– Он непохож на остальных… на большинство наших. Говорят… в общем, я знаю, что были еще такие, как он. Те дети… Но Люк… Боже, не люблю говорить такое вслух, но он самый могущественный из источников.
Я вытаращила глаза. Самый могущественный? Вот это да! А я несколько раз грозилась его побить. Даже один раз ударила.
– Он освободил нас. Помог устроиться у лаксенов, которые знали, кто мы такие. Так у меня появился дядя, – продолжила Зои. – Остальное неважно, все в прошлом.
У меня возникло подозрение, что она многое недоговаривает.
– Так твой переезд в Колумбию произошел случайно?
Она наклонила голову набок.
– У Люка случайностей не бывает. Я была ему нужна в Колумбии, а за мной серьезный должок.
– Что-то многие ему обязаны.
– Да, и Люк это использует. – Зои подвинулась поближе. – Я обязана ему жизнью. За такое мне никогда не расплатиться.
– По-моему, быть у кого-то в долгу – все равно что стать собственностью.
– Ты можешь так думать, потому что сама никогда ничьей собственностью не была.
Я вздрогнула. Тут не поспоришь. Я не могла себе это даже представить.
– Мы с тобой были знакомы раньше, – понимаю, странно это слышать, – и, когда Люк попросил меня переехать сюда, чтобы присматривать за тобой, поскольку сам не мог, я согласилась. С удовольствием, а не из-за долга, потому что ты мне всегда нравилась, и я была рада помочь.
Значит, Люк не обманывал, когда говорил, что не бросал меня. Рядом со мной вместо него была Зои. Только я все никак не могла решить, как к этому относиться.
– Я не навязывалась тебе в друзья, всегда была и сейчас остаюсь твоей подругой. – Она помолчала. – Я – источник, но еще все та же Зои и так же люблю смотреть канал ДСТВ
[20].
Я улыбнулась, мы тепло переглянулись и произнесли в один голос: «Джонатан», вспомнив одного из близнецов Скоттов
[21].
В ее необычных, прекрасных глазах засветилась надежда.
– Все так же люблю обжаренное куриное филе с хрустящей корочкой. По-прежнему считаю Эйприл наказанием, ребенком, который позорит родителей.
Я засмеялась и вдруг ни с того ни с сего брякнула:
– А ты можешь иметь детей? – И сразу покраснела. – Прости, ляпнула, не надо было…
– Ничего страшного. – Она села рядом и слегка толкнула меня ногой. – Мы можем иметь детей… от другого источника. От обычных людей – вряд ли. По крайней мере, насколько я знаю. Просто у источников было не так много времени, чтобы проверить.
Я покосилась на нее. Она была… в общем, Зои как Зои. Все та же.
Устало потирая руки, я подняла голову. Честно говоря, я понятия не имела, что и думать. Голова кружилась, переваривала я все какими-то кусками. Я обвела глазами тускло освещенную комнату.
– Эви, – позвала Зои, и мы вновь встретились взглядами.
Ее глаза подозрительно блестели.
– Ты… теперь меня ненавидишь?
Я чуть не поперхнулась:
– Нет, конечно. – Это была чистая правда. – Я даже не сержусь. Раньше злилась просто жутко. А сейчас… даже не знаю. Мысли разбегаются. Я то злюсь, то путаюсь, и… – я осеклась, – какая там ненависть.
Зои расслабила плечи.
– Слава богу, я даже не знала, что делать, может, ужин тебе приготовить, чтобы задобрить.
Я поморщилась.
– Вряд ли бы из этого что-нибудь получилось. Ты ведь даже попкорн не приготовишь.
Она облегченно засмеялась.
– Точно. Я бы Люка уломала.
Я удивилась.
– Люк готовит?
Зои кивнула.
– А есть что-то, чего он не умеет?
На ее лице появилась слабая усмешка.
– Если и есть, то мало.
– Супер, – прошептала я. – Ты расскажешь Хайди правду?
Она кивнула.
– Какой смысл скрывать? Вот только Джеймсу, пожалуй, рассказывать не стоит. Придется посвящать его во всю историю, а это опасно. Ведь Люк говорил тебе, что о нас мало кто знает?
– Говорил.
Думаю, Джеймс никому не проговорился бы, но пусть Зои сама решает.
– А Эмери знает… обо мне?
– Знает. Ну, может, без подробностей, но в курсе, что ты у Люка на особом счету.
От такого заявления я заерзала и опустила глаза. Зои помолчала.
– У тебя с Люком все хорошо?
Я нехотя ответила:
– Понятия не имею.
И в ту же секунду представила, как его губы касаются моих, как его грудь прижимается к моей, а бедра… Господи, мне пора лечиться.
– Между нами нет… ничего такого.
– Ага. – Зои наклонилась и подняла что-то с пола. – Значит, рубашка Люка улетела на пол с помощью темной магии?
Я похолодела. Черт, конечно же, у нее в руках оказалась та самая рубашка.
– Я… – Я заморгала. – Это же его дом. Где хочет, там и разбрасывает свою одежду.
Она удивленно раскрыла глаза и склонила голову набок.
– Значит, пришел он вчера домой в рубашке, побыл тут с тобой, снял ее зачем-то и выскочил из дома уже без нее? – Она выждала секунду. – Ну да, точно, я же видела его без рубашки… в полурасстегнутых брюках. Видок был весьма привлекательный, но я немного оторопела.
– Даже… не знаю, что на это сказать, – запинаясь, промямлила я.
Зои бросила рубашку на кровать и закинула ногу на ногу.
– Я вас слышала.
Я покраснела. Почувствовала, как щеки загорелись точно от яркого солнца. Она нас слышала?
– Слышала, как вы спорили, а ты о чем подумала? О чем-то поинтересней тех обрывков, что доносились через коридор? Что произошло вчера вечером?
Я готова была провалиться сквозь землю.
– Ну, если скажу «ничего», ты мне поверишь?
– А разделся он для этого «ничего»?
– Боже мой, – простонала я, перекатываясь на бок. – Да не раздевался он. Не совсем. Он только рубашку снял, и я… – Я перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку. – Я тоже сняла… И все.
Зои долго не отвечала, потом спросила:
– Так у вас?..
– Было? – уточнила я приглушенным голосом, не в силах шевельнуть обмякшими руками. – Нет. Он остановился, сказал, что не может.
– Не может?..
