Темные глаза Кийо вспыхнули.
— Я знаю. Ты опасная женщина.
Вот уж не уверена, имел ли он в виду мои бойцовские способности или что-то другое.
Когда Кийо ушел, я со вздохом легла обратно в постель, думая о том, что не шевельнусь целую неделю. Чем дальше, тем запутаннее все становилось.
Внезапно я почувствовала еле уловимое повышение давления в комнате, села и выпрямилась. Из темного угла на меня смотрели красные глаза.
— Волузиан? Я тебя не призывала.
— Вы дали нам разрешение являться к вам, как только мы добудем важную информацию.
— Да, кажется, так оно и было. Не думала, что кто-нибудь из вас действительно меня слушает. Что стряслось?
— Я пришел сообщить, что интерес к вам в Мире Ином возрос.
Секунду я тупо смотрела на него, потом показала на окровавленный кинжал, которым изгоняла Серого Человека.
— Серьезно? Ты правда так думаешь?
Он покачал головой.
— Дело не просто в разрозненных атаках. До сих пор джентри интересовались вами только из-за вашего наследства. Теперь, увидев вас воочию, кое-кто разгорелся новым интересом. Они нашли вас… привлекательной.
Готова поклясться, что подобная точка зрения ставила его в тупик.
— Шикарно. Теперь я плодовита и сексуальна. Что дальше? Мне ждать ежедневных нападений?
— Скорее организованных атак.
— Группами?
— Хуже.
— Что может быть хуже, чем группы парней, решивших заняться со мной сексом?
— Пока что эти попытки будут предпринимать только джентри и иные существа, которые могут совершить переход в физическом или элементальном виде. Но до Бельтайна осталось несколько недель, повелительница. Когда врата будут открыты…
— Иисусе, — выдохнула я. — Все, у кого есть член, кинутся сюда, чтобы найти меня?
Волузиан не потрудился ответить, но так и не дождался моей реплики, поэтому спросил:
— Что будете делать?
— А ты как думаешь? То же, что и раньше. Буду драться.
Он промолчал, но я чувствовала его неодобрение.
— А что еще мне, по-твоему, делать? Подчиниться?
— Я и не думаю, что вы будете сидеть и ждать неизбежного. Вы же не из общества невест по принуждению. Но постоянная необходимость обороняться неизбежно заведет вас в тупик. В конце концов найдется кто-то сильнее вас.
Я рассмеялась, хотя вообще-то услышанное было совершенно не смешно.
— Так что, мне перейти в нападение? Начать сломя голову хватать первых попавшихся джентри и духов?
— Нет. Вы должны признать свое наследие. Вас атакуют потому, что вы им это позволяете. Отделавшись от одного врага, вы ждете другого, ведете себя как жертва, несмотря на то что ваш отец — король Бурь. В прежние дни его власть простиралась намного дальше, чем у любого из нынешних монархов. Может, его королевства больше и не существует, но такое наследие делает вас особой королевской крови. Если вы станете вести себя сообразно этому, то бесцеремонные атаки прекратятся.
— Сомневаюсь, что у них пропадет желание стать отцом внука короля Бурь лишь потому, что я стану называться королевой или принцессой.
— Они по-прежнему будут желать вас, но поведение их изменится. Все начнут уважительно делать вам предложения, попытаются ухаживать за вами. А пока что они относятся к вам с презрением и обращаются как с жертвой, куском мяса. Вы сами это допустили.
Мысль о толпе джентри, преподносящих цветы и шоколад, не очень-то нравилась мне, но лучше уж это, чем изнасилование.
— Ладно, шутки в сторону. Я же не могу просто отправиться туда и сказать: «Привет, я — дочь короля Бурь. Прошу относиться ко мне со всем уважением».
— Для начала надо бы поступить именно так, — сухо ответил Волузиан. — Как бы то ни было, вы вернете себе связь с ними именно тогда, когда перестанете полагаться вот на это. — Он показал на мое оружие. — Оно делает вас человеком.
— Я и есть человек.
— Только наполовину. Если хотите, чтобы к вам относились как к одной из джентри, то должны напомнить им, кто вы такая. Вам нужно пробудить в себе скрытую силу, унаследованную от отца.
Я вспомнила, как Роланд говорил, что он намеренно похоронил мою магию. Мне смутно припомнилось воспоминание, самый его конец, момент, когда я обратилась к силе.
Волузиан со вздохом показал на оплавленное зеркало.
— Повелительница, почему вы воспользовались этим как оружием?
— Потому что Серый Человек застал меня врасплох.
— Располагай вы полностью своей магией, вам не понадобилось бы никакое оружие. Вы могли бы уничтожить его в один миг, стоило ему только переступить порог вашего дома.
Я подтянула простыню повыше и обхватила себя руками. Мысль о такой магической силе пугала меня, и все же глубоко внутри я испытывала искушение. В двадцать шесть лет чувство беззащитности не нравилось мне так же, как и в двенадцать.
Волузиан почуял это.
— Ваша истинная природа знает, что я прав. Она жаждет реализации.
— Если я отдамся этой природе, то стану джентри.
— Полностью вы никогда не станете ни джентри, ни человеком. Пора это признать. Вы просто обязаны взять лучшее от каждого из видов.
— Даже если бы я хотела этого, то все равно не знаю даже основ, — сглотнула я, все еще не уверенная в том, хотелось ли мне получить ту силу, о которой он говорил. — Роланд меня этому не научит.
— Тогда вам понадобится учитель из джентри.
— Где мне найти такого, который не попытался бы для начала меня трахнуть? У меня действительно нет там друзей.
— В самом деле? — выжидающе смотрел Волузиан.
— Ты имеешь в виду Дориана?
— Из всех правителей нынешнего Мира Иного лишь он один приказал своим людям оставить вас в покое.
— Серьезно? Но почему? Он сам говорил, что желает увидеть, как осуществится вторжение, задуманное королем Бурь.
— Почти все предполагают, что он отдал приказ потому, что сам положил на вас глаз. Однако я подозреваю, что он поступил так из какого-то смехотворного чувства альтруизма и собственной гордыни. Конечно, некоторым его подданным этот приказ не помеха, но теперь среди тех, кто будет атаковать вас, подданных Дориана окажется меньше всего. В отличие от Эзона и его сторонников, к примеру.
Похоже, что Эзон все-таки выжил. На фоне всей остальной драмы я забыла спросить об этом Кийо.
— Тем не менее… ведь Дориан все же пытался?
Я вспомнила нашу с ним встречу. Из всех джентри он был единственным, рядом с кем я чувствовала себя комфортно, что удивительно, учитывая, каким он был странным. Он еще и помог мне.
