Парень удивленно вытаращил глаза, прекрасно понимая, что я собираюсь сделать, но я его опередила и ударила шокером в грудь.
Источник обмяк, словно все кости разом испарились из его тела, и, дергаясь, упал к моим ногам. Я сползла с дивана и, спотыкаясь, побрела к маме, слыша, как она невнятно и болезненно стонет. Упала рядом с ней на колени.
– Мама! – воскликнула я, чувствуя, как неистово кружится голова. Я собиралась схватить ее за руку, но все ее плечо было обожжено. Остатки рукава дымились. – Давай же, ты мне нужна. Пожалуйста, очнись.
Ее ресницы дрогнули, но глаза не открылись. Черт возьми, я не знала, что делать. Посмотрела на входную дверь. Грейсон неподвижно лежал в облике лаксена. Вроде бы живой. На мертвых в клубе непохож.
Пересилив стук в висках, я наклонилась и выглянула из-за спинки кресла. Источник все еще лежал на полу, но уже не корчился.
– Мам! – сквозь слезы закричала я.
В кабинете был дробовик, но вряд ли я успею до него добраться. Я понятия не имела, сколько времени у меня было в запасе. Люк что-то говорил, но я забыла. Несколько минут? Больше? Меньше?
Я сжала шокер. Не помешало бы ему врезать еще разок.
Если понадобится, я была готова лупить его шокером хоть до посинения, лишь бы хватило заряда. Вскочив на ноги, я взвыла от боли в челюсти. Сердце ушло в пятки.
– Проклятье, – прошептала я.
Источник исчез.
Я попятилась. Руки покрылись гусиной кожей от дурного предчувствия.
Я медленно обернулась и увидела источника прямо передо мной.
– Ай-ай-ай, Надя, как нехорошо.
Я оторопела от изумления. Он знал, как меня зовут, мое прежнее имя!
Зажав кнопку шокера, я испустила боевой клич не хуже героя фильма «Храброе сердце»
[22] и бросилась вперед.
Эти секунды мне дорого обошлись.
Источник перехватил мою руку и вывернул запястье. Пальцы онемели, и шокер выскользнул из руки. Я широко распахнула глаза, а этот тип мне подмигнул.
– Хватит. Во второй раз ты меня не проведешь.
Тут я поняла, что сломанной рукой не отделаюсь. На этот раз он не остановится. Перед тем как прикончить, переломает все косточки. Я задохнулась от ужаса. Умирать совсем не хотелось. Только не так. И не сейчас.
Я ведь так и не поняла, кто я, кем могу стать. Я только-только начала узнавать о себе, своих друзьях, Люке…
А когда источник покончит со мной, он доберется до мамы. Он ни за что не оставит ее в живых, а Люк… будет винить себя. Хоть я так и не разобралась, кто мы друг другу, но я ему такого не желала. Никому из нас не пожелала бы.
Неискушенная в драках, я действовала, как мне подсказывал инстинкт: лягнула его в ногу. Он так удивился, что даже отступил. Я в отчаянии попыталась достать шокер.
Вцепившись мне в волосы, он дернул их с такой силой, что голова запрокинулась назад. Потом поволок меня в сторону кухни. Я закричала от дикой боли, поскользнувшись на паркете, но он поставил меня на ноги.
Мимолетная передышка закончилась, едва начавшись.
Его рука сдавила мне горло. Я оторвалась от пола и повисла в воздухе.
Последний вдох. Вот так просто. Каждая клеточка в моем теле завопила в агонии, оставшись без кислорода. Сердце судорожно сжалось, и паника только ухудшила дело.
– Отпусти мою дочь.
В глазах темнело, но я заметила, как источник криво ухмыльнулся.
– Запросто.
Я полетела, жадно хватая воздух. Впрочем, легче не стало. Едва вдохнув, я врезалась спиной в обеденный стол. Боль от удара прожгла до кончиков пальцев. Голова ударилась о подвесной светильник, и тот рухнул вниз. Я упала на колени и слабо поникла, хватая ртом воздух, борясь с накатывающей болью. По виску стекла струйка крови.
Мама яростно завопила. Она перешла в естественную форму, и в тот же миг ее тело охватил белоснежный свет. Воздух затрещал от электричества. Она бросилась на источника…
Но он оказался проворней. Сорвался с места. Удар пришелся маме в плечо, и она отлетела на диван, подбросив его в воздух. Поднялась пыль. Диван перевернулся. Мама оказалась под ним.
Я в отчаянии закричала, вытянув к ней руку, но, казалось, не произнесла ни звука. Боже, я должна встать, я должна… Парень вновь оказался рядом и вцепился мне в горло.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Вот оно. Вот сейчас…
– Нет, я тебя не убью.
На его лице появилась очаровательная улыбка.
– Так, немного покалечу.
32
Дрожа от вечерней прохлады, я заставила себя открыть глаза. Закрывать нельзя. Он злится, думает, что я не обращаю внимания, а у него… ему это не нравится.
У него много странностей.
Он сидел на траве в нескольких метрах от меня, скрестив ноги, а я прислонилась к дереву, там, куда он меня бросил.
Вытащив меня из дома, он понесся с невероятной скоростью, да так, что зарябило в глазах. Не думаю, что мы далеко ушли. Мне показалось, мы в лесу, который окружал наш район. Туфли пропали: наверное, слетели по дороге. Одна штанина была оторвана до бедра: зацепилась за ветку. Кожу местами покрывали царапины, но его это не остановило, как и разорванный край рубашки. Дрожащими руками я держала рваные лоскуты.
Я старалась не думать о маме, ее состоянии, боясь растерять драгоценные остатки самообладания. Без них мне не выжить.
– Он и впрямь не подозревает, кто я? – поморщившись спросил источник. – Совсем?
– Нет, – прошептала я, скривившись.
Каждое слово отдавалось болью в голове.
Источник шумно выдохнул.
– Надо же, обидно. Хотя чему удивляться? – Он запрокинул голову и уставился на звезды, выглядывавшие сквозь голые ветви деревьев. – Он не раз забывал о нас. Больше не забудет.
Я так сильно ударилась головой, что меня шатало, и все же постепенно начинала понимать, что к чему.
– Зачем тебе это? – выдавила я, не обращая внимания на пронизывающую боль. – За что ты убил этих людей?
– Я уже объяснял тебе.
– Но та семья… и Энди…
Он нахмурился.
– Я их не убивал. Я что, по-твоему, просто так истребляю всех подряд направо-налево? Смотри, могу и обидеться.
Я открыла рот, но не знала, что сказать. Зачем ему врать? Он ведь легко признался в убийствах Колин и Аманды.
– Кстати, как мне тебя называть: Эви, Надя, Эвелин? – Он помолчал, и зрачки его загорелись белым. – Персик?
Я с трудом сглотнула.
