Мужчины наконец сошлись, что обе науки одинаково важны, и выпили за них. Надежда тоже поднесла к губам стакан.
Доцент одобрительно взглянул на нее и проговорил:
– Ну вот, со второго раза лучше пошло, правда? Скоро вообще привыкнете!
Надежда на это ответила неопределенно. Внезапно она снова перехватила взгляд Григория.
– А те трое тоже, значит, родственники? – спросил он.
– Трое? Какие трое?
– А вот которые после сестры твоей сюда приходили, про нее расспрашивали.
Надежда насторожилась.
– Может, двое? Мужчина с женщиной? Мужик такой сутулый, мрачный, коротко стриженный, смотрит исподлобья, а она такая вертлявая, хоть и полноватая, блондинка крашеная…
– Да нет, говорю же: трое, и все трое – мужики. Я тогда совсем трезвый был, все запомнил.
– А как они выглядели? – осторожно поинтересовалась Надежда, уж очень ей не нравился пристальный взгляд Григория.
– Да как? Обыкновенно… Мужики, в куртках кожаных черных…
– А этот среди них был – сутулый, волосы ежиком, с сединой?
– Нет, седого не было.
– Наверное, тоже родственники… – задумчиво протянула Надежда.
– Родственники – это хорошо! – одобрил Григорий. – Только, я тебе скажу, непохожи они на родственников, потому как машина у них самая бандитская – черная БМВ.
– Точно? – Надежда Николаевна вспомнила, что Сундуков-старший тоже говорил, что те люди, которые врезались в дерево на бетонке, были на черном БМВ.
Григорий вместо ответа запел, ужасно фальшивя:
– Моя родня – мое богатство!
Собака Таня, которая до того тихо лежала у ног хозяина, подняла морду и завыла.
– Неправильно поешь! – поправил его Доцент. – Там не «родня», а «года»…
Мужчины снова заспорили на повышенных тонах, очевидно, самогон делал свое дело.
Надежда снова решилась на вопрос:
– А вы знаете, где такое место, где бетонка возле старой мельницы проходит?
– Бетонка возле старой мельницы? – Григорий переглянулся с Доцентом. – Так это, наверное, где в прошлом году Петька Федотов на тракторе навернулся.
– Что, такое опасное место? – спросила Надежда.
– Опасное? Да отчего же оно опасное?
– Ну, вы же сказали, что там в прошлом году тракторист этот разбился, как его… Федька Петров…
– Не Федька Петров, а наоборот – Петька Федотов! – строго поправил ее Григорий.
– Ну, это без разницы…
– Как это – без разницы? Федька Петров ни разу в аварию не попадал…
– Ну, так я же их не знаю. Главное, в прошлом году на этом месте авария, и в этом снова машина разбилась…
– Ну, что Петька там навернулся – это не удивительно. Он к тому времени грамм четыреста на грудь принял, я ему еще говорил: не садись, Петр, на трактор, нельзя тебе! А он: да что мне с четырехсот будет? А я ему…
– А мы что, так и будем всухую разговаривать? – подал голос Доцент. – У нас самогон выдыхается, между прочим, бабы Мани, самого что ни на есть высшего качества! А это непорядок…
– Непорядок! – согласился Григорий и подставил свой стакан.
Доцент щедрой рукой плеснул ему, потом себе и потянулся к Надеждиному стакану.
– Мне не надо! – запротестовала Надежда. – Мне хватит!
– Да я же совсем капельку! – Доцент сделал отвлекающее движение и все же влил в Надеждин стакан небольшую порцию самогона. – А теперь за здоровье!
– Вот за что я тебя уважаю, – проговорил Григорий, поднимая стакан, – так это за тосты! Так ты их хорошо говоришь…
Доцент чокнулся с Григорием и строго посмотрел на Надежду.
– А вы что же не поддерживаете? Вы что, мадам, не хотите, чтобы мы все были здоровы?
– Хочу, очень хочу! – пролепетала Надежда, в испуге глядя на стакан. – Но я уже не могу…
– Есть такое слово – надо! – Доцент строго уставился на нее. Под этим взглядом Надежда против воли поднесла стакан к губам и сделала небольшой глоток.
На этот раз самогон не произвел на нее такого ошеломляющего действия – мутная жидкость упала в желудок, там стало горячо, и Надежда засмеялась, сама не зная над чем.
«Так недолго и пристраститься», – подумала она отстраненно, как будто это относилось не к ней, а к кому-то совсем другому.
И тут, как в прошлый раз, у нее пробудились отчетливые воспоминания о том, что произошло перед аварией.
Она явственно вспомнила, как в автобус рядом с ней села женщина примерно ее лет. Женщина явно нервничала, то и дело выглядывала в окно автобуса. Когда автобус поехал, она немного успокоилась, заговорила с Надеждой о каких-то пустяках. Надежда поначалу разговор поддержала, рассказала даже про неудавшуюся свадьбу, посмеиваясь. Но женщина отвечала ей невпопад и все время к чему-то с беспокойством прислушивалась. На коленях у этой женщины лежала бордовая дорожная сумка.
Автобус бодро катил по шоссе.
Надеждина соседка замолчала, достала косметичку, вынула из нее пудреницу, внимательно взглянула в круглое зеркальце.
Надежда незаметно скосила на нее глаза и перехватила странный, настороженный взгляд соседки. Так не смотрят на свое отражение, чтобы подправить макияж. Взгляд этой женщины, очевидно, был направлен куда-то вдаль.
И тут Надежда поняла, что ее случайная соседка использует это зеркальце как зеркало заднего вида – опасливо смотрит на дорогу позади автобуса.
Надежда поняла это, потому что сама часто использовала такой прием во время своих частных расследований, когда хотела проверить, не следит ли кто-нибудь за ней.
Значит, ее соседка от кого-то скрывается, от кого-то удирает…
Додумать эту мысль Надежда не успела, потому что на дороге перед автобусом невесть откуда появился злополучный молоковоз, раздались грохот удара, звон бьющегося стекла, а потом на Надежду обрушилась темнота…
Но на этом воспоминания не закончились.
В окружающей темноте появилась прореха, в которую хлынула сначала боль, потом свет, а потом Надежда увидела две фигуры в черном, которые склонились над ней.
В первый момент Надежда подумала, что умерла и склонившиеся над ней существа – это ангелы, которые решают ее посмертную судьбу. Однако она всегда думала, что ангелы (если они существуют) облачены в свободные белые одежды, а не в черные кожаные куртки… И крылья, у них ведь должны быть крылья…
– Это не она, – проговорил один из черных ангелов и повернулся к другой женщине, которая лежала рядом с Надеждой. – Вот она! Помоги мне ее вытащить…
Черная фигура отступила. Надежда почувствовала на груди какую-то тяжесть, скосила глаза и увидела, что прижимает к себе бордовую дорожную сумку.
