Кулик напротив начал говорить размеренно, постепенно срываясь на крик:
— Когда подтвердится, что ты или он виновны в утечке служебной информации, оба вылетите из органов к чертям собачьим!
Если бы полковник звонил по стационарному телефону, то наверняка грохнул трубкой. Да и мобильный он мог запустить об стену. В любом случае Елена услышала тишину.
— Что случилось? — заинтересовался Марат, видя ее состояние.
— Они упустили Токаева и обвиняют в этом тебя.
— Меня? — возмутился Марат.
— Нас обоих, если тебе от этого легче.
— Да я, да мы… Ты раскрыла Токаева, а Кулик сам завалил дело и теперь ищет на кого свалить.
— Не кипятись. Давай подумаем.
Елена встала и прошлась по комнате. Из униженной растерянной женщины она вновь превратилась в сосредоточенного, уверенного в себе следователя. Ее глаза словно увидели цель, а мозг пытался нащупать кратчайшую дорожку.
Она рассуждала вслух:
— Кулик считает, что Токаев уехал на поезде. Естественно не на том, где нашли его мобильный — Токаев не дурак и знает, как ведется розыск. На первый взгляд, напрашивается прямо противоположное направление — на Нижний Новгород. И Токаев тоже это понимает. Следовательно…
Дорожная сумка уже была забита под завязку, Марат попытался втиснуть туда полусапожки на каблуке, но убедился, что это нереально и беспомощно развел руками:
— Лена, хватит про поезда. Как ты притащила с собой столько обуви?
— А вот так.
Женщина скинула тапки и обула полусапожки. Марат хлопнул себя по лбу.
— Но про поезда ты прав, — утешила его Елена. — Поездами займется Кулик, а мы с тобой…
Она замолчала, прикусив губу и нахмурив брови.
Марат попытался обнять ее за плечи и успокоить:
— А мы с тобой поедем домой.
— Верно. Но для начала в морг.
— Лена! — всплеснул руками Марат. — Зачем нам в морг?
— Поехали. По пути объясню.
Сев в машину, она показала по электронной карте, куда ехать. Марат не стал спорить, однако напомнил:
— Токаева там нет, Кулик проверил.
— А я проверю другое.
— Что?
— Понимаешь, у Токаева нет автомобиля. Он не садится за руль после автокатастрофы. По крайней мере, так заявляет.
— А ты сомневаешься?
— Еще как. Живорез, как минимум в трех случаях, использовал автомобиль.
— Хорошая отмазка, чтобы на него не подумали. Ты права, Токаев не дурак.
— Еще важная деталь. В этих трех случаях маньяк похищал чиновника, затем подбрасывал обескровленное тело, а место убийства так и не было установлено.
— Убивал в автомобиле?
— Думаю, да. Представляешь, сколько там крови?
— Обычную легковушку не отмоешь, нужен фургон.
— И лучше всего тот, который предназначен для перевозки тел.
Марат с уважением посмотрел на Елену, молча кивнул, мол, дальше не объясняй. И нажал на газ.
Городской морг, правое крыло которого занимала судебно-медицинская экспертиза, был Петелиной знаком. Она заметила во дворе два фургона для перевозки тел и попросила припарковаться рядом. Зеваки бывают везде, даже на кладбище, но только не около морга. Поэтому, заметив в сторонке одиноко курящего мужчину, Петелина уверенно направилась к нему — случайных людей здесь не бывает.
Она представилась и спросила:
— Кем тут работаете?
— Кормчим. — Мужчина небрежно указал сигаретой на фургоны и, заметив недоумение, с ухмылкой пояснил: — Я сюда всех без разбора доставляю, а уж затем их черти с ангелами делят.
Елена догадалась, что ироничный тон — защитный панцирь для такой работы, и подыграла:
— Полезные у вас знакомства.
— На перспективу.
— Скажите, кто-нибудь может использовать ваш фургон в нерабочее время?
— Рассмешили, — улыбнулся собеседник.
— Чем же?
— Для любого шофера кабина, как дом родной, только не для нас. Видите, я здесь курю, а не там. За руль только по необходимости.
— Сколько у вас машин?
— Да вот они обе.
— Только две? Справляетесь?
— В одной четыре полко-места — наш эконом класс, в другой два — комфорт, — пошутил водитель. — Слава богу, хватает. Когда в пошлом году новый фургон поступил, самый старый списали.
— Старый, — заинтересовалась Елена. — И как он выглядел?
— Как обычно, серый фургон без окон с красным крестом по бокам. Наверху синий фонарь.
— Похож на «скорую»?
— Кому надо, тот знает, а народ путает, — согласился водитель.
— А как фургон списали? Продали по остаточной стоимости?
— Да кто ж его возьмет с такой аурой? Тут на заднем дворе гниет.
— Покажете? — заинтересовалась следователь.
Шофер удивился:
— А что на него смотреть. Машина не на ходу, рухлядь, даже колеса спущены.
Валеев вмешался, ненароком демонстрируя кобуру:
— Кормчий, давай ты покажешь, а мы посмотрим.
Шофер хмыкнул, придавил ногой окурок:
— Ну, пойдем, стражник.
Задний двор только назывался двором. На самом деле это была полоса между зданием и бетонным забором, заросшая кустарником, увядшим чертополохом и заваленная ржавыми панцирными кроватями, которые примыкавшая к моргу больница поленилась вывезти на свалку.
— Вот наша развалюха, — указал шофер на заднюю часть серого фургона, торчащую из кустов.
Валеев посмотрел под ноги. На мягкой мокрой земле были отчетливо видны следы шин. Он откинул панцирную сетку, перегораживающую путь. Следы шин заканчивались в точности под колесами фургона.
Валеев пригвоздил шофера профессиональным взглядом опера при исполнении.
— Не на ходу, говоришь. А следы свежие. И колеса хорошо накачаны.
Мужчина озадаченно почесал затылок:
— Ну, я не знаю… Мы даже думать про него забыли.
Валеев подошел к фургону, раскрыл обе задних дверцы. Стали видны два низких оцинкованных лежака, привинченных к полу. Отсек не имел окон и был наглухо отгорожен от кабины. Оперативник изучил внутреннее пространство и обернулся.
— Есть следы смыва, — доложил он.
— Там сток, чтобы из шланга, — пояснил водитель и поперхнулся, натолкнувшись на суровый взгляд полицейского.
— Удобно, — не мигая изрек Валеев.
