Глава 15
Я ехала в кабриолете и ощущала, как сжимается комок в сердце оттого, что когда-нибудь мне придётся покинуть этот рай и вернуться в Москву. Как же не хочется терять это безумное ощущение восторга и понимания, что каждую минуту ты живёшь счастливо. Париж умеет лечить без лекарств. Моя мечта стала реальностью, и страшно даже думать о том, что совсем скоро придётся с ней расстаться. Я боялась спросить Кирилла, как долго мы пробудем в Париже, потому что не хотела услышать печальный ответ, что всего несколько дней. Мне же хотелось быть здесь как можно дольше. Если бы я только могла остаться здесь жить… Если бы…
Добравшись до одного из замков Лауры, мы припарковали машину и пошли наслаждаться окружающим великолепием. Замок Шамбор, один из самых крупных замков, окружали леса. Я удивилась, что во Франции может быть так много лесов. Деревья, такие же, как у нас, только нет берёзок. Замок завораживал своим внешним видом и заставлял восхищаться человеческим гением, который создал такую красоту. Он вызывал ощущение нереальности.
— Это не самый лучший замок Лауры. Он большой и неуютный, но я почему-то люблю его больше всех, — объяснял мне Кирилл.
— Многим тут холодно и неинтересно. А мне особенно тепло. Думаю, его недолюбливают из-за того, что он слишком уж большой. Просто огромный. Тут нет сада и парка, которые так любят туристы. Только поля, лес и море охотничьих угодий. Из-за этого замок и кажется таким одиноким. Он мне внутренне близок. Наверное, потому что он такой же одинокий, как я. Выглядит мрачновато даже в хорошую погоду.
— Кир, твоя жена обязательно найдётся. Ты только верь.
— Я верю и жду. А как ты думаешь, скоро?
Вопрос привёл меня в замешательство.
— Я думаю, очень скоро, — тут же поспешила я утешить друга.
— Я уже, если честно, не знаю, что думать. А может быть, просто устал.
В замке действительно был минимум внутреннего убранства. Огромные пустые комнаты с мёртвыми каминами, которые, похоже, давно никто не топил. Винтовая лестница, которую приписывают да Винчи. Говорят, замок стоит посмотреть хотя бы ради этой лестницы. Всё-таки четыреста двадцать шесть комнат строят не для каждой возлюбленной.
Когда мы сели в кафе, чтобы выпить по чашечке кофе, я полезла в сумочку, чтобы достать пудреницу, посмотреть в зеркало, припудрить носик и подправить губы. К моему удивлению, в сумке лежал свёрнутый тетрадный листок бумаги. Странно, я его туда не клала. Достав листок, я развернула его… Сердце тревожно забилось. Я увидела текст печатными буквами, точно такими же, как в записке к конверту с фотографиями.
«Привет моя радость! Вижу, у тебя всё хорошо. Нашла себе нового ухажёра, который выкатывает тебя по Европе. Надеюсь, от счастья ты не забыла, во что вляпалась в так спешно оставленном тобой Сочи? Думаю, ты уже поняла, что укрыться от меня безполезно.
А теперь приступим к обещанным инструкциям и указаниям. Сегодня ночью, когда твой ухажёр будет спать, достань его банковскую карту и отнеси её холл на своём этаже. В холле, между номерами, увидишь мраморный столик с большой старинной вазой, стоящий у самого зеркала. Брось банковскую карту в вазу и ложись спать. Когда твой ухажёр кинется искать карту, веди себя так, будто ты не при делах. Он подумает, что её увели из бумажника в каком-нибудь кафе или магазине.
Следующие указания получишь в ближайшее время. И не забывай о том, что я тебе обещал. Если будешь хорошей девочкой, я могу уничтожить те злосчастные снимки, и будешь жить спокойно. Но чтобы дело дошло до этого, ты должна себя хорошо проявить и заслужить моё доверие. И не вздумай сотворить хоть какую-нибудь глупость и рассказать об этом своему ухажёру. Один неверный шаг или неверное движение с твоей стороны, и снимки окажутся в полиции. И не только снимки, но и свидетель, который подробно расскажет о том, как ты зверски убила ни в чём не повинного человека.
И не пытайся от меня улететь и убежать. Я всё знаю, всё вижу и слежу за каждым твоим шагом. Где бы ты ни была, я всегда буду следовать за тобой по пятам. Даже если улетишь на Мальдивы, я поселюсь недалеко от твоего бунгало. Не скучай. Будь умницей. До скорого».
Я уронила листок на пол и ощутила, как вновь поплыло перед глазами.
— Воды срочно со льдом, — прохрипела я.
— Тебе плохо? Сейчас, момент, — всполошился Кирилл.
Он метнулся за водой и принялся приводить меня в чувство.
— Может, «скорую»? Врача? Что произошло?
— Просто голова прихватила. Всё хорошо. Уже легче.
Когда мне стало немного лучше, я наклонилась, дрожащими руками подняла листок с пола, сунула его в сумку и тяжело задышала.
— Кирилл, может, я сошла с ума?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что перестаю понимать, что происходит.
— Наверное, это у тебя от переизбытка эмоций и впечатлений. Так бывает. Сегодня не поедем кататься на велосипедах между замками. Тебе нужно восстановиться и прийти в себя.
Чуть позже мы лежали на лужайке недалеко от замка и смотрели в небо. Я усиленно пыталась понять, как записка появилась в моей сумке, но ничего путного в голову не приходило. Ещё недавно я была твёрдо уверена, что горе-фотограф и шантажист остался в Сочи, и в Париже мне точно ничего не угрожает. Но теперь не оставалось сомнений: он где-то рядом и следит за каждым моим шагом. Конечно же, он сейчас знает, что я лежу на этой лужайке… Но ведь это же сумасшествие. Откуда он может это знать?..
Получается, негодяй полетел со мной из Сочи в Париж. Но зачем ему это нужно и откуда у него столько денег на путешествия… Наверное, он подумал, что мой спутник сказочно богат, раз потребовал украсть его банковскую карту. А что потребует в следующий раз? Ограбить банк? Кого-нибудь убить? Необходимо это остановить, пока всё зашло не слишком далеко. Но как? В голове, как и прежде, миллион вопросов и ни одного ответа.
— Ника, я чувствую, ты не со мной, — вернул меня в реальность обиженный Кирилл. — Ты потеряна… Такое ощущение, тебе уже не важны ни замки, ни Париж, ни Франция. Может, скажешь, что произошло?
— Всё хорошо. Просто я неважно себя чувствую.
— Тогда возвращаемся в Париж. Я же вижу, не всё хорошо.
Я взяла Кирилла за руку.
— Ты прости меня, пожалуйста. Сама не знаю, что со мной. Просто на душе неспокойно.
— Глядя, как ты страдаешь и ничего не хочешь рассказать, моё сердце разрывается. Не обижайся, что вижу в тебе Ингу. Когда ей было плохо, я готов был порвать весь мир от злости, только бы ей стало хорошо. — Кирилл прижал свои ладони к моим щекам и посмотрел мне прямо в глаза. — Ты очень важный для меня человек, и дело моей чести о тебе побеспокоиться и решить все твои проблемы.
— Кир, очнись. Я не Инга. Я Ника.
— Какое это имеет значение…
— Ещё как имеет. Ты очень хороший. Настолько, что даже сложно об этом говорить. Но однажды каждый из нас уже сделал свой выбор, и этот выбор самый правильный. Твоя жена обязательно найдётся, вот увидишь.
