Разбойники окружили кровать, одноглазый поднял над головой топор и с утробным кряканьем опустил его.
В этот момент раздался оглушительный грохот, и комнату озарила ослепительная вспышка, показавшаяся еще ярче из-за царившей в ней темноты. Бородач заревел, как раненый медведь, выронил топор и схватился за свой единственный глаз, затем покачнулся, как подрубленное дерево, и рухнул поперек кровати. Его сообщники попадали на пол, издавая крики удивления и боли. В то же время в коридоре раздались испуганные голоса.
– Теперь нельзя терять ни мгновения! – проговорил дядя Готфрид и выскочил из-за занавески. В одно мгновение он захлопнул дверь комнаты, задвинул задвижку и передвинул к двери кровать, чтобы она не давала ей открыться. Затем подскочил к окну, широко распахнул его и бросил в темноту такую же склянку, как та, которую он перед тем спрятал в постели.
Из-за окна донесся грохот, ночь озарилась яркой вспышкой, как если бы прямо перед окном ударила молния, затем послышался крик боли. Тогда дядя Готфрид выскочил в окно. Племянник последовал за ним, перешагнул через стонущего, бьющегося в судорогах человека и пустился бежать вслед за дядей.
Темнота вокруг была – хоть глаз выколи. Надежда боялась идти вперед – не видя пути, можно было запросто упасть и переломать ноги, а то и свернуть шею.
Но вдруг впереди тускло засветилась уходящая в темноту узкая стрелка из крошечных сиреневых лампочек. Если точнее – светодиодов. Надежда Николаевна в бытность инженером часто имела с ними дело.
Светящиеся точки вспыхивали одна за другой, световая дорожка удлинялась, показывая Надежде, куда следует идти, – и Надежда подчинилась, пошла по направлению, отмеченному сиреневой стрелкой. Она шла вперед – и перед ней загорались новые и новые огоньки. В то же время позади они сразу же гасли, так что за спиной у Надежды снова смыкалась темнота.
Это было неприятно, Надежда чувствовала, что все глубже забирается в неизвестность, по спине пробегали холодные пальцы страха… Что-то ждет ее впереди?
Но вот сиреневая стрелка оборвалась, уткнувшись в дверь, выступившую из темноты. Дверь была самая обычная, деревянная, с медной круглой ручкой. Надежда повернула ручку. Дверь открылась, и Надежда Николаевна вошла внутрь. Над головой глухо звякнул дверной колокольчик.
Она оказалась в обычном книжном магазине. Вернее, это был не совсем обычный магазин.
Полки были заставлены не современными томами в ярких глянцевых обложках и не мягкими карманными изданиями – на этих полках стояли тяжелые темные фолианты в потертых кожаных переплетах, названия на корешках были вытиснены тусклым, выцветшим от времени золотом или поблекшей, как свернувшаяся кровь, киноварью, некоторые корешки были истрепаны до самой последней степени, а то и вовсе отсутствовали. Да и там, где названия были, прочесть их Надежда все равно не могла, поскольку они были выведены витиеватыми готическими буквами, более напоминающими не книжный шрифт, а причудливо вьющуюся виноградную лозу.
Оглядев одну из полок, Надежда все же заметила потертый кожаный корешок, название на котором было выписано не готическим шрифтом, а кириллицей. Но и это название было трудно прочесть и еще труднее понять. С большим трудом Надежда разобрала слова: «Зело премудрый гримуарий потайного знания, составленный для просвещения и умудрения взыскующих истину фрязином Гвидоном Арнейским».
Надежда пожала плечами и шагнула к следующей полке, но тут перед ней, словно из-под земли, возник удивительно маленький человек с круглой блестящей лысиной, окруженной венчиком тонких седых волос, напоминающим созревший одуванчик. Казалось, дунь на него посильнее – и волосы улетят.
На мужчине были массивные очки в черепаховой оправе, за которыми прятались желтые выразительные глаза.
«Откуда он взялся? – подумала Надежда с любопытством. – Ведь секунду назад его здесь не было…»
Она быстро оглядела книжные стеллажи в той стороне, откуда появился забавный человек, и увидела, что один из них стоит не вплотную к стене. Ага, да здесь полно всяких секретов…
– Приветствую вас в магазине «Чернокнижник»! – проговорил мужчина неожиданно глубоким и красивым голосом, более подходящим актеру, а не букинисту.
– Да уж, здорово вы упрятали свой магазин! – проговорила Надежда. – Сразу видно, что реклама вам не нужна!
– Подлинное знание таится во тьме, – ответил он. – Тянущийся к нему должен преодолеть многие преграды. – И тут же произнес совсем другим тоном: – Позвольте узнать ваше благородное имя!
Надежда на мгновение замялась, но потом вспомнила трагедию Гёте «Фауст» и назвала единственное связанное с ней имя, которое она вспомнила:
– Маргарита.
– Прекрасно, прекрасно! – пропел маленький человек и церемонно поклонился: – Прошу вас, милостивая госпожа, проследуйте сюда, вас уже ожидают!
С этими словами он подошел к одному из книжных стеллажей, на котором стоял «премудрый гримуарий», и толкнул его – тот легко повернулся вокруг невидимой оси, и за ним обнаружился вход в другое помещение.
Надежда на мгновение замешкалась, но маленький человек стоял у нее за спиной и едва ли не подталкивал. Надежда вздохнула и шагнула вперед.
Стеллаж снова повернулся вокруг невидимой оси и закрыл тайный проход.
Надежда испуганно обернулась. На том месте, где только что был вход, теперь находилась сплошная ровная стена, без единого шва или щели.
Надежда огляделась.
Она находилась в небольшой квадратной комнате размером приблизительно три на три метра. Ни дверей, ни окон. Стены были выкрашены немаркой светло-желтой краской. В одну из стен было врезано большое квадратное зеркало, словно окно в другой мир.
Похожие комнаты использовали для допросов в детективных и криминальных фильмах, коих Надежда пересмотрела великое множество. Зеркала там тоже присутствовали, причем не обычные: с обратной стороны они были прозрачны, и оттуда за пленником или арестованным наблюдали.
Наверняка здесь такое же зеркало…
Надежда подошла к нему, сделала вид, что поправляет волосы, а на самом деле попыталась хоть что-нибудь разглядеть за тусклой зеркальной поверхностью. Но ничего не увидела.
Тогда она уставилась в центр зеркала твердым немигающим взглядом и проговорила:
– Ну что, долго вы будете молчать?
В ответ раздался сухой смешок. Правда, прозвучал он не из-за зеркала, как она ожидала, а откуда-то сзади и сверху – должно быть, там находился скрытый в стене динамик.
Надежда не стала вертеть головой, она все так же смотрела в зеркало, из-за которого за ней наверняка наблюдали.
– Неплохо, неплохо! – прозвучал суховатый насмешливый голос. – Значит, вы – Маргарита?
– А вы – доктор Фауст? – ответила Надежда, стараясь придать своему голосу такую же насмешливую интонацию.
Однако невидимому собеседнику ее юмор не понравился. Он строго спросил:
