— Да, желательно бы, — кивнула я. По крайней мере, хоть насчет родства точно узнаю.
Тирен повел нас по широкой лестнице и дальше по коридору. Пока никто по пути не попадался.
— Джорин, ты тут? — мысленно позвала я.
— Тут-тут. Продолжаю поражаться твоему сумасбродству. И, кстати, Амир тебя ищет. Представь его реакцию, если узнает, где ты.
Ой нет, только не это!
— Джорин, но ты ведь прикроешь?
— А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? Но ты же понимаешь, все равно потом с Амиром придется объясниться. Он уже знает, что тебя нет в твоей спальне, и ему весь любопытно, куда же подевалась его избранница посреди ночи, — конкретно слово «любопытно» было сказано таким тоном, словно Амир жаждет уже всю душу из меня вытрясти.
Желательно в ближайшее время вообще ему на глаза не попадаться, пока его злость хоть немного не поутихнет.
— Все, пришли, — Тирен остановился, открыв высокие двустворчатые двери. — Я пока здесь покараулю. Вы только не задерживайтесь, иллюзия сокрытия скоро сойдет на нет.
Лично я тут задерживаться точно не собиралась, мне нужно лишь один портрет посмотреть. Грон взял у Тирена подсвечник и шел впереди по широкой галерее. Мельком освещал каждый портрет, и если была изображена дама, то останавливался, оглядывал внимательно и только после этого шел дальше.
Я так старалась за ним не отставать, что когда он резко замер, чуть не врезалась в его спину.
— Смотри, Кристин, — его голос прозвучал странно. Грон поднял подсвечник, чтобы осветить по максимуму. А я… Я, кажется, вообще забыла, как дышать.
На миг почудилось, что я вижу себя. Изображенная светловолосая девушка была едва ли старше меня. Она улыбалась, зеленые глаза лучились искренним счастьем. Роскошное платье и драгоценности подчеркивали ее статус, но при этом совсем не делали чопорной. Такая искренняя, юная, верящая, что в жизни ждет только хорошее…
Это точно она… Моя мама…
Я ведь еще в детстве все в мечтах представляла своих настоящих родителей. Так часто, что даже придумала определенные образы и привыкла к ним. Но в то же время все равно я понимала, что это лишь моя фантазия. А сейчас… Я просто смотрела на маму сквозь сами собой навернувшиеся слезы, и прямо как в детстве дорисовывала образ. Как бы она говорила, как смеялась, как бы ласково называла меня…
Мучительно страшно понимать, что никогда этого не будет. Никогда.
— Кристин, — голос Джорина в мыслях зазвучал совсем тихо, — я понимаю, каково тебе сейчас. Но постарайся все же не зацикливаться на этой тоске. Нельзя сейчас грезить прошлым, на кону твое будущее, твоя жизнь. Это и вправду Эльвина, а значит, Нибрас точно твой дядя. И если при этом он возглавляет культ тьмы, то… Сам не знаю что. Тут слишком много вопросов. Либо Эльвина не знала об истинной сути брата, либо просто не сказала об этом Тарису, либо он в свою очередь не стал говорить об этом мне. Но самое главное тут даже не это. Раз ты принадлежишь и этому роду, то как их хранитель смог напасть на тебя?! Но давай уже со всем разбираться в безопасности.
Как раз и Тирен поторопил:
— Пойдемте, время иллюзии на исходе.
— Кристин, ты как? — Грон смотрел на меня с искренним сожалением.
— Нормально, — я вытерла слезы, но все равно не выдержала, всхлипнула. — Просто… Просто сложно все это… Мне уже казалось, что восемнадцать лет — это вполне себе взрослая. Но сейчас… Сейчас я чувствую себя ребенком, понимаешь, маленьким и одиноким… Ты прости, что говорю все это, сложно очень сдержать эмоции…
Грон не стал ничего отвечать, просто успокаивающе обнял меня. А я очень старалась все же взять себя в руки. Слезами ничего не исправить, прошлого не изменить. Изначальная тьма во мне всколыхнулась сама собой, и тут же начала разрастаться злость. Я выполню клятву отца, чего бы мне это ни стоило! Я уничтожу тех, кто отнял у меня родителей!
Глава восьмая
— Хранитель не может причинить вред представителям своего рода, — упрямо повторял в моих мыслях Джорин, пока мы с Гроном шли через ночной лес. — И дело даже не в моральных устоях, а в том, что это попросту невозможно! Даже противоестественно!
Мне сейчас совсем не хотелось говорить об этом. Наоборот, мечтала поскорее добраться до кровати, забыться сном и хотя бы до утра избавиться от всех гнетущих мыслей. Но, как ни крути, Джорин прав. Разобраться надо как можно скорее. Раз теперь мы стопроцентно знаем о родстве, то ориентируясь на него, необходимо прояснить и все остальное.
— Может, он и не хотел причинить вред? — так же мысленно предположила я в наивной надежде. — Может, он так с испытанием помочь хотел?
— Как помочь? — мрачно парировал Джорин. — Прибить пораньше, чтобы дальше не мучилась? Кристина, ты самой сути не понимаешь. Не важно, с какой целью он так поступил. Факт в том, что он не мог это сделать чисто по своей природе! Ты помнишь, как вообще появились темные?
— Ну да. Те, кто не обладал магией от природы, решили прибегнуть к изначальной тьме. Смогли ее приручить в какой-то мере, и с тех пор наделены особой темной магией — не чистой тьмой, но очень близкой к ней разновидностью.
— Да, все верно. Но вместе с появлением темной магии появились и мы, хранители. Мы — эдакое разумное воплощение этой магии, наша обязанность следить за ее неугасанием, развивать в представителях рода и, естественно, оберегать их. То есть хранитель хоть как должен всеми силами способствовать тому, чтобы носители его магии жили как можно дольше. Ведь если нет людей, нет магии, не будет и хранителя. Это один из незыблемых законов выживания и сохранения магии в мире. И никто не может нарушить это правило. Никогда, я повторяю, никогда хранитель не причинит вреда своей семье. Даже при всем желании не сможет. Его магия попросту не воплотиться.
— Джорин, я тогда вообще ничего не понимаю, — я окончательно запуталась. — Может, тут просто нет родственных связей? К примеру, вдруг моя мама была приемной в семье Нибраса?
— Может, и так. Лично я вообще никаких объяснений даже придумать не в состоянии. Рассказал Инитару, он точно так же в полнейшем изумлении. Да вообще любой хранитель скажет, что такое невозможно! — он все же постарался успокоиться. — Наверное, ты права, объяснение сокрыто в происхождении Эльвины. Но если она была приемной, то тогда ее истинный род так и остается для нас тайной.
Лично меня только порадовало, что Нибрас, скорее всего, мне не родня. При всем желании обрести настоящую семью, таких родственников точно не надо. Да и вряд ли хранитель действовал самовольно, сам Нибрас ему и приказал от меня избавиться. То ли назло Амиру, то ли чтобы под ногами не путалась.
Но одно точно: он не знает о том, что я — дочь Эльвины. Ведь обладательница света нужна культу тьмы живой, хотя бы первое время. Так что меня не то что убивать бы не посмели, а даже пылинки бы сдували.
