Но суть, конечно, не в этом. Отныне все указы о гонениях на христиан и законы, ограничивающие их свободу, отменялись. Подобные ограничения признаны ошибочными и «чуждыми императорской доброте».
Важно отметить, что эдикт 313 года объявлял христианство равноправным с язычеством. Забегая вперед, скажем, что лишь десятилетие спустя Константин признает христианство единственно истинной верой, а язычество — заблуждением. И тем не менее, до самой смерти Константина, до 337 года, язычники (за редкими исключениями) не испытывали особых притеснений: они могли поступать на государственную службу, могли молиться в своих церквах…
* * *
Здесь хотелось бы остановиться на одной довольно распространенной ошибке. Не раз приходилось слышать такое утверждение: Константин, мол, провозгласил господство христианства и поставил его первым в ряду прочих религий. Это неверно.
Эдикт Константина провозгласил веротерпимость ко всем религиям. Толерантность.
Эту мысль подтверждает письменное распоряжение императора Константина, направленное префекту Никомидии. По сути, оно разъясняет смысл эдикта и передает его иными словами. Процитируем это письмо:
«...Твоей светлости должно быть понятно, что всякий, кто хочет соблюдать христианскую веру, пусть соблюдает ее свободно и искренно, без всякого беспокойства и затруднения. Мы заблагорассудили объявить это... как можно обстоятельнее... Вместе с этим и для других предоставляется открытое и свободное право соблюдать свои обычаи и свою веру, чтобы всякий пользовался свободой почитать то, что избрал. Так определено нами с той целью, чтобы не казалось, будто мы хотим унизить чье-либо достоинство…»
Итак, в 313 году впервые в истории христианская вера была взята под защиту государства. Но — еще раз подчеркнем — государство не отрекалось и от всех прочих культов.
Есть в обоих вариантах Медиоланского эдикта одна очень важная фраза, которая помогает понять причины обращения Константина к христианской вере. Речь идет о его личном опыте. Константин говорит о «божественной благосклонности, которую мы узнали в таких больших наших делах и которая в будущем обеспечит благоденствие государства». Это в духе Константина. Осознав и оценив значение свободы выбора, он спешит предоставить эту свободу своим подданным.
И здесь же проводится мысль, которую Константин впоследствии будет неоднократно повторять: религия — это культ, и от правильного его соблюдения зависит судьба государства. Он как бы предостерегал последующие поколения и страны. Жаль, что не все его услышали.
* * *
Юбилейная монета Константина, копье-крест в руках его статуи, его африканские письма, наконец, эдикт 313 года — все они так или иначе связаны с чудесной победой в неравном бою у Мильвийского моста. Все они свидетельствуют: решение Константина является глубоко осознанным, и Константин будет за него стоять до конца.
Начинался новый этап его жизни. Он уже правил как первый христианский император. Таким его имя навсегда войдет в историю.
Медиоланским эдиктом Константина всем префектам и управляющим на местах было строжайше предписано ни под каким видом не допускать притеснения христиан. Христиане могли отныне свободно совершать богослужения. Им возвращались все гражданские права.
«Так как мы знаем, — говорилось в эдикте Константина, — что христиане имели во владении не только те места, в которых они обыкновенно собирались, но и другие, составляющие собственность не частных лиц, а достояние целого общества, то и эти мы приказываем возвратить христианам».
То есть впервые христианская община получала права юридического лица. Это обстоятельство создавало совершенно новое положение для христианства в юридическом смысле.
Константин освободил священников, подобно языческим жрецам, от государственных повинностей и податей. Он наделил всех граждан правом делать завещания в пользу Церкви, тем самым впервые за Церковью признавалось право наследования.
Были даны и неведомые ранее полномочия епископским судам. Их решения должны были признаваться окончательными, даже если дело уже было начато в гражданском суде.
Были открыты двери многочисленных тюрем и рудников, освобождены тысячи людей, осужденных за их веру.
Казалось, что Диоклетианов век канул в прошлое.
* * *
Самое величественное сооружение Рима — собор Святого Петра — построен в XVI веке. Но во время недавних раскопок под ним были открыты более древние фундаменты, положенные в начале IV века, при Константине. Это весьма символичный факт. Нынешний мир покоится на фундаменте, заложенном Константином Великим.
Эдикт 313 года был составной частью великого плана Константина по созданию единого и могучего государства. В этом плане христианской Церкви отводилась не менее важная роль, чем армии.
Но эдикт предписывал не допускать притеснений и других верующих. Однако, забегая вперед, скажем, что последователи Константина переусердствовали. И гонения на тех, кто не принял христианство, через много лет выльются в страшную религиозную резню, которая унесет миллионы жизней приверженцев разных конфессий.
В V веке на острове Филае, в Египте, «христиане» забьют камнями сотни беженцев, не желающих принять христианство. Знаменитую библиотеку в Александрии «христиане» сожгут дотла как рассадник язычества…
* * *
Константин собирался в очередную инспекционную поездку по стране, когда шпионы ему донесли, что Даза готовит заговор с целью его убийства. Пришлось на время остаться дома.
Ежедневно во дворец Константина являлись добровольные доносчики, называя имена заговорщиков. Из перехваченных писем также вырисовывалась зловещая картина. Огромные деньги уже были потрачены агентами Дазы на подкуп стражи. Убийство Константина и захват власти намечались со дня на день… Благодаря многочисленным арестам этот дерзкий заговор удалось сорвать.
Именно в такой драматический момент Константин принимает решение, которое изменит расстановку сил в верховном триумвирате Империи. Он предложил свою единокровную сестру, Констанцию, в жены императору Лицинию. Тот сразу же согласился. Единственным условием Лициний поставил, чтобы этот брак Запада и Востока был заключен не в Риме, а где-то на более нейтральной территории. Медиолан его устраивал.
Свадьба юной Констанции и августа Лициния, годившегося ей в отцы, если не в дедушки, была пышной. Это важнейшее политическое событие года приехали торжественно отметить в Медиолан все цари и высшие наместники всех провинций Империи с великолепными дарами для новобрачных. Как мы помним, на эту свадьбу был зван и бывший правитель Диоклетиан, но он не прибыл, сославшись на плохое здоровье…
Великолепием свадьбы была довольна даже Фауста, которая поначалу категорически не хотела ее проведения в «захолустном» Медиолане.
Глава 15
ФРАКИЯ
Узнав о заключении этого политического брака, старший август Востока Даза счел его предательством со стороны своего соправителя Лициния. Даза дождался, когда Константин увел свою армию на север Галлии, где в очередной раз восстало одно из племен франков, и предпринял молниеносное наступление на земли Лициния. Дазу не смутило даже то, что время для ведения такой масштабной войны было самое неподходящее. Стояла зима, и из-за ливней, грязи и холода погибли почти все вьючные животные в его армии, когда она еще была на своей территории. Несмотря на это, Даза переправился через Босфор и осадил Византий. Город-крепость, защищаемый горсткой солдат, продержался одиннадцать дней.
