Лициний встретил их с сорокатысячным войском. Как всегда, Константин вступал в бой в меньшинстве. Но умно выбранная позиция (среди холмов, до поры скрывавших часть конницы) дала ему преимущество. Неожиданно окруженная с трех сторон армия Лициния была загнана кавалерией Константина в овраг и уже вскоре после начала битвы в беспорядке отступила.
Сын Константина Крисп блестяще проявил себя в бою. Его конный отряд был лучшим. После сражения Константин торжественно присвоил ему звание первого трибуна. Сын был возведен в этот высокий ранг на два года раньше отца.
Преследуя остатки армии Лициния, Константин часто встречал разоренные церкви. Из разговоров с прихожанами он сделал вывод, что христиане на востоке подвергались гонениям при Лицинии с той же жестокостью, что и при Галерии.
Догнать противника в его столице Константину не удалось. Из Сирмия тот улизнул, захватив все самое ценное. Было ясно, что Лициний ушел на восток, чтобы собрать новое войско. Это он мог сделать в Египте или Сирии. Константин на чужой территории такой возможности был лишен.
* * *
Перед тем как повернуть свои войска назад, он вместе с Криспом заехал в Наисс, город, в котором родился и провел детство. Его родной дом почти не изменился. Ту ночь он провел в своей комнате. Воспоминания юности нахлынули на него. Он понял, что еще любит свою первую жену Минервину, мать его первенца, который сейчас спал в соседней комнате. Константин вошел к сыну, слегка коснулся его мягких, пшеничного цвета волос, и они напомнили ему Минервину — нежную, ласковую. Только сейчас Константин осознал, что мать Криспа обладала редкой добротой, умела тонко понимать чужую душу, всегда была искренней. Ах, как сильно на ее фоне проигрывала Фауста — с ее жеманством, неуемным самолюбием, с патологической, абсолютно неженской жаждой власти…
Здесь, в своем родном доме, он понял, что тогда, двадцать лет назад, он, простой солдат, влюбленный в простую девушку, был счастливее, чем теперь. Не много же он приобрел, став владыкой чуть ли не всей Римской империи.
Когда поутру Крисп проснулся, он услышал от отца, что с сегодняшнего дня назначается цезарем Британии, Галлии и Испании.
— Ты рад, цезарь? — с улыбкой спросил Константин.
Ошеломленный Крисп не знал, что ответить. Он хотел было кинуться к отцу в объятья, но сдержался. Император сам привлек его к себе и потрепал золотые кудри сына, пряча от него глаза, в которых блестели слезы радости и в то же время огорчения. В эту минуту он горько сожалел, что судьба оторвала от него любимого сына и большую часть жизни они проведут порознь.
Крисп, как и требовала в этом случае традиция, встал перед отцом на колени, положил его руку себе на голову и торжественно поклялся:
— Именем Аполлона обещаю доказать, что я достоин твоего высокого доверия, доминус!
Константин послал к Лицинию гонца с предложением мира. Условием мира он ставил передачу ему во владения Греции, Македонии, Дакии, Далмации. Лициний принимал его условия. В тот же день был подписан договор. Этот непрочный мир позволил на несколько лет отсрочить еще одну большую войну между востоком и западом.
Побежденный Лициний, однако, осмелился к условиям договора прибавить одну свою просьбу — чтобы ему было позволено провозгласить цезарем своего сына Лициниана. Константин не возражал. Во-первых, он сам только что провозгласил своего сына цезарем. А во-вторых, сыну Лициния не исполнилось еще и двух лет.
Но именно с этого момента римский престол станет передаваться по наследству. Эпоха Диоклетиана, когда император выбирал себе преемника, кончилась.
Шел 315 год от Рождества Христова. На девять лет между двумя августами — Константином и Лицинием — установилось хрупкое перемирие. В эти годы под властью Константина были три четверти Империи. И он занялся активными преобразованиями в подвластных ему территориях.
* * *
Он разделил страну на префектуры, а те — на провинции, поставив во главе их префектов и проконсулов.
Он ввел первую в истории «табель о рангах» — деление высших чиновников и аристократов на сиятельных, почтеннейших и светлейших. В первую категорию попадали самые высокие чины: патриции, префекты, дворцовые магистраты.
Он разделил гражданские и военные должности. Военное дело теперь было в ведении двух магистров армии: магистра конницы и магистра пехоты.
Он поделил армию на пограничные и маневренные войска.
Он узаконил самое суровое наказание за взятки и вымогательство вплоть до сожжения на костре.
Для похитителей детей и для отцеубийц он придумал весьма радикальное наказание — преступников зашивали в мешок с ядовитыми змеями и бросали в море или пропасть.
Он отменил казнь через распятие.
Константин издал указ, дававший право городскому населению во время цирковых представлений выражать свое одобрение или неодобрение деятельностью властей. (Указ этот сыграл важную роль в создании целой системы так называемых «димов» — партий цирка, ставших, по сути, политическими организациями.)
Он запретил привлекать крестьян в страдную пору к чрезвычайным работам.
Он ввел наказание за ложные обвинения.
Он отменил наказание женщин за безбрачие.
Он узаконил отпущение рабов, производимое в церквах, как это делалось раньше в языческих храмах.
Он запретил разделение семей рабов при их продаже.
Он освободил священников от личных повинностей, а Церковь — от многих податей.
Он наделил священников правом вершить гражданский суд, если обе стороны были согласны на это.
Он запретил насильно привлекать христиан на языческие празднества. Но так же запретил и какие-либо репрессии против язычников. Еще долгие годы в Риме существовали культы Аполлона, Геркулеса, Адониса и Митры. Язычники по-прежнему беспрепятственно могли занять любые, самые высшие должности. Это и было истинной веротерпимостью.
Константин ввел закон, ограничивающий право хозяина раба на его убийство и на чрезмерно жестокое обращение с рабом.
Еще одним законом он отменил запрет на браки между рабами и свободными гражданами. Но одновременно ввел суровое наказание за любовную связь замужней женщины со своим рабом.
Он взял под императорское покровительство детей-сирот.
Он запретил кровавые игрища в цирке.
Ввел праздник воскресного дня — в честь воскрешения Христа…
В его указе 315 года читаем:
«Если кто к рудникам приговорен, не должен получать клеймо на лице. По подобию небесной красоты созданный лик не должен быть испорчен».
В том же году Константин издал закон, который позже был назван одним из самых прекраснейших законов вообще. Он предписывал, что каждый заключенный имеет право хотя бы раз в день видеть солнечный свет.
Глава 16
ДОНАТОВ СПОР. ПОРАЖЕНИЕ
Свои громкие военные победы, одержанные при значительном численном перевесе противников, Константин приписывал провидению Божьему. Евсевий отмечает, что в размышлениях Константина частенько проскальзывала та мысль, будто Всевышний творит историю через отдельных своих избранников, и одним из них является он сам, Константин.
