— О боже, — схватился за сердце Васильев.
— Помоги Николаю Егоровичу дойти до машины, — попросила Елена Варвару и шепнула: — Дай им дорогу, пусть уезжают.
— А если следующий я? Что мне делать? — вцепился в следователя чиновник.
— Главное, не волнуйтесь. Я дам вам свой телефон. Почувствуете опасность, хоть что-то подозрительное — сразу звоните, — начала успокаивать Петелина и заверила. — Мы приедем и поможем.
Высокопоставленного чиновника удалось увести, без него остановка стала спокойнее.
— Там еще что-то, — Кулик указал на другую часть пруда.
— Кажется, мобильный телефон, — разглядел Митрохин. — При убитом Ивакине телефон не обнаружен.
— Найдите сачок или лезьте в воду, — поторопил полковник.
Петелина напомнила о понятых и видеосъемке. Оперативники пробежали по соседям и опрометчиво привели молодую женщину. Та шлепнулась в обморок, как только увидела отрезанную руку, вытащенную из пруда. Пришлось звать на помощь Токаева. Только у него в машине для перевозки трупов нашелся нашатырный спирт. Токаев не успел переодеться. Едва девушка очнулась, она увидела существо в защитной одежде с мазками крови на рукавах, и обморок сменился истерикой.
— Как же я не люблю эти формальности, — проворчал Кулик. — Оформим протоколы в доме.
Группа прошла в дом и расположилась на втором этаже в кабинете погибшего. Документы и улики были собраны на столе. Полковник придирчиво рассматривал отрезанную руку в пластиковом пакете.
— Умный, гад, выбросил в воду. Сорин, заберите в лабораторию, может, что-нибудь осталось.
Кулик передал пакет криминалисту, и перевел взгляд на стол, где подсыхал разбитый телефон, развалившийся на две половинки:
— А что с этим делать?
— Разрешите, я попробую, — вызвался Миша Устинов.
— Ты с замком на двери разобрался?
— Дверь не взломана, повреждения от отмычки отсутствуют.
— Получается, Ивакин сам открыл дверь убийце, — задумался Кулик.
— Ивакин его знал и не боялся, — развивала мысль Петелина.
— А кого люди не боятся? — поддержал полковник.
— Соседей, знакомых, — начала перечислять Елена.
— Или официальное лицо, предъявившее удостоверение, — вмешалась в разговор Варвара, продемонстрировав собственное удостоверение офицера полиции.
— Смелая версия, — прищурился Кулик. — Ты намекаешь, что маньяком может быть полицейский?
— Представителю правоохранительных органов дверь откроют, — не смущаясь ответила Варвара и добавила: — Мне, лейтенанту, дверь открывают. Правда, не всегда. Митрохину чаще, а вам-то уж точно никто не откажет. Чем выше звание, тем выше доверие.
Кулик задумчиво созерцал ее некоторое время, затем изрек:
— Согласен. Возьмем на заметку, что маньяк может использовать поддельное удостоверение сотрудника полиции.
— Нельзя исключать и действующих сотрудников, — настояла Петелина.
Полковник повернулся к ней:
— Итак, дверь открыта. Что происходит дальше? Ваша версия, Елена Павловна.
— Как только открылась дверь, преступник вкалывает жертве наркоз в шею и укладывает тело в прихожей.
— Зачем?
— Ему надо одеть бахилы и, может быть, защитный костюм. Затем он тащит тело на кухню и привязывает к стулу.
— Дальше стандартная программа. — Кулик перечислил: — Вывод из наркоза, развратные действия, ампутация руки и перерезанные артерии. На этот раз на ногах и шее одновременно.
— Разозлился и потерял контроль, — предположила Варвара.
— Убийца, надевающий бахилы и не оставляющий следов, не теряет контроль над собой, — возразил Кулик. — Дело в другом. Светало, он торопился уйти незамеченным.
— Пути отхода он продумал заранее, — покачала головой Петелина. — Убийца спешил, чтобы быстрее вернуться в обычную жизнь. Туда, где он вне подозрений — вот в чем проблема.
Возникшую паузу прервал Устинов, напомнив о себе:
— Человеческие души по вашей части, Елена Павловна, а вот техника по моей. — Он дотронулся до разбитого телефона: — Я могу посмотреть?
— Прямо здесь? — усомнился полковник.
— Легко. — Головастик указал на объемный рюкзак, с которым выезжал на осмотр мест преступлений.
— Он может, — подтвердила Петелина.
— Действуй, — согласился Кулик.
Глаза Устинов засветились в предвкушении сложной задачи. Спустя полчаса он демонстрировал на ноутбуке полученные результаты:
— Список контактов поврежден, но номера входящих и исходящих звонков я восстановил. Вот последний номер, по которому звонил Ивакин. Это было вчера в 22:50. Что интересно, с этого же номера ему звонили сегодня утром в 6:25.
— За полчаса до убийства. — Петелина почувствовала профессиональное волнение. — Надо пробить номер по базам данных мобильных операторов.
— Попробую, — откликнулся Миша.
— Подождите. — Кулик сверился со своим мобильным и поднял обескураженный взгляд. — Я знаю, кто звонил.
21
Все замерли в ожидании продолжения. Кулик медлил. Его взгляд из недоуменного трансформировался в целенаправленный. Он переваривал информацию, обдумывая дальнейшие действия.
Наконец он сообщил:
— Это телефон врача Антона Холодова.
Варвара выдернула свой мобильный, смутилась и тут же убрала его, даже не взглянув. Петелина вспомнила про инструкцию, распечатанную Холодовым. Достала бумагу, развернула — рядом с фамилией врача числился тот же номер.
— Он, — подтвердила она и стала перебирать бумаги на столе: — При обыске у Ивакина был найден больничный лист.
Она нашла документ — на штампе рядом с подписью врача четко читалась фамилия Холодова. Показала Кулику.
— Холодов знал Ивакина, и тот мог открыть врачу дверь.
— Или кому-то другому по его просьбе.
— В полседьмого утра?
— Позвоните Холодову и выясните.
Елену засомневалась:
— А если Холодов причастен к убийству, не спугнем?
— Спугнем, если не позвоним. Поставьте себя на его место.
Кулик прошелся взглядом по ее ногам, фигуре и остановился на глазах. На лице ни тени эмоции, лишь острый изучающий взгляд. Он словно оценивал, подходит ли она на роль маньяка, и ждал ответа.
«Это его метод — поставить себя на место убийцы, погрузиться в больную психологию и предугадать дальнейшие действия, — успокоила себя Елена. — Он испытывает мою профпригодность. Ну, что ж».
— Допустим я врач, допустим, — начала она. — Найден труп пациента, которому я выписала больничный. Более того, я звонила ему непосредственно перед убийством, что ставит меня в круг подозреваемых. Если я честный врач, то вопросы следователя меня не удивят. Я делала свою работу, а следователь свою. А если я врач-убийца…
