Тетрархию Диоклетиана в целом историки оценивают весьма неоднозначно. Одни возносят его реформы до небес, другие смешивают с грязью, как это сделал историк Лактанций. В его трактате «О смертях преследователей» читаем:
«Диоклетиан разделил Империю и увеличил войско, потому что каждому из четырех правителей требовалось больше солдат, чем раньше всей Империи. Число берущих начало превышать число дающих настолько, что силы сельских колонов истощились чрезмерностью налогов, и они покидали свои поля, и пашни превращались в леса…
И чтобы никого не покидал страх, провинции были рассечены на куски. Бесчисленные прежние наместники и чиновники… были умножены новыми…
Теперь еще больше начальства было навязано каждой области и каждому городу, к ним добавились налоговые чиновники, начальники учреждений и представители имперской администрации… Число тех, кто собирал налоги, достигло размеров прежде невиданных… На судебных заседаниях чаще и чаще выносились обвинительные приговоры, присуждали к изгнанию и к сдаче бесчисленных вещей, и при этих сдачах дело доходило до невыносимых актов насилия… И не всякий мог выдержать, глядя на приходящих к нему в дом солдат.
В своем ненасытном корыстолюбии Диоклетиан ни за что не желал уменьшить государственную казну и бесконечно взыскивал чрезвычайные подати и «подарки», чтобы держать в полной сохранности то, что он накопил…
К тому же воспламенилась в нем безграничная страсть к строительству, ложившаяся немалой тяжестью на провинции, так как с них он требовал всех рабочих, ремесленников и телеги — все то, что нужно для возведения зданий. Здесь строились базилики, там был воздвигнут цирк, здесь монетный двор, там дворец для жены, здесь дом для дочери… А когда эти здания построены за счет разорения провинций, то Диоклетиан заявляет, что они построены не так и пусть будут построены иначе. И все рушилось и изменялось… Так он безумствовал постоянно, особенно когда вознамерился сравнять Никомидию с Римом».
Поправим пристрастного историка: не только вознамерился, но и добился своего. В эпоху Диоклетиана страна управлялась из Никомидии. А Рим и римский сенат безнадежно утратили свои древнейшие функции.
Более того, именно Диоклетиан был первым могильщиком Римской империи. У ее гибели много причин. Но, пожалуй, одна из главных состоит в том, что великий Рим усилиями Диоклетиана был отправлен на задворки политической жизни страны.
Забегая на треть века вперед, скажем, что его преемник, Константин, сумел совершить прямо противоположное. Основав на берегу Босфора новую столицу Империи, он тем самым на тысячу лет продлил жизнь одной из ее частей, названной позже Византией.
Константин вступал в дом, построенный Диоклетианом. И подводя итог его строительства, не станем забывать, что современники Диоклетиана прозвали его «отцом Золотого века». При нем Римское государство, окруженное со всех сторон лютыми врагами, действовало так, как и должно было действовать в условиях бесконечного военного положения. Оно согласилось на диктатуру сильного вождя. Оно обложило население непосильными налогами. Оно установило крепостное право на полях и на фабриках, и ради коллективной свободы отказалось от свободы индивидуальной.
Только такие жесткие меры позволили положить конец полувековой анархии, царившей в стране до Диоклетина. Перед его восхождением на трон Империя находилась в глубоком кризисе. Греция, Македония и Фракия были опустошены варварами. В Галлии царили хаос и уныние, ибо разграблению подверглись более шестидесяти ее городов. Египет переживал упадок, вызванный персидскими завоеваниями. Империя стояла на грани полной варваризации.
Двадцать лет диктатуры Диоклетиана в корне изменили картину. На целое поколение враги Рима забыли и думать об агрессии.
Вполне возможно, что для той ситуации, в которой жил Рим на рубеже III и IV веков, не могло быть политики более мудрой, чем абсолютная монархия Диоклетиана. Во всяком случае, его предшественники, императоры Марк Аврелий и Александр Север, которые попытались проводить либеральную политику, потерпели крах.
* * *
Между тем Диоклетиан серьезно заболел. Помня о своем обещании править не более двадцати лет, он решил отречься и поделить власть в Римской империи между двумя августами: на востоке правит Галерий, на западе — Констанций Хлор.
Однако Галерий строил серьезные планы единоличного захвата власти. Он сколотил свою клику из крупных военачальников и каждому пообещал высокие должности в случае своего прихода к власти. Титул одного из цезарей был обещан племяннику Галерия.
По поводу приближающегося двадцатилетия своего царствования в ноябре 304 года Диоклетиан объявил всеобщую амнистию. Касалась она и христиан, но довольно своеобразно: выпускать на свободу предписывалось только тех, кто публично отрекался от своей веры и приносил жертвы языческим богам. А тех, кто упорствовал, надлежало пытать.
За два года диоклетиановских гонений были казнены и замучены десятки тысяч христиан. Максимиан, соправитель Диоклетиана, свой день рождения отпраздновал тем, что отдал христианина Агапия в цирк, диким зверям на съедение.
Но еще худшие, более жестокие времена настали, когда Диоклетиана на троне сменил Галерий. Его правление по числу мучеников на востоке Империи представляется самым кровавым периодом христианских гонений. И лишь терпимость Констанция Хлора на западе значительно смягчала общую картину дикой жестокости.
Читаем у Лактанция о зверствах, чинимых Галерием:
«Против христиан он принял законы, по которым они, признанные виновными, после различных истязаний подвергались еще пыткам тлеющими углями… Несчастные были привязаны к столбам, под ними весьма долго поддерживали слабый огонь до тех пор, пока кожа, окончательно сморщенная жаром, сама не отделялась от костей… После этого к отдельным частям тела подносили факелы… а лица страдающих между тем обливали водой, чтобы не пересыхало горло, отчего тут же к ним возвращалось сознание… Любой в конце концов лишался сил… когда сила огня достигала нутра…»
* * *
1 мая 305 года произошло событие весьма редкое в истории всех времен и народов — отречение двух императоров от власти.
В своем эдикте по этому поводу Диоклетиан подчеркнул: главной причиной ухода он считает, что «управление государством требует молодых сил».
Воинственно настроенный Лактанций пытается доказать: оставить трон императоров вынудил Галерий. Историк говорит о том, что Галерий неоднократно пугал обоих великими гражданскими потрясениями, если они не сдержат своего обещания уйти после двадцати лет правления.
Правда, другие историки пишут о добровольном уходе Диоклетиана, например, Аврелий Виктор: «Диоклетиан отпраздновал 20-летие своей власти и, будучи в добром здоровье, сам сложил с себя заботу об управлении государством».
А вот в отношении ухода его соправителя, Максимиана, мнения летописцев схожи: отрекаться тот не хотел, не один раз уговаривал Диоклетиана остаться императором и его, Максимиана, оставить на троне. И все-таки старший август, хоть и с трудом, но уговорил отца Фаусты отречься вместе с ним.
