреда.
Люк отпустил Чарити.
Она рухнула на пол, раскинув руки и согнув колени.
Я закрыла рот рукой. Она была похожа на то, что описывала мама… на Чеса, когда тот, израненный, переходил из одной формы в другую. Ее кожа казалась полупрозрачной, с яркими кровеносными сосудами и почти человеческими очертаниями.
Люк перешагнул через тело, а на него уже с одной стороны мчался Уэйланд, с другой, из темного угла, мимо Грейсона, выскочил Шон. Казалось, Грейсону для полного счастья не хватало только миски с попкорном.
Оба лаксена кинулись на Люка.
Я долго не раздумывала. Быстро обернулась и схватила первое, что попалось под руку, – тяжелую бутылку с янтарной жидкостью. Замахнувшись, я швырнула ее изо всех сил.
Попав в Шона, бутылка разлетелась вдребезги.
– Бутылка? – засмеялся Грейсон. – Ты запустила в него бутылкой?
– Она хоть пытается помочь, – парировал Люк, поднимая руку.
– Эй, – Грейсон вынул леденец изо рта, – я тут просто болельщик.
Я поморщилась, когда Шон отряхнулся от осколков и брызг, принял человеческий облик и пристально уставился на меня.
Люк разжал кулак, и вокруг пояса Уэйланда будто затянулось невидимое лассо. Его подбросило в воздух, и он беспомощно завис под потолком.
Шон кинулся ко мне, и я попыталась вслепую нащупать еще одну бутылку, но внезапно невидимая рука швырнула лаксена на пол. Шон врезался в столик, за которым сидел Грейсон, и они покатились кубарем вперемешку со стульями.
Люк хохотнул.
– Тоже мне болельщик.
Вытаращив глаза, я наконец нащупала бутылку, и тут через всю комнату пролетел стул, в щепки разбившись о стену. Грейсон вскочил на ноги, его светлые волосы, обычно уложенные волосок к волоску, падали на лицо.
– Я из-за тебя леденец уронил! – Он сгреб Шона за шиворот и приподнял. – Свой любимый. «Кислое яблоко».
Приблизившись к Уэйланду, Люк склонил голову набок.
– Если бы я сказал, что мне очень жаль, то покривил бы душой.
Он стиснул кулак… Треск ломающихся костей громом отдавался в ушах. Уэйланд дергался и извивался, конечности сгибались под немыслимыми углами. Его тело сложилось гармошкой, и свечение померкло, как раздавленный светлячок.
– О боже, – в ужасе прошептала я.
Когда Люк признался, что умеет делать все то же, что лаксены, только лучше, он не лукавил. Он обернулся, сверкая глазами, и опустил руку. Уэйланд упал на пол: он уже был мертв. Люк посмотрел на мою руку, вцепившуюся в бутылку, и тут же на его щеке заиграл желвак. Он отвернулся.
Неожиданно Шон отшвырнул Грейсона через весь зал.
– Мы пришли к вам за помощью! – закричал он. – И вот как ты нам ответил?!
Повернувшись к Шону, Люк замер.
– За такую «помощь» ты еще поплатишься.
Шон рванул с такой скоростью, что превратился в размытое светлое пятно. Далеко он не ушел. Лаксен подлетел к двери, дернул за ручку, но та не поддалась. Тогда его тело вновь замерцало, и он попытался убежать, но Люк уже был близко. Вокруг него возникло слабоватое блеклое свечение. Воздух наэлектризовался, стал каким-то тяжелым, словно из помещения выкачали весь кислород. Легкие запылали. Я попыталась вдохнуть, но вдруг потеряла равновесие и врезалась спиной в полку. В баре затрещали бутылки.
– С меня хватит, – отрезал Люк и сжал кулак.
Тело Шона вспыхнуло ослепительным светом. Он дернулся и повалился на колени, выгнувшись с раскинутыми в стороны руками. Свет замерцал и потом… резко погас.
Я вновь задышала, а Шон рухнул на пол и уже не шевельнулся.
Из-под его тела показалась темная лужица.
Оторвав взгляд от павшего лаксена, я уставилась на Люка. Сияние угасло. Так вот чем источники отличаются от лаксенов. Источники могут убить, сжав пальцы в кулак.
Боже мой.
– Блеск, – вздохнул Люк, изучая мертвые тела. – Как-то все внезапно обострилось.
Грейсон почесал пятерней волосы и откинул их с лица.
– И не говори. – Затем он поглядел на меня. – Похоже, она в шоке.
Все еще сжимая в пальцах бутылку, я смотрела на тела. Они казались какими-то… неестественными, как манекены из фантастического фильма. Люк медленно повернулся ко мне и тяжко, со свистом выдохнул.
– Я же сказал, чтобы ты оставалась в комнате.
– Нет. – Я с трудом оторвала взгляд от мертвых лаксенов. – Ты сказал, чтобы я не спускалась с тобой.
Парень подошел ко мне, не обращая внимания на трупы, словно их там не было.
– Ты ведь понимаешь, что это одно и то же.
Он аккуратно оторвал мою руку от бутылки, поставил ее на полку за моей спиной и посмотрел мне в глаза.
– Цела?
Мои плечи безвольно обмякли.
– Цела.
Он снова перевел дыхание и тихо произнес:
– Мне пришлось, понимаешь? Пришлось так поступить. Они были опасны.
– Я догадалась.
– У нас с Уэйландом уже бывали проблемы. Он знал, что сюда не стоит приходить.
– Они же из захватчиков, верно? – Когда он кивнул, я нервно сглотнула. – Поэтому ты им отказал?
Он перехватил мой взгляд.
– Я им не помог, потому что они не ценят человеческую жизнь. Вот почему. – Мое сердце забилось чаще. – Уэйланд прекрасно понимал, что ни один лаксен, угрожающий человеку, не получит от меня помощи.
– Если они все знали, зачем пришли?
– Им некуда было деваться.
Люк оглянулся, и я только сейчас заметила, что Грейсона уже не было в клубе.
– Спецслужбы постоянно выслеживают нелегалов, и, наверное, эта троица попала под подозрение.
Я слышала, каким тоном они разговаривали с Люком, и все же, возможно, события развернулись бы совсем иначе, если бы я осталась в чертовой комнате.
На душе стало тоскливо от чувства вины.
– Не надо было мне высовываться.
– Да, не стоило.
– Прости, – прошептала я, осознавая, что если бы я…
– Все бы закончилось точно так же, – вмешался в мои мысли Люк, – осталась бы ты в комнате или нет. Но ты могла пострадать.
– Не читай мои мысли! – Он посмотрел на меня, не собираясь оправдываться, и я тяжело вздохнула. – Люк, они такие страшные.
