– Да, а что?
– Ну, я не знаю… там же есть какой-то дресс-код, опять же фейс-контроль… – Надежда со вкусом выговорила модные словечки, чувствуя себя человеком, идущим в ногу со временем.
– Меня точно пропустят! – Ирина заговорщицки подмигнула ей. – Пойдем, что ли?
– Ну, я туда точно не пойду! – наотрез отказалась Надежда.
– Но я очень тебя прошу! – Ирина внезапно побледнела и схватила Надежду за руку. – Пожалуйста!
«Ведь знаю же, что не надо туда идти! – подумала Надежда. – Но любопытство сильнее меня…»
– Может, хоть бейсболку снимешь? – предложила она, сдаваясь.
– А зачем? – Ирина пожала плечами. – И ты свой халат оставь.
Только сейчас Надежда заметила, что она все еще в белом халате, который выглядел уже не таким белым.
Возле двери клуба стоял верзила в кожаной куртке с заклепками, вид у него был скучающий и полусонный.
– Тетки, а вы куда? – протянул он, окинув женщин удивленным взглядом. – Здесь ночной клуб, а не лекторий для тех, кому за девяносто! И вообще, мы уже скоро закрываемся!
– Мы в курсе, – сухо ответила Ирина. – А вот ты, кажется, нет. Ты что здесь – новенький?
– А тебе, тетя, какое дело, новенький или нет? Я-то, может, и новенький, да ты старенькая!
– Ладно, кончай базарить! – Ирина нахмурилась и добавила строгим, начальственным голосом: – Передай Косте, что к нему «неотложка» приехала.
Привратник пожал плечами, но все же снял с пояса переговорное устройство и проговорил в него:
– Костян, тут какие-то тетки пришли, тебя спрашивают… Я сказал не телки, а тетки… Говорят, «неотложка»… Пропустить? Ну, как скажешь…
Верзила лениво отступил в сторону и открыл дверь.
Ирина решительно вошла внутрь и сделала Надежде знак следовать за собой.
За дверью на них обрушилась грохочущая музыка.
Все помещение было наполнено густыми клубами дыма, в котором извивались несколько смутно различимых фигур, мерцали разноцветные огни, окрашивая дым то в розовый, то в голубой, то в ярко-зеленый цвет.
Надежда с любопытством оглядывалась по сторонам, Ирина же уверенно шла к какой-то известной ей цели, крикнув, чтобы Надежда не считала ворон и не отставала. Надежда и сама сообразила, что можно тут затеряться, поэтому прибавила ходу.
В какой-то момент дым разошелся, и Надежда увидела женщину лет сорока, которая в полном одиночестве самозабвенно танцевала перед огромным зеркалом.
– Каждую неделю сюда приходит, – сообщила Ирина, перехватив взгляд своей спутницы. – Приходит, ни с кем не общается и вот так танцует. Между прочим, главный бухгалтер какой-то очень крупной фирмы. Наверное, стресс таким образом снимает.
– Она-то ладно, а ты что здесь делаешь?
– Живу!
Ирина уверенно свернула в боковой коридор, где было тише и не так дымно. Где-то впереди послышался стук кастрюль и потянуло запахом еды – там наверняка была кухня.
Меньше чем через минуту Надеждина догадка подтвердилась: женщины оказались на кухне.
Здесь было почти так же шумно, как в клубе, но зато куда более жарко. Возле плит суетились повара в белых колпаках и куртках, забрызганных маслом и соусом, посредине стоял толстый мужчина с татуировкой в виде увядшей розы на щеке, в накрахмаленном высоком колпаке, и управлял всей кухонной суетой плавными движениями рук, как дирижер управляет симфоническим оркестром. При этом он умудрялся разговаривать по мобильному телефону, который прижимал плечом.
– Кориандра, кориандра добавь! – крикнул он одному из помощников. – Это я не тебе! – это уже в телефонную трубку. – Зачем тебе кориандр? Тебе не кориандр нужен, тебе нужно покупать акции «Трубопроката»… нет, не «Турбопроекта», а «Трубопроката», не перепутай… привет, дорогая! – это приветствие было обращено уже к Муравьевой.
– Привет, Костя! – ответила Ирина. – У тебя там на дверях какой-то дебил стоит, он меня не узнал.
– Что поделаешь – текучка кадров! Большинство не задерживается дольше месяца. Нет, это я не тебе. Насчет акций все понял? Я сказал добавить кориандр в соус, а не в карамель! Хотя, может быть, в этом что-то есть… карамельный кориандр – звучит свежо… или кориандровая карамель… нет, это я не тебе…
Женщины прошли через кухню и оказались в коридоре, через который попали на самую обычную лестничную площадку. Поднявшись на два марша, они остановились перед железной дверью. Ирина покосилась на Надежду, вздохнула, встала на цыпочки и вытащила из-за дверной притолоки небольшой плоский ключик.
Этот ключик она вставила в замочную скважину, повернула – и дверь открылась.
– Заходи! – Она сделала приглашающий жест.
Надежда шагнула в прихожую, взглянула на свою спутницу и проговорила:
– Интересное у тебя жилье. Тебе что, каждый раз приходится через этот клуб проходить? Тебя это не напрягает?
– Привыкла. Зато посторонние сюда не попадут. Проходи в комнату, обувь можешь не снимать…
– И не подумаю! – Надежда прислонилась к стене и скрестила руки на груди, как Наполеон перед Ватерлоо. – Ну вот что, подруга. Не думай, что ты меня обманула…
– Это ты о чем?
– А вот о твоем испуганном голосе, о том, что ты боялась остаться одна, боялась сесть в машину к леваку… Не тот ты человек, чтобы таких вещей бояться! Я тебя немножко изучила, ты – баба хитрая и тертая, как говорится, в огне не сгоришь и в воде не утонешь. Так что говори уже, зачем ты меня сюда заманила? Чего ты от меня хочешь?
– Вот как? – Ирина усмехнулась. – Ты, значит, меня насквозь видишь? Ну, давай тогда поговорим как взрослые люди. Только не здесь. Вести серьезные разговоры в прихожей как-то неприятно, опять же мало ли кто услышит. Пройдем уж в комнату.
– В комнату так в комнату! – На этот раз Надежда не стала спорить. – Если уж я с тобой через весь город ехала, лишние пять минут погоды не сделают.
Ирина открыла следующую дверь, и они вошли в жилую комнату.
Собственно, эту комнату только условно можно было назвать жилой – в ней не чувствовалось того легкого естественного беспорядка, который создает вокруг себя всякий живой человек. Не валялась на низком столике смятая газета, не стоял стакан с недопитым чаем, не дрейфовали по комнате тапочки. Возле упомянутого столика, на одинаковом расстоянии от него, стояли два кресла. И вообще, все здесь было аккуратное, симметричное. Только слегка запыленное.
– Ну, и чего же ты от меня хочешь? – спросила Надежда, усевшись в одно из кресел.
Ирина придвинула стул, который стоял в дальнем углу комнаты, и опустилась на его краешек.
«Все понятно, – подумала Надежда. – Стул выше кресла, и она смотрит на меня сверху вниз, как бы доминируя. Психологию изучала…»
