— А кто такой Алексей? Разве был еще третий сын?
— Нет. Это внук Виктора Ивановича. Он родился у Валерия уже в Тюмени. И тут тоже много трагичного. Может быть, и не стоит об этом говорить, но ведь нужно быть правдивым. Личная, семейная жизнь у Валерия сложилась не совсем гладко. В Куйбышеве он любил другую девушку. Но это не главное. Сын у него родился болезненным с врожденным изъяном на лице. Мальчика назвали Алешкой. Наверное, сказалось и то, что у самого Валерия было уже подорвано здоровье. Но мальчика все любили, а Клавдия Захаровна так просто души в нем не чаяла. Баловали его, это правда. Сам Валерий умер 18 марта 1969 года. В Международный женский день он вместе со всеми справлял у отца праздник. А ровно через десять дней Валерий умер — оторвался тромб. Через восемь лет скончался Виктор Иванович. Клавдия Захаровна осталась с сыном Сергеем и внуком. Невестка, Валерия, вела себя тут неправильно. Она иногда забирала Алешу к себе и не подпускала к нему свекровь. А для Клавдии Захаровны он был как свет в окне. Алеша рос, окончил школу, потом институт. Учился, честно говоря, неважно. Ну и еще одна пагубная привычка появилась, известно какая.
— Догадываюсь, — сказал юноша, кивнув на стакан.
— Словом, тут тоже драма, — продолжил Чишинов. — Без Виктора Ивановича всё стало разваливаться. Алеша прожил недолго, он умер в середине девяностых годов. Валерия уехала в Куйбышев или еще куда-то, след ее простыл…
А младшего сына Сергея судьба тоже прочно связала с нефтянкой. Он прошел все ступени «нефтяной лестницы», с самой низшей. Родился он в 1950 году. Смеясь, Клавдия Захаровна рассказывала, насколько желанным был ребенок для папы. «Он вложил все черты своего характера в младшего сына». И это так! Скромность, застенчивость, мягкое отношение к людям, доброта и уже твердый характер с большим чувством собственного достоинства. Как мама, улыбчив, как папа, внимателен, и очень обязательный человек. Никогда не пойдет на «базарный» конфликт, но заставить его изменить себе невозможно.
Все всегда отмечали его трудолюбие, скромность. Вот, к примеру, приходил он еще школьником к отцу в главк, за книгой какой-нибудь или ватманом, а дальше проходной не шел, звонил в приемную. Секретарша ему говорит: «Сережа, ну ты поднимись на второй этаж». Нет, стеснялся. Он окончил Тюменский индустриальный институт и не остался «при папе», а уехал в строящийся Нижневартовск, по которому весной и осенью можно было ходить только в болотных сапогах, а о каких-то молодежных развлечениях и речи не было. Были минуты слабости, когда хотелось вернуться обратно в Тюмень, устроиться работать в институт, он даже посоветовался об этом с отцом, но тот сказал: «Хочу, чтобы ты, во-первых, стал настоящим человеком, а во-вторых — настоящим специалистом. Пусть тебе сейчас нелегко, но ты должен через всё это пройти». И Сергей остался, вкалывал «до седьмого пота». Руководителями у него были два замечательных человека, «легенды» нефтяной Сибири — Роман Иванович Кузоваткин, будущий преемник Виктора Ивановича, и Николай Петрович Дунаев, главный инженер главка после смерти Муравленко. В этом Нижневартовске Сергей проработал в общей сложности шестнадцать лет, да еще пять — в Нефтеюганске.
Мало кто знает, что в Нижневартовске, когда он уже был начальником, его попросили чуть-чуть (для «выполнения плана») приписать показатель добычи нефти. Вот здесь и споткнулись о Муравленко. Ничто и никто не смогли заставить его это сделать. Как сказал Новалис, «характер — это окончательно сформировавшаяся воля». Убрать с работы его не могли — нет «доказательной вины». Оставаться в этом серьезном состоянии конфликта — невозможно. И, как выход, — в Москву, в академию на два года.
Но он закончил учебу за год и снова вернулся работать на Север — в Нефтеюганск, начальником объединения. Попал в жестокое время перемен. Менялся государственный строй, рушились плановая система и управление всей промышленностью. Заводы-производители останавливались, а добыча тюменской нефти целиком зависела от Большой земли. Рецептов на выживание никто не давал.
В те перестроечные годы Сергей был выбран (в полном соответствии с законом о трудовых коллективах) генеральным директором объединения «Юганскнефтегаз», стал первым в Министерстве нефтяной промышленности избранным руководителем такого ранга.
Генеральный директор, как гроссмейстер, должен был просчитывать каждый шаг на пять, десять лет вперед. Под его управлением был многотысячный коллектив с его жизненным укладом. И «нефтяные генералы» Тюмени в одно мгновение стали полководцами, которые, принимая решения, обязаны были сохранить то, что уже сделано, — не разрушив ничего! И каждый из них прошел этот нелегкий путь с достоинством. Все они — ученики Виктора Ивановича Муравленко. И, как и прежде, тюменская нефть продолжает кормить Россию.
Сергей унаследовал все, что передают гены родителей, а время, которое шлифует характер и взгляды, сделало его политиком — депутатом Государственной думы. «Человеку, который знает куда идти, мир дает дорогу» (Дэвид Джордан). Сергей добился всего сам, своим трудом и знаниями. А почему?
— Почему? — спросил Алексей. — Тоже хочу знать секрет, как стать главой нефтяной компании. Пригодится.
— А потому, — усмехнулся дядя Коля, — что нужно не лежать на печке, а работать. Отвечу тебе словами самого Сергея Викторовича, который своим дочерям сказал так: «Когда я окончил институт, ваш дед меня, как кутенка в речку, бросил в самотлорские болота. Я барахтался изо всех сил, случалось, и захлебывался, а он меня держал за шкирку, чтоб не утонул». А теперь Сергей Муравленко — депутат Государственной думы, у него красавица жена — сибирячка и две прелестные умные скромные дочки. Род Муравленко на Руси не переведется, на таких она и держится.
— А Клавдия Захаровна, что с ней стало? — задал вопрос Алексей.
— Она умерла 4 июля 2001 года, посвятив всю свою жизнь мужу, сыновьям, внуку. И, может быть, именно в этом — главное предназначение женщины, жены, матери. В любви, в преданности, в сохранении семейного очага. Таким вот она была человеком — отдавала себя без остатка своим самым близким и родным людям. Красивая, умная, воспитанная на Кавказе идеальная хозяйка: гостеприимная, добрая, скромная. Семья — это ее жизнь, ее религия, ее любовь.
Говорят, муж и жена со временем становятся похожими друг на друга. Пылкая любовь молодости переходит в уважение, душевные ценности объединяются, а дом становится крепостью, где тебя всегда ждут, где ты можешь открыть свою душу, где тебя понимают без лишних слов и никогда не подведут. И близкие будут всегда рядом, что бы ни случилось. Именно по этим законам людской мудрости жила семья Муравленко.
Как-то на отдыхе Виктор Иванович сказал: «Клавдия Захаровна — это подарок судьбы. Мне». Она засмеялась: «Почему раньше об этом не говорил?» — «Это жизнью выверяется, — ответил он очень серьезно. — Ты у меня — зам по тылу». Это дорогого стоит!
Уже потом, когда память события жизни перебирает как четки, Клавдия Захаровна, улыбаясь, говорила, что она самая счастливая женщина. Любимый муж, два замечательных сыночка, внук и две внучки — о каком еще большем счастье можно мечтать? В жизни всегда поровну и счастья, и горя. Счастья желаешь и добиваешься, а горе само приходит. Мудрая женщина! Глаза заплаканные, а, улыбаясь, говорит: «Сама от себя спасаюсь»…
