Когда это сообщение показали Гитлеру, тот пришел в бешенство: «верный Генрих» ведет переговоры с врагом! Приказал арестовать рейхсфюрера СС. Но Генрих Гиммлер благоразумно сбежал подальше от фюрера.
Адольф Гитлер напрасно беспокоился. Черчилль и Трумэн отвергли это предложение Гиммлера — они договорились, что нацисты должны капитулировать только перед всеми союзниками.
Сталин болезненно реагировал на сообщения разведки о контактах нацистов с любыми представителями Запада. В реальности союзники не собирались договариваться с нацистами о сепаратном мире. По этой причине в конце войны Англия и Соединенные Штаты отказались даже от контактов с антигитлеровским сопротивлением…
В годы холодной войны изыскания зарубежных историков воспринимались как враждебная акция. Публикации, относящиеся к тайной дипломатии времен Второй мировой войны, вызывали у советских руководителей особое раздражение. Решено было дать отпор «злобным измышлениям» врагов советской власти, и поручили это Коллонтай.
Александре Михайловне было приятно, что о ней вспомнили. Она отправила письмо в редакцию газеты «Известия», которое 29 июля 1947 года было опубликовано:
«Я прочитала в американском журнале «Либерти» статью двух авторов Пауля Шварца и Гея Ричардсона. Эта статья вызвала у меня чувство глубокого возмущения той клеветой по адресу Советского Союза, которую преподнес журнал своим читателям…
Эти два провокатора решили сделать сенсационное «разоблачение» будто бы имевших место весною 1943 года в Стокгольме, под моим руководством как посланника СССР, попыток переговоров о сепаратном мире между Москвой и Берлином…
Шварц и Ричардсон прежде всего сочиняют длинную повесть о приезде весною 1943 года из Москвы в Стокгольм сотрудника МИД А. М. Александрова с поручением ко мне выяснить возможности сепаратного мира с Германией. Но легко проверить, что А. М. Александров в 1943 году находился в Австралии, будучи там советником Миссии СССР, и вообще никогда в Стокгольм не приезжал.
Затем следует подробное описание, как я старалась найти посредников для установления связей с немцами, хотя было известно, что именно весною 1943 года я была тяжело больна и находилась в клинике Красного Креста, о чем, между прочим, сообщало агентство Рейтер.
Этим фантазии соавторов относительно «фактов» деятельности моей и Александрова не исчерпываются, они уверяют своих читателей, что дело сорвалось из-за сомнений Гитлера, нет ли капли еврейской крови у Александрова…
Слухов о попытках сепаратного мира не только в 1943 году, но и за все время войны было очень много, в частности в Стокгольме. Они обычно исходили непосредственно из штаба Геббельса и Гиммлера. Корреспонденты английских газет «Дейли экспресс» и «Дейли мейл» сообщали в своей печати о попытках немцев установить через них связь с англичанами в Стокгольме…»
Опровержение Коллонтай не поставило точку в изысканиях историков. Похоже, ей не очень поверили. Что касается пассажа относительно Александрова, то произошла некоторая путаница. Фамилия распространенная. Один дипломат с такой фамилией действительно служил в Австралии, другой всю войну проработал в Стокгольме, под руководством Коллонтай…
Александра Михайловна ушла из жизни раньше, чем журналисты смогли до нее добраться. Зато они пытались разговорить Владимира Семеновича Семенова. Но — тщетно…
Со временем Владимир Семенов стал заместителем министра иностранных дел Советского Союза. Помимо дипломатии он интересовался живописью.
«Вначале он собирал передвижников, — рассказывал посол Роланд Михайлович Тимербаев, — потом выгодно их распродал и увлекся русским авангардом… Сами художники в большинстве своем уже вымерли, вдовы их чуть ли не голодали, и за небольшие подачки (дубленки и пр.) можно было создать хорошие коллекции. Семенов вовремя это понял».
Его последняя должность — посол в ФРГ. Уйдя в отставку в перестроечные годы, он остался в Германии. Как утверждают, вместе с собранной им бесценной коллекцией русской живописи. Умер он в Кёльне. До конца жизни Владимир Семенов наотрез отказывался отвечать на вопросы историков и журналистов о переговорах в Стокгольме.
О том, что происходило тогда в реальности, знали немногие. И никто из них не захотел об этом вспоминать. Некоторые историки уверены, что участники этих переговоров унесли тайну стокгольмских встреч с собой в могилу. И правды нам уже никогда не узнать.
Дама в коляске
Недуги один за другим обрушивались на Александру Михайловну, и ей уже было тяжело работать. В конце 1944 года к ней приехал шведский министр финансов и предложил миллиардный кредит для возобновления прерванных войной экономических отношений с СССР. Миллиард вместо 100 миллионов, которые обсуждались в 1934 году…
Соглашение было подписано осенью 1945 года. Но уже без Коллонтай. В конце концов в Москве приняли решение ее отозвать. В марте 1945 года Александра Михайловна вернулась на родину.
Молотов предполагал оставить послом в Стокгольме Владимира Семенова, которому симпатизировал.
«Я долго ожидал решения моей судьбы, — вспоминал сам Семенов. — Еще в октябре 1944 года меня вызвал Молотов и сказал, что имеется в виду меня назначить послом в Швецию. Я стал умолять Вячеслава Михайловича не делать этого — и я надоел шведам, и они мне, и нечего мне там будет делать после войны.
— Лучше атташе, но в Германию.
— Но там же война, — возразил В. М.
Я ответил, что войне скоро конец и надо готовить оккупационный аппарат. Вот туда мне и место. В. М. крякнул и отпустил меня с миром. И больше не приставал».
Молотов ценил Семенова, и его пожелания учли. Когда после разгрома третьего рейха формировалась оккупационная администрация, его срочно отправили в Берлин. В июне 1945 года Владимира Семеновича утвердили заместителем политического советника при главноначальствующем Советской военной администрации (СВАГ) в Германии. Администрацию возглавил маршал Георгий Константинович Жуков, а советником стал Андрей Януарьевич Вышинский. Однако Вышинский немецких дел не знал и во многом полагался на Семенова, которого 5 сентября произвели в первые заместители политсоветника по общим вопросам и вопросам внешней политики. Вышинский вскоре вернулся в Москву. И 31 мая 1946 года постановлением правительства Семенов стал политсоветником СВАГ, то есть фактически ему было поручено заниматься послевоенным переустройством Германии.
А в Стокгольме Александру Коллонтай сменил другой ее недавний подчиненный — советник посольства Илья Семенович Чернышев. Выпускник исторического факультета Московского университета, он был в 1940 году приглашен на работу в Наркомат иностранных дел одним из помощников Деканозова.
Уже упоминавшийся в этой книге Владимир Георгиевич Деканозов родился в Баку. Он был достаточно образованным человеком — окончил Тифлисскую гимназию, два года учился на медицинском факультете Саратовского, затем Бакинского университетов. Летом 1921 года Деканозова назначили уполномоченным отдела по борьбе с бандитизмом Азербайджанской ЧК, потом заместителем начальника экономического отдела. Там он и познакомился с Лаврентием Павловичем Берией.
