ГЛАВА 12. О том, как Константин молился в палатке и побеждал
Но запутав себя в такие преступления, Лициний стремился к бездне погибели. Напротив, василевс, видя, что ему нужно будет вторично вступить в сражение, посвятил досуг своему Спасителю. Вне ограды и на весьма далеком от нее расстоянии поставил он палатку кресту и, держась там непорочного и чистого образа жизни, возносил молитвы к Богу, по примеру того древнего пророка Божьего, который, как уверяет божественное слово, поставил свою скинию также вне войска (Исх. 33, 7). При Константине находились тогда немногие верные, известные ему своим расположением к благочестию. Это было обыкновенным его занятием и в других случаях, когда он намеревался вступить в сражение, потому что, радея о безопасности, действовал медленно и любил все делать по совету Божьему. В свободное время, вознося молитвы своему Богу, он, вероятно, сподоблялся богоявления, потом, как бы подвигнутый божественным вдохновением, выбегал из палатки и вдруг приказывал тотчас же двинуться войскам и немедленно обнажить мечи. Устремившись массами, войска его рубились отважно и, мгновенным натиском одержав победу, воздвигали победные трофеи над врагами.
ГЛАВА 13. Человеколюбие Константина к пленным воинам
Вести так себя и свое войско среди военных подвигов василевс привык задолго прежде. Своего Бога всегда ставя выше своей души, он старался все делать согласно с Его волей и осмотрительно решался на смерть многих. Поэтому не более думал о спасении своих подданных, как и о спасении врагов, и когда его слуги одерживали победу в сражении, убеждал их щадить пленных, чтобы, то есть, будучи людьми, они не забывали о родственной природе людей. Если же иногда видел, что ярость его воинов неукротима, то укрощал ее деньгами, повелев каждого неприятельского воина, взятого живым, оценивать определенной мерой золота. Такая-то приманка спасать людей изобретена мудростью василевса, и тысячи даже варваров, выкупленные золотом василевса, были спасены.
ГЛАВА 14. Еще о его молитвах в палатке
Это и много подобного тому приятно было василевсу совершать и в другое время: тогда, как и теперь, по обычаю, перед началом сражения, он уходил в свою скинию и посвящал свободные часы молитвам к Богу, чуждаясь всякого самоугождения и всякой роскоши, обуздывая свое тело постом и лишениями и умилостивляя Бога прошениями и мольбами, да явит ему свое благоволение и помощь, и затем старался исполнить все, что Бог полагал ему на ум. Он имел также неусыпное попечение обо всех и молился за спасение своих не более чем за спасение врагов.
ГЛАВА 15. Коварная дружба и идолопоклонничество Лициния
Так как недавний беглец, прикрывшись притворством, начал опять предлагать <Константину> дружеский союз, то последний соглашался принять его и постановил выгодные и полезные условия союза. Вышеупомянутый <Лициний> притворился, что охотно подчиняется этим условиям, и скрепил свое согласие клятвой, а между тем втайне снова снаряжал гоплитов, опять начинал войну, вступил в сражение и призвал себе в союзники варваров. Повсюду также отыскивал он новых богов под тем предлогом, что прежние обманули его, недавней же беседы о них нисколько не сохранил в памяти и не захотел признать непреоборимого Бога Константинова, но, что достойно смеха, отыскивал себе новых и в большем количестве. <…>
ГЛАВА 16. О том, как Лициний увещевал своих воинов не сражаться против креста
Потом, узнав на деле, какова божественная и неизреченная сила спасительного знамени, посредством которого войско Константина умело обращать врагов в бегство, Лициний уговаривал своих воинов отнюдь не выходить ей навстречу и, как часто случалось, не заглядываться на нее, ибо она страшна своей силой, враждебна ему и неприязненна, посему надобно остерегаться борьбы с ней. Распорядившись таким образом, он устремился в сражение с тем, кто по человеколюбию медлил и откладывал смерть его. Неприятели, возбуждая в себе смелость мыслью о множестве богов, вступили в дело с великой военной силой и несли перед собой в виде воздушных статуй изображения мертвых. Константин же, облекшись в броню благочестия, противопоставил толпе противников спасительное и животворящее чудо (знамя) как некий устрашающий или охраняющий от зол памятник и сперва удерживался, щадил врагов, чтобы, сохраняя заключенный договор, не начать первому.
ГЛАВА 17. Победа Константина
Когда же увидел, что противники тверды в своем намерении и уже взялись за мечи, тогда, придя в негодование, одним криком и ударом прогнал всю силу неприятелей и в одно и то же время одержал победу над врагами и демонами.
ГЛАВА 18. Смерть Лициния и торжество над ним
После того, отдав самого богоненавистника и его приверженцев по окончании войны, Константин предал их должной казни. Вместе с тираном взяты были, подвергнуты суду и погибли советники богоборчества, а другие незадолго надмевавшиеся надеждой на суетное, теперь самим делом приняли Бога Константина и согласились признавать его Богом истинным и единым.
ГЛАВА 19. Празднества и торжества
Итак, теперь по низложении людей нечестивых лучи солнца не озаряли уже тиранического владычества: все части римской империи соединились в одно, все народы востока слились с другой половиной государства, и целое украсилось единовластием, как бы единой главой, и все начало жить под владычеством монархии. Светозарное сияние благочестия сидевшим прежде во тьме и сени смертной доставило дни радостные, не было больше и памяти о минувших бедствиях; все и всюду прославляли победителя и соглашались признавать Богом только Того, кто доставил ему спасение. А славный во всяком роде благочестия василевс-победитель, ибо за победы, дарованные ему над всеми врагами и противниками, такое получил он собственное титулование, принял Восток и, как было в древности, соединил в себе власть над всей римской империей. Первый проповедав всем монархию Бога, он и сам царствовал над римлянами и держал в узде все живое. Исчез всякий страх бедствий, которые перед тем всех удручали, и люди, до того времени с поникшим взором, теперь смотрели друг на друга светлыми глазами и на лицах были улыбки. В хорах и гимнах неудержимыми возгласами прославляли они сперва Всецаря — Бога, как научились, потом славного победителя и благонравнейших, боголюбивых детей его — кесарей. Забыли они о минувших бедствиях, о всяком нечестии и, наслаждаясь настоящими благами, ожидали будущих.
ГЛАВА 20. О том, какие Константин издал законы касательно исповедников веры
Человеколюбивейшие указы василевса распространялись и на нас, как прежде на другую часть света. Законы, дышащие благочестием к Богу, обещали различные блага: эпархам приносили они в дар выгоды и пользу, а церквям Божьим давали то, что было им свойственно, а именно: прежде всего вызвали людей, областными правителями осужденных на изгнание и переселение за то, что не служили идолам, потом освободили от общественного служения находившихся за ту же вину под судом, а потерявших имение через конфискацию приглашали снова принять его. Равным образом лиц, во время борьбы при помощи Божьей прославившихся твердостью души и по той причине сосланных на мучения в шахты, или осужденных жить на островах, или обязанных служить при местах общественных, — этих лиц вдруг освобождали от всех подобных наказаний. Милость василевса избавила от обиды и тех, которые за постоянство в благочестии изгнаны были из воинского сословия, василевс оставил им на выбор — или вернуться к своим обязанностям и отличаться прежним достоинством, или, если им нравится жизнь спокойная, оставаться в ней, нимало не стесняясь общественной службой. Подобно прочим, освободил он и тех, которые в знак унижения и бесчестия осуждены были на работы в гинекеях
[13].
