Она хорошо выступала, искренне, с чувством. Вспоминала: «Я сама горела, и мое горение передавалось слушателям. Я не доказывала, я увлекала их. Я уходила после митинга под гром рукоплесканий. Я дала аудитории частицу себя и была счастлива».
Из тюрьмы в ЦК
Александра Михайловна Коллонтай как видный деятель большевистской партии летом 1917 года была обвинена в работе на врага — на кайзеровскую Германию.
Министр юстиции Временного правительства Павел Николаевич Переверзев передал газетам подготовленные его аппаратом документы о связях большевиков с немцами. Газета «Живое слово» опубликовала от имени бывшего большевика и депутата Государственной думы Григория Алексеевича Алексинского и бывшего народовольца, затем члена ЦК партии эсеров Василия Семеновича Панкратова материал под заглавием «Ленин, Ганецкий и компания — шпионы!».
Инициатором был журналист Евгений Семенов (Коган). Он вспоминал в эмиграции: «Я убедил издателя «Живого слова» в ночь на 5 июля опубликовать документы Переверзева о предательской деятельности Ленина, Козловского, Фюрстенберга (Ганецкого), Зиновьева, Коллонтай и других».
Вот что писало «Живое слово»: «16 мая 1917 года начальник штаба Верховного главнокомандующего препроводил военному министру протокол допроса от 28 апреля сего года прапорщика 16-го Сибирского стрелкового полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику Разведывательного отделения штаба Верховного главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля сего года к нам в тыл на фронт 6-й армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией…
Офицеры Германского генерального штаба… ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент Германского генерального штаба… Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами к подрыву доверия русского народа к Временному правительству… Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц».
Бывший прапорщик 16-го Сибирского стрелкового полка Дмитрий Спиридонович Ермоленко служил в военной контрразведке, потом в полиции. В ноябре 1914 года он попал в немецкий плен. В январе 1916 года согласился работать на немцев. Он был задержан в мае 1917 года при попытке перейти линию фронта. На допросах рассказал, что обещал немцам добиться сепаратного мира с Германией и отделения Украины. Дали ему полторы тысячи рублей. Скромная сумма для такой масштабной задачи… Прапорщик утверждал, что два германских офицера сказали ему: Ленин послан в Россию с той же целью, работать будете вместе.
Профессиональные контрразведчики ему не поверили. Ермоленко был контужен еще в Русско-японскую войну и производил впечатление психически нездорового человека. Начальник контрразведки Петроградского военного округа Борис Владимирович Никитин писал: «Я увидел до смерти перепуганного человека, который умолял его спрятать и отпустить. Я его отпустил. Пробыв в Петрограде не больше суток, он уехал в Сибирь».
Но российские газеты только и писали, что о работе Ленина на врага. Немецкий посланник в Копенгагене Ульрих Брокдорф-Ранцау (будущий министр иностранных дел Германии) отправил в Берлин шифротелеграмму: служат ли в Генеральном штабе офицеры, которые рассказали прапорщику Ермоленко, что Ленин — немецкий шпион? Германский МИД секретно информировал своего посланника, что всё это выдумка.
«Газеты, — вспоминал Питирим Сорокин, — опубликовали документы, подтверждающие, что перед возвращением в Россию большевистские лидеры получили большие суммы денег от немецкого Генерального штаба. Новость вызвала всеобщее и единодушное негодование.
— Изменники! Немецкие шпионы! Убийцы! Смерть им! Смерть большевикам!»
Утром 5 июля войска захватили редакцию большевистской газеты «Правда». Толпа устроила погром в «немецком гнезде».
Ленин не отказался бы от немецких (и от любых иных) денег — в денежных делах он не был щепетилен. Он заключил бы союз с самим дьяволом, если бы это помогло ему совершить революцию и взять власть. И точно так же забыл бы о своих обязательствах. Но Ленин требовал прекратить войну не ради немецких денег, а потому что солдаты не хотели воевать! В 1917 году действующая армия насчитывала больше семи миллионов человек и от них зависела судьба страны. Они мечтали вернуться домой. Ленин понял: привлечь солдат на сторону большевиков можно только обещанием немедленно закончить войну, демобилизовать армию и отпустить одетых в серые шинели крестьян домой — к семьям и земле.
Сколько бы его ни обвиняли в отсутствии патриотизма, в пораженчестве и прямом предательстве, на митингах Ленин повторял вновь и вновь то, что от него хотели слышать:
— Товарищи солдаты, кончайте воевать, идите по домам. Установите перемирие с немцами и объявите войну богачам!
Именно поэтому большевики взяли власть и победили в Гражданской войне.
Седьмого июля были выданы ордера на арест видных большевиков, начиная с Ленина. Владимир Ильич исчез. Многие обвиняли его в трусости, в том, что он сбежал в решающий момент. Казнь старшего брата, Александра Ульянова, возможно, наложила неизгладимый отпечаток на психику Владимира Ильича.
Двадцать второго июля газеты опубликовали постановление прокурора Петроградской судебной палаты о привлечении Ленина и его соратников к суду:
«Следствием добыты данные, которые доказывают, что в России имеется большая организация шпионажа в пользу Германии… В данных предварительного следствия имеются прямые указания на Ленина как германского агента…
На основании изложенных данных, а равно данных, не подлежащих пока оглашению, Владимир Ульянов (Ленин), Овсей Гирш-Аронов-Апфельбаум (Зиновьев), Александра Михайловна Коллонтай, Мечислав Юльевич Козловский, Евгения Маврикиевна Суменсон, Гельфанд (Парвус), Яков Фюрстенберг (Куба-Ганецкий), мичман Ильин (Раскольников), прапорщик Семашко, Сахаров и Рошаль обвиняются в том, что в 1917 году, будучи русскими гражданами, по предварительному между собой и другими лицами уговору, в целях способствования находящимся в войне с Россией государствам во враждебных против нее действиях, вошли с агентами названных государств в соглашение содействовать дезорганизации русской армии и тыла для боевой способности армии…»
Тем временем Коллонтай избрали делегатом I Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. Когда ей предоставили слово, она говорила о праве Финляндии на самоопределение.
ЦК партии большевиков командировал ее на девятый съезд социал-демократической партии Финляндии. 17 июня 1917 года Коллонтай выступала на съезде:
— Временное правительство уверяет, что финляндский вопрос будет окончательно решен в Учредительном собрании. Но мы не знаем, как решит его Учредительное собрание. Вместо этого мы, революционные социал-демократы, требуем, чтобы вопрос о самостоятельности Финляндии был решен сейчас, в момент революционной ситуации. И мы выступаем за предоставление Финляндии самостоятельности вплоть до отделения от Российского государства.
В конце июня 1917 года Коллонтай отправилась в Стокгольм, чтобы участвовать в Информационном совещании левых циммервальдцев. Когда она вернулась на родину в первых числах июля, ее арестовали прямо на границе.
