Должно быть, и царапины появились тогда же. Но отчего? Я не представляла, как еще можно их объяснить, если только я сама не расцарапала живот во сне. Кошмар был таким реальным… Бог знает, что я могла сделать.
Найдя под раковиной пузырек с перекисью, я промокнула ваткой ссадины, решив, что этого будет достаточно, чтобы обезопасить себя от недремлющих бактерий. Потом выключила свет и забралась в кровать под одеяло. Я крепко зажмурилась, пытаясь не вспоминать о Люке, клубе, да и обо всем остальном.
Но все равно долго не могла заснуть.
* * *
В понедельник, когда я вошла в столовую, мое настроение резко ухудшилось при виде салата и пиццы – единственный выбор на обед. Да и то явно с прошлой недели.
– Что за издевательство, – пробурчала я.
Джеймс засмеялся, проходя мимо.
– Хочешь полбутерброда?
– С удовольствием.
Я плелась за ним, как потерявшийся щенок, едва не наступая ему на пятки.
– Спасибо тебе большое.
Увидев Хайди за нашим столиком, я села рядом и бросила рюкзак на пол. Джеймс занял место напротив. Он открыл сумку и достал пакетик «Райского наслаждения» с арахисовым маслом.
– Потом отработаешь.
– Как подло и меркантильно, – возразила я, протягивая руку.
– «Вкуснота. Вкуснота для живота».
– Ты хоть знаешь, о чем поется в этой песне? – открывая контейнер с готовым завтраком, спросила Хайди. Давненько я не видела, чтобы кто-нибудь их покупал, разве что в младших классах, но Хайди такая еда нравилась. – Вся эта вкуснота для живота?
Джеймс разделил бутерброд.
– Пошлятина какая-нибудь?
– Именно. – Хайди достала крекер, положила на него ветчину и накрыла ломтиком чеддера. – Сам подумай: сначала ты с парнем, а потом у тебя что-то в животе заводится.
– Ужас какой, – сморщилась я.
– Ага. Будешь? – Она предложила мне сыр и ветчину на крекере.
– Спасибо. – Я положила его рядом с бутербродом. – С миру по нитке, и получился чудесный обед из дружеских даров.
– Тебе тоже пора приносить что-то из дома. – Зои села рядом, и она взяла с собой… салат. Разумеется. Что же еще? – Или привыкай есть зелень.
Я скривилась.
– Девчонки, слышали, что вечеринка у Купа намечена на эту пятницу? – Джеймс отхлебнул воды. – Вы идете?
Хайди продолжала компоновать крекерные вкусности, а я старалась не думать о том, как непривычно обсуждать будничные вещи после случившегося.
– Вряд ли.
– Завела себе подругу постарше и зазналась? Наши детские вечеринки тебе уже не так интересны? – Подколол ее Джеймс.
– Типа того, – ответила Хайди, и я засмеялась.
– Зато честно.
– Кстати, о честности… – Зои прищурилась. – Что за черт?
Джеймс обернулся. Я посмотрела ему за спину и увидела группу учеников во главе с Эйприл. Наша подруга маршировала через столовую с плакатом в руках. Ее белокурый хвостик качался из стороны в сторону, и мне вдруг сразу же захотелось подстричься.
Вокруг Эйприл крутилась горстка подхалимов.
– У меня плохое предчувствие, – предрекла Зои.
Я покосилась на столик лаксенов и нахмурилась. Коннор, темноволосый лаксен, которого я видела в клубе, когда возвращалась за мобильником, заметил Эйприл первым. Он что-то сказал, и остальные подняли глаза.
Хайди вытянула шею, оглянувшись на столик позади нас, а Эйприл схватила стул и поволокла его со страшным скрежетом. Поставив стул посреди столовой, она залезла на него, воспользовавшись помощью одного из подлипал, подняла руки и развернула плакат.
Я открыла рот.
По центру плаката изображался зеленый пришелец с заостренным подбородком и большими черными глазами. Он был обведен в черный круг.
– Вот это да! – пробормотал Джеймс.
Через секунду шестерки Эйприл тоже подняли ватманы. Такие же.
– Что это за шутки? – У меня даже руки с бутербродом опустились.
– Это не шутки, – зашептала Зои.
– Внимание! – закричала Эйприл, и в столовой воцарилась тишина. Как же иначе, когда на стуле стояла девчонка с плакатом «Долой инопланетян». – Мы имеем право на безопасность в школе и дома, но где она? Колин никто не защитил! Аманду – тоже! – Я снова посмотрела на столик лаксенов и заметила, как Коннор застыл с каменным лицом. – Мы должны запретить им ходить в наши школы. Они не люди. Они инопланетяне!
– Им тут не место! – поддержал ее парень, стоящий рядом. Для пущего эффекта он поднял плакат выше. – Чужаки!
Одна из девочек-лаксенов залилась краской и спрятала лицо за темными волосами, а Эйприл тем временем с горящими глазами трясла кулаками.
– Лаксенам – «нет»! Страху – «нет»! Давайте вместе! Лаксенам – «нет»! Страху – «нет»!
Стоявшие рядом подхватили клич, потом присоединились люди с задних столиков.
Я повернулась к друзьям, и Хайди возмутилась:
– Где учителя, черт возьми?!
– «Нет» – лаксенам! «Нет» – страху!
Речитатив становился все громче, все злее. Школьники вскакивали с мест, залезали на стулья. Вытянув руки вверх, они трясли кулаками, напомнив мне танцующих в клубе.
Правда, кричали не все.
Другие стояли молча, неловко переглядываясь. Я подвинулась к Зои.
– Так же нельзя.
Подруга поморщилась.
– А я еще за нее заступалась.
– Мы обе.
Меня все сильнее разбирало беспокойство. Надо что-то делать. Нам надо что-то предпринять! Я перевела взгляд с бледного лица Хайди на Зои.
– Мы должны…
– Прекратите! А ну быстро слезли со стульев и замолчали! – Учитель физкультуры Сондерс прошел в столовую. – Немедленно!
Эйприл упрямо выставила подбородок.
– Вы меня не остановите. Я имею право протестовать. Все люди имеют право.
Джеймс медленно покачал головой.
– Похоже, Эйприл не в курсе, что такое свобода слова.
– Он не может нас остановить, – заявила Эйприл стоявшим рядом с ней ребятам. – Не останавливайтесь, повторяйте! Лаксенам – «нет»! Страху – «нет»! «Нет»…
– Ваше право на протест не действует в нашей столовой, мисс Коллинз. – Сондерс выхватил плакат из руки мальчишки и бросил его в сторону. – Сейчас же спускайтесь! И все до единого – в кабинет к директору.
Приспешники Эйприл притихли, но Эйприл продолжала выкрикивать нелепый лозунг, пока не пришла учительница и не стащила ее со стула.
Но даже тогда Эйприл не унималась. Она продолжала кричать, когда ее выводили из столовой.
