Н. К. Байбаков, доктор технических наук».
Из выступления В. И. Муравленко:
«Сибирь — это вызов, который бросила природа молодежи. И этот вызов был принят нашей комсомолией. Здесь есть все возможности испытать себя в настоящем деле. Принять на молодые плечи больше заботы, стать пионерами-первопроходцами нашего времени… Этих ребят влекут новизна, необычность, эксперимент и трудности. Да, трудности! У нас нередко можно услышать разговоры о «длинном рубле», привлекающем сюда, на Север, «любителей». Есть, конечно, и такие. Но они быстро сдают свои позиции, отсеиваются. Ибо никакой, даже самый длиннейший рубль не в состоянии заставить преодолеть трудности, какие иной раз приходится преодолевать нашим людям.
Только увлеченность работой, высокое горение, убежденность помогли нам достигнуть того, чего мы достигли. Я очень верю в «огонь души» и не боюсь сказать: к нам приходят и закрепляются у нас люди высоких помыслов, убежденности… Голого администрирования у нас не признают. Я за творческий спор. Это всегда движение вперед».
Глава шестая
1
Из рукописи Николая Александровича Чишинова «Нефтяник № 1»:
«Что представляла собой Западная Сибирь — Югория, Тюменский край, Ханты-Мансийский округ, — вся эта огромная территория в советское время, еще до нефтяных промыслов, до переезда сюда Виктора Ивановича Муравленко? Интересно сравнить то, что было, и что стало. Первыми новую власть в 1918 году признали в Сургуте, Березове, Самарове, но для большинства населения, которое составляли ханты, манси, ненцы и селькупы, ленинские лозунги были непонятны. К тому же какие-либо мероприятия по улучшению жизни коренного, да и русского населения большевики провести не успели, не могли. Даже наоборот, увеличились поставки хлеба в Центральную Россию. Это не могло не вызвать недовольства северян-сибиряков, оказавшихся в сложном положении. Были созданы военно-революционные комитеты (ревкомы), которые «гасили конфликты» сообразно духу времени, решительно и беспощадно. В 1921 году Сургут несколько раз переходил из рук в руки, но крестьянское движение было неоформленным, малоорганизованным, а с наступлением летней навигации сторонники советской власти получили значительное подкрепление, и на этом Гражданская война на Обь-Иртышском Севере завершилась. К несчастью, плодами победы воспользовались полууголовные элементы, которые занялись мародерством и грабежами. Центральная контрольная комиссия ЦК РКП (б) даже начала дело о бесчинствах группы руководящих работников-коммунистов во время подавления мятежа в Тюменской губернии. Положение стало понемногу исправляться.
В июле 1922 года по инициативе Наркомата по делам национальностей в селе Самарово прошла первая конференция представителей коренных народов Севера. Она приняла резолюцию «О признании за туземным населением права выделения в административную единицу…» Эта резолюция была первой инициативой с мест, поставившей вопрос о необходимости создания особого административного органа по управлению малыми народностями Севера и Сибири. Были созданы три округа — Ишимский, Тобольский и Тюменский. В 1924 году появился Комитет содействия народностям северных окраин (вместо Наркомнаца, который некоторое время возглавлял Сталин). При Уральском облисполкоме образована секция Севера во главе с известным ученым, профессором В. Е. Грум-Гржимайло. Результатом стало то, что наконец-то был отменен налог (ясак) с местного населения и даже оказана ему материальная помощь в виде ржаной муки, масла, тканей, пороха, дроби. Период с 1924 по 1929 год можно считать относительно благополучным временем для коренных народов Севера и Сибири после революционного 1917-го. Были воссозданы хлебозапасные магазины, стали проводиться работы по водоустройству, и вообще земля эта стала интенсивно изучаться научными работниками.
По решению Президиума ВЦИК в декабре 1930 года был образован Остяко-Вогульский национальный округ с центром в селе Самарово. Через год в пяти километрах от Самарова началось строительство нового поселка для окружного центра. Он получил название Остяко-Вогульск. А в 1940 году его переименуют в Ханты-Мансийск. Соответственно и округ будет именоваться Ханты-Мансийским. На момент образования этого округа в нем проживало более 41 тысячи человек, половина из них — русские. К началу войны численность населения удвоилась, а с 1944 года он вошел в состав Тюменской области.
С ноября 1925 года в Самарове и Кондинске зажглись первые электрические лампочки от передвижных электростанций. В 1932 году техник Косолапов сделал заявку по поводу выхода нефти у села Юган Сургутского района. В следующем году выход нефти был замечен Дмитриевым в Березовском районе на реке Няйс, притоке Большой Сосьвы. Еще через год инженер-геолог Васильев из треста «Востокнефть» подтвердил наличие естественного выхода нефти на реке Большой Юган. Основной вид транспорта был речным, но на водных магистралях в навигацию курсировало всего 12 малосильных катеров. С середины тридцатых годов в жизнь северян стал входить автомобильный и авиационный транспорт. К этому времени заработали и почтовые отделения, радио, был смонтирован первый телефонный коммутатор.
В ходе коллективизации были репрессированы наиболее зажиточные и авторитетные слои местного населения, в том числе около двух сотен шаманов. Все это не могло не вызвать сопротивления со стороны коренных жителей. Иногда дело доходило до массовых выступлений. Самым крупным из них было Казымское восстание конца 1933-го — начала 1934 года. Причина: аресты соплеменников, отправка детей в интернаты, где многие из них заболели и умерли от тифа, лов рыбы на священном для ненцев озере Нум-То, запрещение традиционных медвежьих праздников и т. д. В знак протеста ханты и ненцы взяли в заложники пятерых работников партийных органов и ОГПУ и выдвинули требования как частного, так и политического характера. Повстанцы требовали ликвидировать на Казыме культбазу, закрыть факторию, школу, отменить государственные задания по заготовкам рыбы, пушнины и оленей, восстановить традиционное судоустройство. Это были типичные требования для выступлений коренных народов того времени. Власти и не подумали их удовлетворить. В результате заложники были убиты, а восстание вскоре жестоко подавлено.
К концу коллективизации одна часть местного населения была насильственно объединена в колхозы, промыслово-производственные артели, а другая (свыше 30 тысяч человек) отправлена на спецпоселения. Положение этих людей было, безусловно, тяжелым, хотя коренные народы и привычны к трудностям. Но для строительства жилья в отведенных для них, как правило, совершенно необжитых местах Крайнего Севера спецпереселенцы не имели самого необходимого. Поэтому они часто умирали в первую же зиму. Им не разрешалось переезжать из одного поселка в другой, им даже запрещалось собирать в лесу ягоды, грибы, шишки, они применяли в пищу опилки, мох, древесное гнилье, труху, перетертое сено. Рыбу тоже запрещалось ловить. Но, несмотря на допущенную к ним несправедливость, спецпереселенцы трудились в народном хозяйстве, а в период Великой Отечественной войны многие из них вместе с другими защищали свою Родину
Справедливости ради надо сказать, что переустройство жизни шло в одном русле с политикой просвещения Югорской земли, развитием культуры, цивилизации. Другой вопрос — нужно ли было это самим коренным народам? Но еще в 1920 году в Сургуте заработала первая в крае музыкальная школа. В 1924 году в хантыйском селе (юртах) Мулигорт Березовского района открылась первая национальная школа. А через год при Ленинградском государственном университете была создана Северная группа рабфака по подготовке учителей для районов Крайнего Севера. В те же годы создан первый хантыйский букварь и первый словарь манси, с 1929 года стала выходить Уральская северная радиогазета. Учитель Хатанзеев составил книгу для чтения для детей ханты, стала издаваться окружная газета «Ханты-Манчи шоп» (с 1991 года — «Новости Югры»). С 1932 года в Остяко-Вогульске открылось первое специальное учебное заведение — педагогическое училище, появился краеведческий музей. А в 1933 году самое престижное московское издательство «Академия» опубликовало на русском языке мансийскую поэму «Янгал-Маа» («Тундра»), переработанную С. Клычковым (другом С. Есенина) и М. Плотниковым. Тогда впервые широкие круги читателей смогли познакомиться с эпосом народа манси. Возможно ли было такое в иные, дореволюционные времена?
