Принесли устриц, и Геркан с воодушевлением переключился с меня на моллюсков. Я наблюдал, как полубог уплетает двустворчатых, и внутри поднималась благородная ярость.
Сколько времени я уже потратил на суету с божественными, полубожественными и героическими прожектами? Сколько ещё потрачу? И ради чего всё это? Они в бирюльки играют, у них вечность в запасе со всех сторон, куда ни плюнь. А я трачу время впустую, а на выходе – ни денег, ни славы, ни удовлетворения.
Кажется, я начинаю понимать, почему с дьяволом всегда заключают договор. И это отнюдь не по инициативе рогатого. Если все мифические существа так же обязательны и последовательны в своих решениях, без юридически заверенного документа с ними в деловые отношения лучше не вступать.
– У вас, Георгий Денисович, знакомых козлов случаем нет? – спросил я, борясь со злостью.
– Издеваешься? – тонко ухмыльнулся Геркан. – Среди богов каждый второй козёл. А среди смертных вообще каждый первый, ну, не считая тебя, ты исключение.
Он всосал устрицу и, запоздало сообразив что-то, насупил брови:
– А ты на что намекаешь?
Стараясь не делать каких-то заметных со стороны движений, я одними глазами указал на окно заведения. Георгий Денисович, принимая правила игры, как бы между прочим, повернул голову в сторону окна. За стеклом прямо на мостовой стоял знакомый чёрный козел на задних ногах. Передние он по-собачьи упёр в подоконник. И задумчиво – сомнений быть не могло – смотрел на нас грустными добрыми глазами.
– Он сегодня за нами весь день ходит, – пояснил я.
На лице Геркана возникла улыбка, полная ностальгической романтики, с такой улыбкой сорокалетние дяди вспоминают, как кидали карбид в воду, строительные патроны в костёр или мастерили самопалы в домашних условиях.
– Какой же это козёл? Это старый выпивоха! Подожди!
И, побросав устриц и вино, Геркан побежал на улицу.
Вернулся он довольно быстро, ведя под руку невысокого мужичка в длиннополом плаще, застёгнутом на все пуговицы, и шляпе, из-под которой со всех сторон торчали длинные чёрные спутанные кудри. Наряд к жаркой летней погоде не подходил совершенно, и вообще создавалось ощущение, что дядька решил изобразить шпиона, насмотревшись старых голливудских фильмов. Взгляд у мужичка был грустный и добрый, как у того козла.
– Это Леней, – представил мужичка Георгий Денисович, усаживаясь за стол. – Садись.
Леней послушно уселся рядом.
– Когда я был маленький… – начал Геркан, но предаться детским воспоминаниям в полной мере не успел. К столу с видом вежливого ментора подошёл администратор.
– Простите, – обратился он к Ленею, – не могли бы вы пройти в гардероб.
– 3-зачем? – чуть заикаясь, проблеял мужичек.
– Чтобы снять пальто и шляпу.
Леней заёрзал, с беспомощным испугом посмотрел на Геркана, словно ища поддержки. Георгий Денисович кивнул на початую бутылку «Мотраше».
– Н-не уверен, что стоит, – замотал головой мужичок.
– Я уверен, – принял реплику на свой счёт администратор. – У нас есть правила.
– Я н-не вам, – ещё сильнее заёрзал Леней, взглядом ища защиты у Геркана.
– А я – вам. Снимите шляпу.
Георгий Денисович, явно забавляясь происходящим, подтянул пустой бокал и, наполнив его дорогим вином под край, пододвинул к Ленею. Мужичок судорожно сглотнул и уставился на бокал будто питон, гипнотизирующий жертву:
– Если я сниму шляпу, вы в меня камнями кидаться станете, – проговорил он дребезжащим голосом, но уже не заикаясь.
– Почему? – опешил администратор.
Мужичок не ответил, он боролся с собой, глядя на бокал.
– Леней, бросай кокетничать. Уже можно, – подлил масла в огонь Геркан.
Вы когда-нибудь ощущали в полной мере силу слова? Ни к чему не обязывающая фраза сработала, как выстрел стартового пистолета. Леней поднял бокал, запрокинул голову, придерживая второй рукой шляпу, и ловким движением влил в себя всё содержимое бокала разом. Когда он опустил голову и снова посмотрел на администратора, взгляд его сделался масляным. Забылись испуг, задумчивость и неуверенность, испарилась тоска. Глаза по-прежнему были добрыми, но в них на смену грусти пришло озорство.
– Почему? – голос Ленея тоже изменился, хотя блеющие нотки остались. – Потому что у меня под ней рога. А под плащом хвост. И ноги волосатые.
У ошалевшего от такой перемены администратора вытянулось лицо.
– Не пугайся, корчмарь, – вставил ремарку Георгий Денисович, – Наш друг шутит. На самом деле он прокажённый и прячет под плащом язвы.
Геркан вежливо улыбался. Глядя на него, администратор тоже растянул губы и выдавил нервный смешок.
– Но раздеться вам всё же придётся, – уже не так уверенно сказал он. – У нас не принято находиться в зале в верхней одежде.
– А кто сказал, что это верхняя одежда? – раздухарился Леней. – Она не верхняя, она нижняя. Могу снять, но под ней ничего. Нет, ниже пояса ещё шерсть растёт, а выше только я в чистом виде. Это не противоречит вашим правилам?
– Наш друг – эксгибиционист, – тонко улыбнулся Геркан. – Понимаешь?
– Я понимаю, – ледяным тоном отчеканил администратор. – Если ваш друг сейчас не покинет заведение, я приглашу охрану.
– Подожди, – приподнялся Георгий Денисович. – Это же просто шутка.
Он ловко подхватил администратора под руку и оттащил в сторону. О чём они там говорили, понять было невозможно. Но разговор вышел недолгим. Вскоре администратор удалился, а Геркан вернулся к столу.
– Можешь сидеть в шляпе, Леней. Я арендовал весь зал.
– Ты как всегда добр, маленький Геркан. А вина ещё выпьем?
– Конечно, – сказал Геркан. – Сходи к бару, выбери то, что подойдёт твоему настроению.
– Моему настроению подойдёт любое порождение лозы, – продребезжал Леней, но, тем не менее, поднялся из-за стола и поспешно затрусил к бару.
– Когда я был маленьким, – продолжил Георгий Денисович с ностальгическими нотками, провожая мужичка взглядом, – мой папаша приставлял ко мне сатиров, чтобы я чего не учудил без его ведома. И если рядом с нами сатир, значит, папаша решил взяться за нас по-серьёзному.
Он изящно подцепил устрицу и не без удовольствия разделался с очередным моллюском.
– Леней был его любимым соглядатаем, – сообщил Геркан, делая глоток вина. – Моим тоже.
– Почему?
– Он наивен, как ребёнок, и язык у него без костей. Вольёшь в Ленея кувшинчик вина, и он расскажет всё и про всех без утайки. Дионис знает, что его сатиры словоохотливы, но полагает, что они верны ему и надёжно хранят секреты, несмотря на болтливый нрав. Это на самом деле так, но не в случае с Ленеем.
