– Ты его все равно отдашь! Никуда не денешься!
Голос шел из глубины шкафа. Надежда повернулась на звук – и увидела старые ватники и спецовки, висящие на вешалке. Она раздвинула их и обнаружила не заднюю стенку шкафа и не глухую бетонную стену, а такие же дверцы, как те, через которые она только что пролезла в этот шкаф.
То есть шкаф выходил в обе соседние комнаты.
Надежда прижалась к щелке между дверцами и увидела соседнее помещение.
Это была мастерская, похожая на ту, где она пряталась, только вместо верстака в ней находилось несколько стульев. На одном из этих стульев сидела Ирина Муравьева со связанными руками и ногами. Перед ней стоял сутулый худощавый мужчина с жестким ежиком волос – тот, которого Надежда видела еще в васильковской больнице, тот, за которым она и полезла на этот кошмарный не то завод, не то склеп.
– Ты его все равно отдашь! – повторил сутулый и отвесил женщине крепкую пощечину. Судя по всему, делал он это не в первый раз, потому что вид у Ирины был плоховатый. Как говорят, краше в гроб кладут. От удара голова Ирины дернулась в сторону. Сутулый поднял другую руку, чтобы двинуть Ирину по другой щеке, но тут случилось нечто неожиданное.
Рядом со стулом, на котором сидела Ирина, вдруг неизвестно откуда появился большой черный кот. Этот кот сел на цементный пол и с независимым видом начал умываться.
Сутулый сбился, замолчал и посмотрел на кота. В принципе, в нем не было ничего необычного, на старых заводах часто живут мыши, а где есть мыши – есть и коты. Однако в этом коте было что-то неприятное.
При виде этого кота сутулый отчего-то вспомнил того… того, кого он боялся до дрожи, до судорог.
Однако мужчина взял себя в руки.
– Кыш! – прикрикнул он на животное и замахнулся ногой.
Кот совершенно не испугался. Он только громко, возмущенно зашипел.
И в тот же миг на том месте, где только что умывался кот, вспыхнуло блекло-оранжевое пламя. Пламя тут же погасло, оставив после себя облако серовато-зеленого зловонного дыма. Впрочем, этот дым быстро рассеялся, а на его месте возник высокий мужчина в узких черных джинсах и куртке из темно-красной замши. Мужчина, у которого на месте лица была овальная маска из серебристого металла с двумя миндалевидными прорезями для глаз. Тот самый мужчина, которого Надежда только что видела в коридоре.
«Ничего не скажешь, эффектное появление! – подумала Надежда. – Прямо как у опытного циркового иллюзиониста! Вот, оказывается, на кого этот сутулый Владимир работает! Появилась третья сторона. Мало было чокнутых чернокнижников и громил из «Танатоса», так еще и этот любитель дешевых эффектов появился. Этому-то зачем оберон понадобился?»
На сутулого появление загадочного персонажа произвело еще более сильное впечатление. Он отшатнулся, побледнел и мелко перекрестился.
– Вот этого не надо! – раздраженно прошипел человек в маске. – Ты же знаешь, я этого не люблю!
И сплюнул на пол под ноги сутулому типу.
Упав, плевок зашипел, от него поднялось облачко дыма.
«Ух ты, он еще и огнедышащий!» – подумала Надежда, но не с испугом, а с иронией.
Этот фокус она уже видела: после урока химии мальчишки из их класса показывали его на бис пятиклашкам: спрятав во рту кусочек металлического натрия, выплевывали его в лужу и наблюдали, как бурно вскипает вода.
Наверняка на полу в мастерской скопился конденсат в количестве, достаточном для бурной реакции.
Сутулый тип, видимо, прогуливал уроки химии или просто забыл их – во всяком случае, он перепугался еще больше.
Довольный произведенным эффектом, человек в маске приосанился и проговорил:
– И что мы здесь делаем?
– Я ее допрашиваю, – отрапортовал Влад, кивнув на Муравьеву.
– Ну и как – успешно? – В голосе фокусника отчетливо прозвучала ирония.
– Пока не совсем… она утверждает, что оберон не у нее, а у какой-то другой женщины. Но она явно врет. Дайте мне еще немного времени, и я выбью из нее правду…
– Время! – воскликнул человек в маске. – Как раз времени у нас нет! И вообще, на недостаток времени ссылаются те, кто не умеет работать! Вот посмотри, как я это делаю. Для начала, зачем ты ее связал?
– Ну как же… чтобы не сбежала и чтобы была сговорчивее…
– Какая ерунда! Развяжи ее сейчас же!
Влад что-то пробормотал и нехотя развязал веревки.
Муравьева принялась растирать онемевшие запястья.
Человек в маске выждал несколько секунд, а потом проговорил властным, завораживающим голосом:
– Смотрите на меня! Слушайте мой голос! Раз, два, три, четыре, пять… ваши руки и ноги становятся тяжелыми, словно наливаются свинцом…
Муравьева обмякла на стуле, не сводя завороженного взгляда с человека в маске, а тот продолжал:
– Шесть, семь, восемь, девять… ваши веки тоже становятся тяжелыми… они слипаются… вы засыпаете, но продолжаете слышать мой голос… десять, одиннадцать, двенадцать… вы спите, но слышите меня и делаете все, что я вам прикажу…
– Все, что прикажете… – как эхо, повторила Муравьева.
– Скажите мне, где оберон?
– Он не у меня… он у другой женщины, у Надежды…
– Вот, и мне она то же самое говорила, – подал голос сутулый. – Врет она, точно говорю – врет!
– Нет, она не врет! – отрезал человек в маске другим, будничным тоном. – Мне вообще никто не может врать! Тем более в таком состоянии… и вообще, не мешай!
«Скажите, какие мы важные, – подумала Надежда, – никто ему соврать не может. Тоже мне, Вольф Мессинг нашелся!»
Мужчина в маске снова заговорил властным, гипнотическим голосом:
– У вас есть ее координаты? Как вы можете с ней связаться?
– Телефон… я должна ей позвонить…
– Где ее телефон? – бросил он сутулому.
Тот послушно протянул ему трубку – самый простой дешевый мобильник. Надо думать, Ирина держала его в своей квартире на всякий непредвиденный случай. Человек в маске вложил телефон в руку Муравьевой и властно проговорил:
– Звони!
Муравьева послушно взяла в руку телефон, потыкала пальцем в клавиатуру…
Надежда так увлеклась происходящим на ее глазах спектаклем, что слишком поздно сообразила, что сейчас произойдет. Собственно, она сообразила только тогда, когда у нее в кармане зазвонил мобильный телефон Муравьевой.
Человек в маске повернулся в ее сторону.
– Да у нас гости! – проговорил он веселым, насмешливым голосом.
Сутулый быстро опомнился и кинулся к шкафу.
Надежда метнулась назад, путаясь в ватниках и робах, наконец выбралась из шкафа, пронеслась через комнату, едва не налетев на верстак, открыла дверь…
