В воспоминаниях Ксенофонта Антифонт выступает одним из действующих лиц, собеседников и оппонентов Сократа. Его спорам с «босоногим мудрецом» посвящена целая глава произведения (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. 1.6).
В частности, Ксенофонт излагает разговор, который как-то завел Антифонт с героем нашей книги, «желая отвлечь от Сократа его собеседников». Антифонт упрекает Сократа в том, что тот. занимаясь философией, при этом живет очень скудно, ест плохо, одевается бедно. Один из ключевых аргументов: «Денег ты не берешь, а они доставляют радость, когда их приобретаешь, а когда владеешь ими, дают возможность жить и приличнее, и приятнее». Соответственно, Сократ, по мнению Антифонта, учит не счастливой жизни, а несчастной. В ответ на это Сократ произносит длинную речь, главное содержание которой — оправдание его пренебрежения материальной стороной жизни. Заключительным аккордом рассуждений философа звучат слова: «Похоже, Антифонт, что ты видишь счастье в роскошной, дорого стоящей жизни; а по моему мнению, не иметь никаких потребностей есть свойство божества, а иметь потребности минимальные — это быть очень близким к божеству; но божество совершенно, а быть очень близким к божеству — это быть очень близким к совершенству».
В другой беседе с Сократом Антифонт, если так можно выразиться, бьет в ту же точку, но с другого прицела: раз Сократ не берет денег со своих учеников, значит, он сам ни во что не ставит свои знания. Ведь бесплатно отдают только то, что действительно ничего не стоит. Сократ отвечает: «Кто продает свои знания за деньги кому угодно, тех обзывают софистами; а кто, заметив в человеке хорошие способности, учит его всему хорошему, что знает, и делает своим другом, про того мы думаем, что он поступает, как следует доброму гражданину». Наконец, последний вопрос Антифонта к Сократу у Ксенофонта формулируется так: «Почему он, думая, что других делает способными к государственной деятельности, сам не занимается ею, если правда, что умеет?» Понятно, что философ и на этот вопрос дает удачный ответ. «А в каком случае, Антифонт, я больше занимался бы государственными делами, — если бы один занимался ими или если бы заботился, чтобы было как можно больше людей, способных заниматься ими?» Ксенофонт был учеником Сократа и, естественно, изображал своего учителя побеждающим во всех спорах.
Какие сведения об Антифонте, выведенном у Ксенофонта, мы можем почерпнуть из приведенного материала? Этот человек имеет учеников, то есть фактически возглавляет школу. Более того, он заботится о расширении своей школы, пытаясь переманивать учеников от других учителей, как от того же Сократа. Антифонт берет со своих учеников плату, причем считает это вопросом принципиальным, снова и снова обращаясь к нему в беседах с Сократом. Последний, судя по всему, представляется Антифонту неким нарушителем «корпоративной этики», поскольку плату с учеников не берет; и Антифонта это откровенно раздражает.
* * *
Фрасимах, уроженец Халкедона (Калхедона), греческого города на берегу пролива Боспор Фракийский. Точные даты его жизни неизвестны; расцвет деятельности Фрасимаха пришелся на последнюю треть V века до н. э. Судя по всему, он принадлежал уже ко второму поколению софистов и был несколько моложе Сократа;
Фрасимах прославлен своей особо нигилистической позицией по ряду вопросов. В частности, он, насколько можно судить по указаниям некоторых источников, отвергал религию. Своеобразно относился этот софист к законам, праву, государственности. Он полагал, что с их помощью сильные диктуют свою волю слабым, иными словами, и речи быть не может о том, что эти институты справедливы. Пожалуй, Фрасимаха можно назвать стихийным анархистом (с большим основанием, чем Антифонта). В чем-то этими своими взглядами он напоминает Ницше, точнее, если можно так выразиться, «Ницше наоборот». Ведь Ницше как раз считал, что законы, государственность, религия выдуманы, напротив, слабыми, дабы диктовать свою волю сильным, а сильные должны разрывать эти оковы.
Фрасимах выступает в роли собеседника и оппонента Сократа в диалоге Платона «Государство». Спору них идет о справедливости. Фрасимах изображен Платоном как человек весьма экспансивный, напористый: «Фрасимах во время нашей беседы неоднократно порывался вмешаться в разговор, но его удерживали сидевшие с ним рядом… Однако чуть только мы приостановились… Фрасимах уже не мог более стерпеть: весь напрягшись, как дикий зверь, он ринулся на нас, словно готов был нас растерзать» (Платон. Государство. I. 336 b). «Потоком своего многословия он, словно банщик, окатил нас и залил нам уши» (Платон. Государство. I. 344 d).
А вот его манера выражаться: «Что за чепуху вы несете, Сократ, уже с которых пор! Что вы строите из себя простачков, играя друге другом в поддавки?» (Платон. Государство. 1.336 bс). «Скажи-ка мне, Сократ, у тебя есть нянька?.. Да пусть твоя нянька не забывает утирать тебе нос…» (Платон. Государство. I. 343 а). Высказав свою точку зрения, Фрасимах не утруждает себя ее доказательствами и хочет сразу уйти, не выслушивая возражений, но его заставляют остаться.
Сократ, разумеется, не поддается на провокации, ведет разговор, как обычно, спокойно и иронично и в конце концов одерживает в диспуте победу: Фрасимах после тщетных попыток отстоять собственную правоту фактически признает свое поражение тем, что отказывается продолжать спор по существу и сводит его к грубоватым, эмоциональным выпадам, вроде: «Угощайся этим рассуждением сам, да смелее. Я тебе не стану перечить, чтобы не нажить врагов среди присутствующих» (Платон. Государство. 1.352 b).
В целом, конечно, не может не броситься в глаза, что в платоновских диалогах Сократ снова и снова одерживает верх над софистами — почти всегда, причем обычно с легкостью, с большим перевесом. Разумеется, тут играет роль и то, что софисты, привыкшие, как говорилось выше, к монологичному способу общения, неуютно чувствовали себя, когда Сократ навязывал им обмен мнений в форме диалога. — так сказать, вынуждал их «играть на чужом поле». Они нервничали, терялись, допускали в споре серьезные промахи.
Но не следует забывать еще и о другом: автор диалогов, Платон, боготворил своего учителя Сократа и резко отрицательно относился к софистам — для него был решительно неприемлем именно их релятивизм. Ясно, что в своих произведениях (это ведь не какие-то объективные и беспристрастные хроники, а страстная защита определенной философской линии) он просто не мог допустить, чтобы кто-нибудь из софистов (да и вообще кто бы то ни было) победил Сократа. Сказанное в полной мере относится и к мемуарам Ксенофонта.
На самом же деле все явно было сложнее. Сократ на протяжении десятилетий постоянно общался с софистами. В чем-то не соглашался с ними, опровергал их ошибочные мнения. В чем-то, напротив, у них учился… Так и происходило его формирование как мыслителя. Не будет преувеличением сказать, что если бы не софисты, то не было бы и Сократа. Во всяком случае, того Сократа, которого мы знаем.
КРУГ СОБЕСЕДНИКОВ (II):
ДРУЗЬЯ, УЧЕНИКИ, ПОПУТЧИКИ…
Разумеется, общался Сократ в Афинах отнюдь не только с софистами, — они все же так и не стали для него вполне «своими». Даже Продик. Присмотримся теперь повнимательнее к другой группе собеседников «босоногого мудреца» — к тем, кто составлял круг его последователей, а подчас — истых почитателей.
