– Хорошо, – прошептала я. – Кость не видно, это… хороший признак. Вот только я, кажется, пальцев не чувствую.
– Все будет хорошо, обещаю.
В глазах Хайди стояли слезы, но я кивнула, надеясь на лучшее.
Эмери пронеслась по парковке и выжала полный газ.
– Это он… он убил их: Колин, Аманду.
Хайди ошеломленно откинула волосы с лица.
– О боже.
– Он не сказал, как его зовут? – спросила с переднего сиденья Эмери.
– Нет. Но он знает Люка и меня. Он… был в клубе во время облавы. Я…
Боль вдруг стала совсем невыносимой. Перед глазами потемнело, и, зажмурившись, я прилегла на бок, пристукивая ногами.
– Эви! – Хайди коснулась моей ноги.
– Кажется, меня сейчас стошнит. Господи, как же… больно.
– Потерпи. – Хайди откинула с моего лица волосы. – Все будет хорошо, клянусь.
– А вот и он, – с явным облегчением выдохнула Эмери. – Наконец-то.
Не открывая глаз, я ощутила, как машина остановилась. Дверь распахнулась, и салон наполнился шумом проезжающих машин, запахом выхлопных газов… и сосны. Как всегда. Я с трудом разлепила веки и повернула голову.
Люк присел на место Хайди и выругался.
Пряди его рыжеватых волос были взлохмачены, как после сильного ветра.
– К-как ты сюда добрался?
– Бегом.
Он сосредоточенно рассматривал меня потемневшими глазами. Передняя пассажирская дверь открылась, и между двумя сиденьями появилась Хайди.
– В клуб, – приказал Люк, – быстро.
– Мне нужно в больницу.
Люк наклонился ко мне, и я вновь увидела его красивые фиолетовые глаза.
– Тебе нужен я.
– Что?
– Сейчас я возьму тебя за руку, – предупредил он и коснулся моего запястья. – Будет больно, потерпи, ладно?
Меня охватила паника. Я смотрела то на испуганную Хайди, то на Люка. Он решительно стиснул зубы, а я пролепетала:
– Подожди. Пожалуйста. Я знаю, ты умеешь лечить, но…
Зрачки его глаз вспыхнули белым светом.
– Прости.
Люк обвил ладонью то место на предплечье, откуда исходила самая сильная боль, и моя рука будто загорелась пламенем. Я изогнула спину и запрокинула голову. Из груди вырвался вопль, перед глазами все поплыло, а потом резко потемнело. Я изо всех сил пыталась вырваться. Понятия не имею, как я не вытолкнула Люка, но он все еще сидел рядом и крепко держал меня за руку.
– Хватит! – закричала Хайди. – Ты же обещал помочь ей, но она… ей же больно!
– Он лечит, – объяснила Эмери. – Не мешай. Дай ему время.
Боль не уходила ни на мгновение. Совсем не похоже на то ощущение, что было в прошлый раз. Она пульсировала, разгоралась и затмевала даже мои мысли. А потом не осталось ни боли, ни Люка… ничего.
Только тепло, разливающееся по венам.
21
Казалось, я качаюсь на волнах в теплых водах южного океана. Мелькнула мысль о пляже, но я не могла вспомнить, когда была там последний раз. Одно за другим нахлынули воспоминания о ярком солнце и светлом зернистом песке, пенистом прибое, касающемся пальцев босых ног. Слышался смех… я не одна, и мне так спокойно…
Видения растаяли, не позволив ими насладиться.
Я знала, что никогда не была на пляже. Мои родители не любили отдыхать. После вторжения было некогда, а раньше… Почему я не помню, как было раньше?
– Ты знаешь, – нашептывал голос, – не было никакого «раньше».
Я снова плавала, мысли разлетелись стаей птиц. Низкий, певучий голос шептал мне на ухо поддаться, сулил тепло и покой, и я покорилась, позволила себе расслабиться и погрузилась в бездну, из которой не хотелось выбираться. Это продолжалось минуты или часы, а потом я открыла глаза.
Я очнулась не на заднем сиденье машины, и меня не одолевала боль. Я лежала на удобной кровати. В горле пересохло, я огляделась вокруг и узнала знакомые кирпичные стены. Апартаменты Люка.
Память о последних событиях снова закружилась в голове. Выходя из школы, я наткнулась на какого-то источника… Он сломал мне руку, а потом Люк что-то с ней сделал. Наверное, что-то грандиозное, потому что рука совсем не болела.
На этот раз он меня по-настоящему исцелил, и это уже серьезно. Его никто не заставлял. Они могли отвезти меня в больницу или… Подождите. Я же не превращусь в мутанта? Я шевельнулась и задела кого-то ногой. Потом вдохнула уже привычный аромат хвои и почувствовала, как сердце сделало кульбит.
О боже.
Я покосилась налево и увидела потрясающе прекрасное лицо. Рядом со мной лежал Люк, а я не имела ни малейшего представления, как это вышло. Я невольно засмотрелась. Он устроился в изголовье кровати полусидя, прислонившись к деревянной спинке, уронив голову на грудь и скрестив руки на животе. Нижние веки скрывались за густыми ресницами. Грудь мерно вздымалась и опадала, словно во сне.
Вот же черт.
Будь у меня камера, я бы его сфотографировала. Звучит подозрительно, ведь Люк спит, а разве нормально фотографировать человека, который спит? Но он выглядел таким одновременно суровым и безмятежным, что я не могла отвести глаза.
Ладно.
Начнем по порядку. Снимки спящего Люка в списке необходимого даже близко не значатся. И все же я снова взглянула на него и вдруг поняла, что он тоже на меня смотрит. Я зарделась от смущения, и моя рука вновь заболела.
– Привет, Персик, – пробормотал он.
– Привет, – прошептала я.
Наверное, я сошла с ума, ведь мы должны были обсудить так много важных вещей, но почему-то сейчас все наши проблемы казались каким-то далекими и несущественными.
– Почему я в твоей постели… с тобой?
Улыбнувшись, он ответил:
– Я задремал. – А потом прикусил нижнюю губу.
Следующий глоток воздуха застрял в горле, потому что мысли о произошедшем всколыхнулись в памяти.
– Господи, – шепнула я, – Люк, тот парень… он убил Колин и Аманду. Возможно, и ту семью.
Сонливость как рукой сняло.
– Я ждал, когда тебе полегчает, чтобы поговорить об этом.
– Мне полегчало. – Мое сердце загремело в груди от оставшегося страха. – Люк, он признался в убийствах. Он сказал…
Голос сорвался. Я никак не могла заставить себя произнести эти слова, но парень и так понял, о чем я думаю.
– Он решил, что схватил тебя, когда поймал Колин? После того как увидел, что ты разговариваешь со мной?
Впервые я не разозлилась, что он подслушал мои мысли.
