Солнце садилось, озарив город оранжевым светом. Казалось, у всех было свое место в жизни, были близкие люди. Мать с маленьким сыном торопливо шли через улицу к булочной. Собака с ее хозяином поднимались по ступенькам к их дому. Велосипедистка тренькала звонком, проезжая мимо; вероятно, ей не терпелось встретиться с бойфрендом или мужем где-нибудь в спокойном бистро.
Ну а я? Где мое место? Я свернула направо к моему дому. В моей квартире, возможно, я увижу Марго. Мы выпьем с ней по чашке чая. Но тут я услышала где-то вдалеке церковные колокола и застыла. Мне внезапно захотелось их увидеть. Я огляделась, отыскивая взглядом шпиль, колокольню, вообще что-нибудь похожее на церковь. И тут заметила в конце квартала старинное здание с колоколом наверху. На паперти стояла маленькая старушка и приветствовала заходивших в храм людей.
Я робко подошла ближе, но остановилась возле ступенек.
– Что? – сказала мне старушка через минуту. – Вы еще не приняли решение?
Я оглянулась, подумав, что она обратилась к кому-то еще, но позади меня никого не было.
– Извините, – смутилась я. – Какое решение?
– О том, пойдете вы на вечернюю службу или нет. Знаете, мы не кусаемся.
Я улыбнулась и шагнула на ступеньку, на вторую…
– Вот и молодец, – сказала она, когда я поднялась на паперть. – Садитесь в храме, где вам нравится.
Я кивнула и села на самую дальнюю скамью. Все пели гимн под номером сорок семь, и я взяла лежавшую передо мной книжицу, отыскала нужную страницу и присоединилась к хору. Потом все встали на колени, и я тоже. Когда они начали молиться, и я тоже. Я закрыла глаза и… услышала шорох пальм…
Мне восемь лет или около того, на мне нарядное голубое платьице и белые туфельки с пряжкой. У меня две косички, и я держу за руку маму. Она красавица, очень стройная, в золотистом платье, со светлыми волнистыми волосами, которые разделены на прямой пробор и обрамляют каскадом ее лицо.
– Мама, почему мы пришли сюда? – Я смотрю на огромный дом с колоколом на самом верху.
– Это церковь, доченька, – говорит она мне.
Я недоверчиво щурю глаза.
– И что там делают?
Мама садится на корточки, и ее глаза оказываются на одном уровне с моими.
– Ты узнаешь там о Боге, милая, будешь молиться и петь.
Я киваю, словно что-то поняла, хотя это не так.
– Когда я была маленькая, – продолжает она, – моя мама привела меня в церковь, вот как я тебя сейчас. И я узнала важный урок.
– Какой урок?
– Что нет никаких проблем, какие Иисус не мог бы решить.
Даже в свои восемь лет я знаю, какая «проблема» у моей мамы, и беру ее за руку.
– Мама, а Бог может вернуть папочку?
Она не отвечает на мой вопрос, вернее, не отвечает прямо. Вместо этого обнимает меня, тяжело вздохнув.
– Готова?
Я киваю, и мы вместе поднимаемся по ступенькам к входу. В храме все поют, и я не разбираю слов. Потом все наклоняют голову и молятся. Мама крепко зажмуривает глаза и складывает руки в молитве. Я тоже молюсь, чтобы мама оказалась права. Чтобы не было таких проблем, какие Бог не мог бы решить.
…Я открыла глаза и обнаружила, что церковь опустела. Я стояла на коленях, сложив в молитве руки. У алтаря подросток гасил свечи. Смутившись, я взяла сумочку и направилась к двери.
У входа меня ждала старушка.
– Я молилась за тебя сегодня, – сообщила она. – Чтобы ты нашла свою дорогу.
– Merci, – поблагодарила ее я со слезами на глазах. На улице я достала свой сотовый, нашла в сообщении доктора Леруа телефон терапевта и позвонила ему.
Глава 16
СЕЛИНА
– Встань! – рявкнул Рейнхард и дернул меня за руку, заставив встать с коленей. – Ты сказала, что сегодня приятно гулять, вот мы и прогуляемся.
– Куда вы их увезли? – закричала я, повернувшись спиной к улице, по которой грузовик увозил папу и Кози. – Что вы сделаете с ними?
Мое волнение его не тронуло.
– Не забивай свою красивую головку такими пустяками. Мы пристойно относимся к нашим узникам.
– Узникам? – с ужасом воскликнула я.
– Ну да, они наши узники.
– Но они не сделали ничего дурного. Отпустите их, я прошу вас.
– Боюсь, что ты ошибаешься, – сказал он со зловещей улыбкой. – Они неправильно родились. И ты тоже.
– Пожалуйста, – продолжала я. – Пощадите их. Я сделаю все что угодно.
– Все что угодно? – с насмешкой спросил он. – Придется это учесть.
Мы прошли несколько кварталов. Что подумают наши соседи? Поможет ли нам кто-нибудь? Я заметила, что кто-то смотрел на нас из окна на втором этаже. Женщина. Но как только наши глаза встретились, она задернула занавески. Как мне хотелось вернуться в комфорт нашей квартиры и оказаться там вместе с Кози и папой, как этим утром, как раньше.
– Мы почти пришли, – сказал он и еще крепче сжал мою руку.
Я дрожала, когда он вел меня назад на улицу Клер, но не в мой дом. Высокий дом напротив нашего был в Париже одним из самых шикарных. Там жили двое наших клиентов. Иногда я сама приносила им цветы, если Ник болел, и заглядывала в квартиру, когда экономка или служанка расписывались на бланке заказа.
Прежде чем зайти в вестибюль, Рейнхард жестом показал на величественное сооружение на верхнем этаже.
– Это самый шикарный пентхаус в Париже, – похвастался он. – Но я считаю, что ему нужно чуть больше… декора. Ты поможешь мне в этом. – Мои ноги двигались, когда мы вошли в здание и направились к лифту, но я не чувствовала их под собой, совсем не чувствовала. Я просто плыла.
Он нажал на кнопку и вызвал лифт.
– Готов поспорить, что ты никогда не жила в доме с такой штукой.
Я не ответила и глядела в одну точку, а он наклонился ко мне и положил свою огромную ручищу мне на талию. У него участилось дыхание, и он прижал меня к себе.
Я ничего не чувствовала. Я онемела.
Внезапно внимание Рейнхарда переключилось с меня на улицу, и его глаза наполнились яростью. Там молодая мать несла маленького ребенка, а тот капризничал и ревел. Звякнул звонок лифта, и дверь открылась.
– Держи лифт, – сказал он, вернулся к двери и заорал на женщину: – Ты знаешь, сколько времени? Заткни своего щенка, или я сделаю это за тебя!
В это мгновение я подумала о побеге. Но только куда мне бежать? Я понуро стояла возле лифта, как было велено, а Рейнхард продолжал ругать бедную женщину. Тут я увидела, как маленькая фигурка проскользнула в вестибюль в крошечном пространстве за спиной Рейнхарда. Между ударами моего тревожно бившегося сердца я увидела черные волосы и почувствовала холодную ручонку на моей ноге под юбкой. Я ахнула и мгновенно поняла, что это Кози. Каком-то чудесным образом моя дочка добралась до меня.
