Я закрыла лицо руками и застонала. Если бы Люк не остановился, я бы пошла до конца, ринулась в омут с головой, не думая о последствиях.
Например, я не носила с собой презервативы из-за отсутствия интимной жизни. Интересно, а у него они были? А если бы я залетела, или подхватила какую-нибудь заразу? Только этого мне не хватало для полного счастья.
Вовремя я спохватилась.
Идиотка.
Я уронила руки на кровать и вся сжалась. Кажется, я совсем потеряла голову. А ведь Люк остановился, подумал обо мне и о последствиях. Остановил меня, пока я не наломала дров.
Конечно, его слова звучали странно.
«Я не могу так с тобой поступить… хочу, но не могу…»
Что он имел в виду? Я зажмурилась.
В глубине души я понимала, о чем говорил Люк. Вот только какая разница? Вскоре мы вновь столкнемся лицом к лицу, и как мне себя вести, после того как он видел меня без рубашки?
Ох.
Я повернулась на бок. Кровать хранила его запах.
Два раза «ох».
Не знаю, сколько времени я так пролежала, свернувшись клубочком, в прохладной комнате. Наверное, несколько часов.
Я поняла, что Люк был прав еще кое в чем.
Я не представляла, кто я такая. Я уже не была Надей, которую помнил Люк, не была Эвелин, ведь вся моя жизнь оказалась ложью. С этим нужно было разобраться. Не могу же я вечно гонять по городу, боясь заглянуть правде в глаза.
Я – Надя.
А еще Эви.
И я понятия не имела, как с этим быть.
Одно я знала точно: утром мне стоило поехать домой, чтобы встретиться с матерью и наконец осознать, кто я.
* * *
Только далеко за полночь я забылась тревожным сном, как вдруг здание взвыло от оглушительных раскатов грома. Я повернулась на бок и распахнула глаза.
У постели стояла Зои.
Испуганно ахнув, я села.
– Боже мой, Зои. Какого черта?
– Прости, – улыбнулась она, сжав руки.
Я осмотрелась и снова уставилась на подругу. Она была в том же ядовито-розовом комбинезоне, в котором, как едко заметила Эйприл, была похожа на младенца. Зои вовсе не выглядела малышкой.
– Клянусь, я не пялилась на тебя, пока ты спала.
– Да?
Я поджала ноги и часто заморгала. За окном сгущались тучи, по стеклу барабанил дождь.
– Я только зашла, хотела тебя разбудить, а тут как загремит! Совпало. – Зои прикусила нижнюю губу и засмеялась. – Но видела бы ты свое лицо, это нечто!
– Блеск. – Я потерла виски: голова раскалывалась. – Зачем ты пришла?
Я не стала спрашивать, где Люк. Я его не видела с тех пор, как он ушел, и понятия не имела, возвращался ли он, пока я спала. Все возможно.
Зои откинула с лица кудрявые волосы.
– Хотела с тобой поговорить.
Взглянув на часы, я подумала, что для разговора было слишком неподходящее время, но промолчала. Я вспомнила вчерашние слова Люка про Зои. Неважно, кто она и что она знает обо мне правду. Это не меняло нашей дружбы.
По крайней мере, мне хотелось так думать.
Прислонившись к спинке кровати, я тяжело выдохнула.
– Я… ведь тебя даже не знаю.
Она поморщилась.
– Брось, Эви, может, так кажется сейчас, но я такая же, как и раньше. Ничего не изменилось.
– Да?
Я окинула взглядом апартаменты, засмотревшись на красивую гитару у комода. Между струнами торчал черный медиатор, словно кто-то недавно на ней играл. Может, Люк возвращался, а я не заметила? Я потрясла головой. Что сейчас об этом думать? Я сосредоточилась.
– А твой дядя?
Подруга сняла с запястья резинку для волос.
– На самом деле он мне не дядя.
Кто бы сомневался.
– Он такой же, как ты?
– Он лаксен, старше меня. Он не хочет связываться с… Просто хочет жить спокойно. Вот и живет.
Я подтянула ноги вверх под одеялом.
– А родители? Они ведь не погибли в авиакатастрофе. Ты их не знала, да? Как и Люк?
Она стянула тугие завитки в хвостик.
– Про родителей я ничего не знаю.
– А Люк… – Я покачала головой. – Как ты с ним познакомилась? Ты, очевидно, из тех детей.
– Нет, я встретила Люка за несколько лет до нашествия. – Она задумчиво провела пальцами по комоду. – Нас еще с несколькими источниками держали на секретной базе. Однажды ночью Люк нас освободил. Так я с ним и познакомилась.
Мое сердце защемило от жалости.
– Тебя держали на базе?
Она кивнула и взяла с полочки маленького деревянного верблюда.
– С рождения до десяти лет.
Несмотря на раздражение, во мне вспыхнуло сочувствие.
– Как вы там жили?
Она пожала плечами и поставила верблюда на место.
– Учились, тренировались, ходили на занятия по управлению своими способностями, на обычные уроки: математику, английский и прочее. Мне, да и всем остальным, это казалось нормальным, нам же не с чем было сравнивать. Черт, мы даже не знали, где находимся. Когда с детства живешь в таком месте, не… задаешься вопросами. Все шло так, а не иначе, потому что так было заведено. Понимаешь? Относились к нам неплохо. Так нам казалось.
Зои подошла к большому окну, из которого открывался вид на улицу.
– Мне до сих пор удивительно все это. Как можно лишить человека прав, а он этого даже не заметит, ведь ему предоставили жилье, кровать и кусок хлеба. И это правда. Мы были имуществом… подопытными кроликами. О правах не шло и речи. Мы не смогли бы покинуть объект, даже если бы захотели. Тем, кто постарше… запрещалось общаться. Интернет был ограничен. Ели то, что давали, нравилось нам или нет. Подъем и отбой строго по расписанию.
– Господи, – прошептала я.
Подруга обаятельно улыбнулась.
– Мы даже не понимали, что являемся собственностью Соединенных Штатов. И вдруг однажды в западном крыле целая стена взлетела ко всем чертям.
Я тряхнула головой.
– Что?
– Люк уничтожил целую стену и почти весь персонал в одиночку, а ведь ему тогда было лет одиннадцать.
Я представила, как одиннадцатилетний Люк взрывает здание щелчком пальцев, и открыла рот.
– Не может быть.
Зои все глядела в окно.
– Люк не такой, как все.
– Да уж.
Она с серьезным видом повернулась ко мне.
