Уже в 1971 году была введена в эксплуатацию пускорезервная электростанция Сургутской ГРЭС мощностью 24 МВт, построены линии электропередачи на Самотлорское, Ватинское, Мамонтовское и Советское месторождения. Но нефтедобывающая промышленность Западной Сибири развивалась так быстро, что электроэнергии все равно не хватало, ее требовалось все больше и больше. Как следствие — случались аварийные отключения и глубокие «посадки напряжения» в электрических сетях энергосистемы. В 1972–1973 годах были завершены важнейшие энергетические стройки: построена ЛЭП-500 Рефта — Тюмень, переведен на напряжение 500 кВ участок ЛЭП от Тюмени до Демьянска, построены линии электропередачи напряжением 110 кВ на Федоровское, Аганское, Убинское месторождения. Но главное — энергетическая система Тюменской области соединилась с энергосистемой Урала, с единой европейской системой страны. Всё это тоже можно считать одной из главных заслуг Виктора Ивановича Муравленко. Таким же детищем, как и нефтяные промыслы. И в настоящее время тюменская энергосистема — крупнейшая в Российской Федерации. Уникальные, построенные в ледяном необжитом крае сургутские ГРЭС-1 и ГРЭС-2 — самые крупные по мощности и лучшие по технико-экономическим показателям электростанции не только в РАО «ЕЭС России», но и во всем мире. Вся Тюменская область теперь охвачена электрическими сетями. Спасибо за это Муравленко, Рослякову и другим, их трудом жил Советский Союз, живет и Россия в двадцать первом веке…
Алексей, улучив момент, когда Чишинов сделал паузу, вставил фразу:
— Ну, ты, дядя Коля, просто ходячая энциклопедия — цифры и факты так и сыпятся.
— Живу этим, — смущенно ответил Николай Александрович. — Ведь мое время уже ушло. Ничего другого ведь больше не остается, кроме как читать и перелистывать страницы прошлого. Потому-то они так прочно и врезались в мою память. Как азбука. Хорошо бы еще, чтобы вы эту «азбуку» не забывали. Без нее останетесь неграмотными. Ну, рассказывать дальше?
— Всенепременно и без промедления, — дал согласие Алексей, бросив взгляд, в ожидании большого футбола, на выключенный телевизор. Но и Большая Жизнь, о которой рассказывал дядя Коля, также не отпускала.
— Чтобы тебе было более понятно, — продолжил Николай Александрович, — нужно знать, какую роль играли коммунисты в освоении нефтяных промыслов Западной Сибири. Огромную! Партия была одна и, конечно, хватало в ней всяких карьеристов и проходимцев, но без ее, как говорили, «направляющей силы» ничего бы не было. Я не имею в виду таких тупых самодуров, вроде Ельцина, умеющего только всё разрушать. Он и показал это в Свердловском обкоме партии, когда сравнял с землей «Дом Ипатьева», где была расстреляна в 1918 году царская семья. Выслуживался перед Москвой. Потом и Советский Союз уничтожил, когда уже начал выслуживаться перед Вашингтонским «обкомом». В перестройку такие, как он, стали прилюдно сжигать свои партбилеты, прямо по телевизору. Тот же Марк Захаров, режиссер. Но были и другие. Такие, как герои очень хорошего фильма «Коммунист», где играл Женя Урбанский. Этот фильм вышел как раз в шестидесятые годы. Стоило бы тебе его посмотреть. Да где ж его теперь покажут?
Тюменская земля таких коммунистов хорошо знает. Виктор Иванович Муравленко работал в самом тесном контакте с партийным руководством области. Это прежде всего Борис Евдокимович Щербина, донбассец, фронтовик, стоявший у истоков нефтяных и газовых богатств края. При первой встрече с Муравленко он сказал, что «тюменцы теперь все нефтяники, это — наше генеральное направление». Он чувствовал шаги истории. С 1961 по 1973 год работал в Тюмени на должности первого секретаря обкома партии, потом был министром строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности и даже заместителем председателя Совета Министров СССР. Крупный организатор, политик. К слову сказать, в Тюмени жил в одной и той же скромной квартире с мебелью государственного стандарта, ничего особенного не было, и услугами повара не пользовался, хотя он ему полагался. А когда в Чернобыле в 1988 году случилась катастрофа — взорвался четвертый энергоблок, Щербина вылетел на место аварии и буквально шагнул в огонь. Смелый был человек, поступал в соответствии с линией своей жизни. В Чернобыле он должен был всё увидеть на месте, разобраться, отвести беду от людей. В то время как Горбачев отсиживался в Кремле и скрывал от людей правду, Щербина получил огромную дозу радиационного облучения. Потом — инфаркт, другой, третий. Как и у Муравленко. И умер, не увидев постыдного развала Советской державы. Он был поистине выдающейся личностью, ярким лидером, новатором, патриотом. Неоценимый вклад внес в развитие Западной Сибири. Современные политики должны просто учиться у таких людей.
— Жесткий был человек? — спросил Алексей.
— Жесткий, — подумав, ответил дядя Коля. — Не всякий выдерживал его резкую критику, тон. Вот Филановскому пришлось уехать, не сработались. Но Тюменская земля мягкотелых не выдерживает. Ты заметь, что даже все производные от этого слова — без мягкого знака: тюменский, «Главтюменнефтегаз». Москвичи любят говорить «тюменьский», но местные старожилы их всегда поправляют: тверже надо, без мягкости этой. Нежность оставьте для любимых женщин. А край суровый. Но Щербина очень уважал и ценил людей, которые верой и правдой служили именно этому краю, а не ему лично. Его предшественник Косов был снят с должности за комчванство и лень, за неумение руководить такой огромной организацией. Щербина и Муравленко, можно сказать, дружили, поскольку оба обладали исключительной порядочностью, а отсюда и успехи в нефтяных делах региона. Оба были настоящими болельщиками, переживали за хоккейную команду Тюмени, которая играла во второй лиге на первенстве страны, темпераментно реагировали на острые моменты. Щербина, как и Муравленко, умел заглядывать далеко вперед.
Казалось бы малость, но при практическом участии Бориса Евдокимовича в Тюменской области были построены птицефабрики, стали развиваться пленочные теплицы и овощеводство, увеличились посадки картофеля. И это при таком мерзлом грунте! Он успевал везде — и в больших, и в малых делах. Выдвигал молодые кадры — комсомольцев. Еще был прекрасным оратором, в любой аудитории выступал без бумажки, а все свои речи готовил сам, без помощников. Не был злопамятным, не наносил ударов тайно, в спину, а высказывал свое неудовольствие прямо в лицо. Когда Щербина уезжал в Москву на должность министра, Муравленко сказал о нем так: «Трудно найти человека, который сделал бы для Тюмени и области столько, сколько Борис Евдокимович, да и для страны в целом». На проводах Виктора Ивановича не было, он лежал в больнице с инфарктом. А Щербина, прощаясь, сказал коллективу «Главтюменнефтегаза»: «Особенно берегите Муравленко — равного ему руководителя во всей нефтяной промышленности страны просто нет». И это был не пустой обмен любезностями, как можешь подумать. Их имена действительно стоят рядом. По заслугам.
Кажется, Льву Толстому принадлежит фраза: «Человек рождается, чтобы умереть». Неправильная она. Конечно, многие только для того и рождаются. Чтобы бесследно прошмыгнуть по Земле и уйти в небытие. Но после других остаются города, улицы, которые не только называют их именами, — они словно и сами живут там. Я имею в виду не только Западную Сибирь, но всю Россию.
