— Эжени? — неуверенно позвала меня мама.
— Кто мой отец? — потребовала я ответа. — Правда, что я родилась в Мире Ином?
Я увидела, как она побледнела. Мамины глаза расширились от страха.
В следующее мгновение к ней подскочил Роланд.
— Эжени, послушай… — Выражение его лица говорило само за себя.
— Боже!.. Так это правда.
Я видела, как он собрался было возразить, но передумал.
— Как ты узнала?
По крайней мере, не стали врать.
— Да об этом весь Мир Иной только и твердит. Поголовно. Похоже, что я — следующая в списке повелительниц мира.
— Это ложь, — сказал он. — Забудь. Ты не такая, как они.
— Но все же я одна из них? По крайней мере, наполовину?
— Только по крови. Все остальное… что ж, все остальное у тебя от человека. Тебе нечего с ними делать.
— Разве только убивать и изгонять. Да как ты посмел учить меня этому, если я…
«Одна из них», — хотела сказать я, но не заставила себя произнести это.
— Потому что у тебя к этому дар. Тот самый, который так был нам нужен. Ты знаешь, на что они способны.
— Да, и ты позаботился о том, чтобы я поверила в это, рассказывал мне страшилки, пока я росла. Но это ведь далеко не все! Да, они не такие, как мы, но не все они — зло.
Внезапно в разговор вступила мама, взгляд которой стал исступленным, бешеным:
— Нет! Они — зло! Ты не понимаешь, о чем говоришь. Когда ты сделала такое открытие? Вчера? Неделю назад? Я жила с ними три года, Эжени! Три года. — Ее голос упал до шепота. — За это время мне ни разу не встретился ни один приличный джентри. Ни один, кто помог бы мне, защитил бы меня от Тиригана.
— От кого?
— От короля Бурь, — пояснил Роланд. — Так его зовут. Точнее, звали.
— Говорят, ты спас маму от него.
Роланд кивнул.
— Я оказался в Мире Ином, преследуя кельпи
[5]
, когда до меня дошли слухи о похищенной человеческой женщине. Я отправился на поиски и нашел… ее и тебя. Ты была еще младенцем. Я вытащил вас обеих и спрятал.
— Но Дориан, тот джентри, которого я встретила, говорил, что король Бурь явился сюда отыскать нас.
— Так и было. Он нашел тебя.
Я нахмурилась. Из того, что сказал Дориан, следовало, будто я на тот момент была подростком.
— Я этого не помню.
Роланд снова кивнул.
— Он оказался поблизости, смог дотянуться до тебя и призвать к себе. К тому времени, как я нашел тебя, ты прошла по пустыне несколько миль, направлялась к нему и уже практически достигла перекрестка.
— Я этого не помню, — повторила я.
Отчасти рассказ Роланда оказался еще безумней того, о чем говорил Эзон.
— Его магия взывала к тебе. Он хотел увести тебя, но ты сопротивлялась. По ходу этого тебя поразило молнией.
— Погоди, я знаю! Я помню это!
— Нет. Я загипнотизировал тебя и подавил воспоминания, а Тиригана убил, но твоя магия все равно уже пробудилась. После всего увиденного мне стало страшно, что ты не сможешь ее контролировать, что она подчинит тебя себе.
— Но во мне нет никакой магии. По крайней мере, магии джентри.
— Есть, но ты об этом не знаешь. Она таится глубоко внутри. Я заставил тебя забыть ее, после этого, в надежде защитить, начал учить ремеслу. Я боялся, что за Тириганом последуют другие, что кто-то еще сможет пробудить или призвать тебя. Нужно было дать тебе инструменты, необходимые для защиты. — Внезапно Роланд показался мне очень усталым. — Я никогда не думал, что ты так хорошо освоишь их.
Несмотря на то что мне удалось сегодня выспаться, я почувствовала себя такой же уставшей, как и Роланд, подтащила стул и села. Родители продолжали стоять.
Итак, я встретилась с королем Бурь, ответила на его призыв, и меня ударило молнией. Вот это уже интересно. Во многих культурах шаманы приходили к своему ремеслу после какого-нибудь травмирующего события. Чаще всего после удара молнией. Многие наши местные индейские шаманы не воспринимали меня всерьез, точно так же, как и неисчислимых «белых» шаманов течения «нью-эйдж», потому что я не проходила такой основательной инициации. Выходит, все же проходила. Один — ноль в мою пользу.
— Ты заставил меня забыть. Влез мне в голову и принудил. Вы оба всегда все знали и молчали!
— Мы хотели защитить тебя, — ответил он.
— И что с того? Неужели вы думали, что я так ничего никогда и не узнаю? — Ярость снова послышалась в моем голосе. — Мне пришлось услышать это от джентри. Лучше бы вы сами мне все сказали.
Мама закрыла глаза, по щеке скатилась слезинка. Роланд спокойно наблюдал за мной.
— Тогда нам казалось, что да, так будет лучше. Но мы не предполагали, что это когда-нибудь выйдет наружу.
— Уже вышло, — с горечью сказала я. — Всем это известно. Теперь все подряд хотят урвать кусочек пророчества — или меня.
— Какого пророчества?
Я рассказала им. Когда закончила, мама села, уткнулась лицом в ладони и тихо заплакала. Я слышала, как она шептала:
— Это и с ней произойдет. С ней тоже это произойдет.
Роланд опустил руку ей на плечо.
— Не придавай большого значения пророчествам джентри. Они каждый день новые.
— Какая разница, если джентри сами в них верят! Они все еще намерены получить меня.
— Ты должна остаться с нами. Я помогу защититься.
Я встала, посмотрела на маму и поняла, что никогда не подставлю ее другим джентри.
— Нет. Это моя проблема. Кроме того, не принимайте близко к сердцу… — Тут я почувствовала, что задыхаюсь. — Честно говоря, ребята, я не хочу видеть вас какое-то время. Надеюсь, вы все понимаете, но мне нужно… не знаю. Мне нужно подумать.
— Эжени!.. — Лицо отчима исказилось от нескрываемой боли.
Мама стала всхлипывать громче. Я внезапно поняла, что больше не могу здесь находиться, и встала, не глядя на них.
— Мне пора.
Роланд все еще звал, когда я выбежала из дома. Нужно было убираться, пока я не наговорила каких-нибудь глупостей. Я и так уже, сама того не желая, причинила им боль. Они мне тоже. Теперь нам всем придется как-то с этим жить.
Открывая дверь машины, я подняла глаза и увидела рыжего лиса, следившего за мной с того же самого места, что и в прошлый раз.
— Пшел вон! — крикнула я.
Он, не шевелясь, следил за мной.
— Я что сказала? Я с тобой больше не разговариваю! Ты не лучше других!
