Всегда веселая, Кози молча уставилась в свою тарелку.
– Что-то случилось, доченька?
Она кивнула и подняла на меня глаза. Они были полны слез.
– Алина сказала, что мы больше не можем дружить.
– Ох, милая! – Я взяла ее за руку, вспомнив наших соседей со второго этажа.
– Это все из-за той желтой звезды, – продолжала она, прижав к груди коленки. – Я ненавижу желтую звезду.
Мы с папой встревоженно переглянулись.
– Я тоже ее ненавижу, доченька, – сказала я, пытаясь ее утешить.
Ее глаза смотрели мне в лицо, ища на нем ответ или хотя бы надежду, что все будет хорошо.
– Мама, – снова заговорила она со слезами, – вдруг никто не захочет дружить со мной? Что тогда?
Я выпрямила спину.
– Тогда они глупые девочки, и тебе будет лучше без них. К тому же у тебя есть я, есть дедушка и месье Дюбуа. Мы всегда будем твоими друзьями.
Дочка кивнула, слабо улыбнулась и снова принялась есть суп. Потом я разрешила ей пойти в гостиную, и она устроилась с книжкой на софе, укрывшись одеялом.
– Как ты прогулялась? – спросил шепотом папа.
– Увы, я ничего хорошего сказать не могу.
Папа широко раскрыл глаза, когда я пересказала ему услышанное в «Жанти». Я видела, что он тоже упал духом. Каждый день приносил неприятные новости. С каждым часом наш страх увеличивался. Я застывала каждый раз, слыша шаги в коридоре или скрип ступенек на лестнице. Неужели это пришли за нами?
Нам нужно было разработать план бегства, и как можно скорее. Но при одном упоминании об этом папа вздохнул и ретировался на софу, словно его лучшим механизмом защиты было делать вид, что все хорошо. Он сел рядом с Кози: два силуэта в полумраке перед потрескивавшим огнем. Если бы я могла остановить навсегда это мгновение!
Пока я убиралась на кухне и все готовила к завтрашнему завтраку, папа и Кози задремали на софе: он – в очках на носу и с раскрытой книгой на коленях, она – с любимым журналом, который выпал из ее рук на пол. Я улыбнулась, глядя на них, и похлопала папу по плечу. Он встрепенулся, еще не очнувшись от сна, и положил очки на стол.
– Спокойной ночи, – прошептал он и ушел в спальню, а я взяла Кози на руки и отнесла в постель, захватив и месье Дюбуа. Она уткнулась в медвежонка, свернулась калачиком и мирно посапывала во сне.
Я стала наводить порядок в гостиной, и тут зазвонил телефон. «Странно, – подумала я. – Кто может звонить в такой час?» И поскорее сняла трубку, чтобы не разбудить мою спящую семью.
– Селина? – звонила Сюзетта, и я услышала, что она плакала.
– Сюзетта? Что с тобой? Все нормально?
– Нет, – всхлипнула она. – Селина, ты была права во всем. – В ее голосе послышалась истерика. – Франц меня обманул. Селина, он обманул меня. – Она так рыдала, что я с трудом разбирала ее слова. – Сегодня я вернулась домой… – У нее уже началась истерика. – Они… Элиана. Селина, Элиана!
– Постой, – сказала я. – Не торопись. Что случилось? – Мое сердце сжалось в тревоге.
– Они забрали его, – сообщила она. – Они пришли к нам домой. Селина, они арестовали его.
У меня задрожали колени, и я рухнула на стул, не зная, что и сказать. Я могла лишь рыдать. Элиан родился с больным телом, но с большим и добрым сердцем. У меня перед глазами встало его лицо, когда он улыбался мне со своего кресла и пытался произнести мое имя – у него всегда получалось «Шел-лена». Их мать Клодин страстно любила его, и мне страшно было подумать, как она переживет этот день. Вот теперь его забрали – по вине Сюзетты. Говорить было нечего, мы сидели на наших кухнях в Париже и рыдали, рыдали.
Глава 13
КАРОЛИНА
Перед приходом Виктора я, нервничая, померила три платья, но остановилась на джинсах и белой блузке, чуточку закрывавшей плечи. Потом выставила угощение – сыр, хлеб и вино, надеясь, что ему понравится мой выбор.
– Приятная квартира, – сказал он, оглядываясь по сторонам. Я улыбнулась.
– Не понимаю, почему я выбрала такую большую. По-моему, как-то глупо.
– Глупо или потрясающе, – возразил Виктор. – Чего стоит один лишь потолок. – Он запрокинул голову и с восхищением посмотрел на затейливый деревянный карниз. – За свою жизнь я видел много роскошных парижских квартир, но эта… сама по себе классная. При таком небольшом выборе хороших квартир тебе повезло, что ты подписала договор об аренде.
– Возможно, – согласилась я, нервно сунув руки в карманы джинсов. – Но господин де Гофф, наш консьерж, считает, что эта квартира проклятая. – Я рассказала Виктору о том, что знала, и он пожал плечами.
– Кто знает, – заметил он. – Может, он просто пытался напугать вас, чтобы ты уехала, и тогда он сам поселится здесь.
Я покачала головой.
– Нет, сомневаюсь. Не думаю, что у него есть планы на такую квартиру. И вообще, хочешь вина? Я купила его сегодня на рынке. Извиняюсь заранее, если выбрала неудачно. Честно говоря, я мало что понимаю в вине.
Он посмотрел на этикетку.
– О, «Шато Марго» 2005 года? Я бы сказал, что вы сделали прекрасный выбор, мадемуазель Незнайка.
У меня запылали щеки.
– Ну, я просто попросила продавца направить меня в нужную сторону.
– Ты позволишь? – спросил он, протягивая руку к штопору.
Я кивнула и наблюдала, как его сильные руки умело откупорили бутылку.
– У тебя, случайно, нет декантера?
– Ой, – сказала я. – Честно говоря… я не знаю.
– Давай посмотрим на кухне?
– Конечно. – Я провела его по коридору мимо столовой.
– Какая кухня! – изумленно воскликнул он. – Тут поместится весь наш ресторан.
– Можешь пошарить в шкафчиках. Я понятия не имею, что в них есть.
Сначала он осмотрел кладовку.
– Как я вижу, ты тут ничего себе не готовила.
– Думаю, что нет.
– Что ж, тогда держись за меня, детка. – Он усмехнулся и проверил сначала несколько верхних шкафчиков, потом сел на корточки, выдвинул ящик под островком и извлек из него нечто вроде цилиндрической вазы с узким горлышком. – Вуаля!
– Итак, у меня нет нормального набора бокалов для воды, но зато есть декантер для вина, – сказала я, качая головой.
– Женщина имеет право на свои приоритеты, – пошутил Виктор.
Вернувшись в гостиную, он налил вино в декантер. Через полчаса мы решили, что больше не можем ждать. Он взял бокалы, которые я выставила заранее, и налил нам понемножку вина.
– Просто… восхитительно, – похвалил он, сделав первый глоток.
– Да, – согласилась я.
