— А то! — со знанием дела откликнулся Алексей.
— А теперь возьмем вариант развития событий по Богомякову, — продолжил Чишинов. — Он тоже экономист, привык верить цифрам и фактам. В Тюменской области потенциальные запасы природного газа составляют не менее 130 триллионов кубических метров. А сколько добыто на сегодняшний день? Около десяти триллионов, где-то восемь — десять процентов от имеющихся запасов. Мы пока откусили только край пирога. Разработали пока только сеноманскую залежь, немного коснулись воланжина. А есть на Уренгое, как и вообще почти на всех ямальских месторождениях, более глубокие горизонты, они и разведаны-то не полностью — тоже не успели: перестройка, будь она неладна, подкосила прежде всего геологов!
Но и без того ясно, что запасы на более глубоких горизонтах огромные. И с нефтью также. Потенциальные запасы — 50–60 миллиардов тонн, добыли в Тюменской области 8 миллиардов. Да, с Самотлором дело плохо, его эксплуатировали варварски. Пятилетка 1986–1990 годов была провалена. Потому что прекратились инвестиции. Богомяков предупреждал Горбачева, что если инвестиции прекратятся хотя бы на полгода, то к 1990 году недоберем 30–35 миллионов тонн нефти. Но этому «заводному болтуну» было на все плевать. И Богомяков оказался прав. Только недобрали гораздо больше. По большому счету это был крах управления нефтяной отраслью страны. А ведь когда Самотлор начинался, его сравнивали с Саудовской Аравией, где нефтяные скважины давали по нескольку тысяч тонн нефти в сутки. Открывались совершенно иные, невиданные горизонты нефтедобычи в Западной Сибири! Но даже сейчас, если пробурить ряд скважин от Сургута до Нижневартовска, почти в каждой будет нефть. Иной вопрос, что это другая нефть, не Самотлорские дебиты в 100–200 тонн или даже больше, а 5—10 тонн в юрских отложениях. Но нефть есть, и современная технология позволяет ее добывать. Ну, будет обходиться себестоимость добычи такой нефти, скажем, не в 5 рублей за тонну, а в 50, и что? Добывают же в Штатах нефть себестоимостью в 10 долларов за баррель — и ничего. И с северными городами не все так скверно. Богомяков считает, что и Нижневартовск, и Сургут, и Нефтеюганск, и Ноябрьск — это города, которые по своей численности еще недостаточны для того, что можно и необходимо делать в этих районах. Потому что Россию через пять — десять лет ждет всплеск ее производительных сил. Нужно вновь начать вкладывать деньги в геологоразведку, в производство. Но делать эти инвестиции ради государства, а не ради отдельных Абрамовичей. И тогда нефтяная и газовая Тюмень еще многие годы будет приносить огромную прибыль стране. В этом, я думаю, Богомяков с Алтуниным полностью согласны. Солидарны они и в том, что нефтегазовая промышленность была целенаправленно развалена. Опять повторю: был бы жив Муравленко — он бы этого не допустил. Но есть еще и третья точка зрения.
— Какая? — заинтересованно спросил Леша. До начала футбольного матча оставалось сорок пять минут, но оба они как-то даже подзабыли об этом. А ведь готовились с самого утра! Но в их планы мощно вмешалась какая-то невиданная сила из прошлого. Нефть, Тюмень, Муравленко, люди, месторождения…
— Ее изложил Василий Быковский, мэр города Муравленко. Он считает, что природный, имущественный и человеческий капитал у нас в стране падает. А всё это триединство и составляет национальное богатство страны. А если национальное богатство падает, то мы идем в никуда. Весь топливно-экономический комплекс гробит экономику России. У добычи нефти и газа есть свои плюсы и минусы. Во-первых, нефть и газ развращают экономику страны. Развращают правительство. Правительство думает, что оно работает, а на самом деле нет, идет время упущенных возможностей. Последний нефтеперерабатывающий завод был построен в 1982 году. Других заводов тоже нет, нет текстильной промышленности и так далее. Всё носим импортное. Едим импортное. Перекроют канал — и мы умрем голыми и голодными. Потому что идет разврат России легкой нефтью и газом. Но и они не вечны, иссякают. С Самотлора сняты все сливки. Эффективности в добыче нефти и газа не будет. Поэтому у таких городов, как Новый Уренгой, Надым, Ноябрьск, даже у его любимого города Муравленко большого будущего нет. Если страна не хочет дальше затягивать на себе сырьевую петлю, то она должна развивать ресурсы.
По теории Быковского существуют пять этапов жизни нефтяных месторождений и нефтяных городов. Каждый этап примерно по тридцать лет. Первый — это 1933–1963 годы: поиск нефтяных месторождений, геологоразведка. Второй — 1964–1994 годы: интенсивное обустройство месторождений и городов. В это время себестоимость при поиске была высокая, при обустройстве высокая, но она снижалась. Третий этап, допустим, с 1994 по 2024 год. Режим обалденный, можно и деньги не вкладывать, и сливки снимать. Но придет время, лет через пятнадцать, — на что будет жить Россия? Десять лет уже потеряно. Даже больше. С 1990 по 2006 год ничего не сделано. Хотя цены на нефть все время росли. И мы этой ситуацией никак не воспользовались. Прошляпили. Создали какой-то стабилизационный фонд, который лежит в чужих банках и работает на чужую экономику. Это преступление.
— А четвертый и пятый этапы? — спросил Леша.
— Об этом и говорить не стоит. Трагедия, мертвая зона, — Чишинов покачал головой. — Правда, на пятом этапе может вновь начаться подъем, но это будет уже другая, новая энергия, иные люди, возможно, уже совсем иное человечество. Но мы с тобой совсем уж в далекое будущее ушли, как фантасты. Хотя ты, может быть, всё своими глазами увидишь. Будешь сидеть со своими внуками и правнуками и рассказывать им о таком забавном старичке-соседе — дяде Коле Чишинове, который жил в Атлантиде — Советском Союзе.
— Я им буду рассказывать о Муравленко, — сказал Алексей.
— Дай-то бог! — ответил Николай Александрович. — Этого мне довольно.
И тут Леша добавил странную фразу:
— Потому что прадеда своего мои внуки и так не забудут.
— Чего-чего? — переспросил дядя Коля, насторожившись.
— До футбола осталось тридцать минут, — сказал Леша. — Я тебе после матча объясню. А пока успею прочитать еще одну главу из твоей рукописи.
— Ну, давай, — согласился Чишинов. — Если что будет неясно, отвечу на любые вопросы.
— В этом не сомневаюсь, — кивнул Алексей, еще раз взглянув на старые фотографии на стене, которые будто бы тоже прислушивались к их разговору. Аможет быть, так оно и было на самом деле? Хочется в это почему-то верить.
Человек рождается не для того, чтобы умереть, а чтобы жить дальше…
2
Две цитаты:
«Образно говоря, все мы, нефтяники-сибиряки, да и не только мы, — «птенцы гнезда муравленковского». Виктор Иванович был очень известным в стране человеком. И любили его, и уважали. С его мнением считались и Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, и Председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков, а в ЦК КПСС к нему относились с неподдельным уважением и даже почтением — явление само по себе для этой организации уникальное. Почему? Ответ мой прост — Муравленко был таким человеком, не уважать которого было нельзя. Его личность — совокупность особых человеческих качеств.
