Гарри сел и потянулся за цилиндром.
– Дайте посмотреть.
Мэриголд шлепнула его по руке.
– Тихо! Придержи коней, Хопалонг, это взрывоопасно.
Вудворд снова ухмыльнулся:
– У нас много дел. Вставай, приводи себя в порядок, съешь что-нибудь. Я сварил кофе…
– Серьезно? Вокруг конец света – а ты варишь кофе?
– Ну, еще не конец.
К семи утра они, следуя за Биллом Вудвордом, проникли в нижний Ист-Сайд. Это было нетрудно. Электричества не было, никто не пытался проехать по развороченным улицам, а в некоторых кварталах полыхали пожары. У границ района, словно тюремные надзиратели, стояли боевые машины, но, как и в английском Кордоне, отдельные люди могли беспрепятственно ходить мимо них, коль скоро они не представляли для марсиан опасности.
По крайней мере, с виду.
Вудворд отвел их, по-видимому, в район Аллен-стрит (впрочем, разрушения оказались так велики, что Гарри не был уверен в правильности своих догадок), где марсиане в свете утреннего солнца, взошедшего над оккупированным городом, уже начали воздвигать свои обычные сооружения. Экскаваторы вырыли глубокую яму – для этого им пришлось разгрести гору обломков, разрушить уцелевшие подвалы и вгрызться в гранитное дно Манхэттена. Над воронкой стояли боевые машины, некоторые – без седоков, а деловитые многорукие механизмы уже начали превращать американскую землю в алюминий, готовясь к постройке новых машин. В тени скрывались отдельные марсиане: они тяжело волочили свои мешкообразные тела и при виде друг друга издавали приветственный гул. Солнечных лучей марсиане, создания более холодного мира, чем наш, старательно избегали. Разрушенные дома, лишившиеся стекол, взирали на это сверху своими темными оконными провалами.
А посреди ямы, сгрудившись вместе, сидели люди: мужчины, женщины и дети, всего человек тридцать. Кажется, их движения ничто не стесняло, но Гарри не сомневался, что любые их попытки к бегству будут немедленно пресечены. Он по привычке стал мысленно составлять их словесные портреты. Большинство людей, судя по виду, были обитателями здешних бедных кварталов, застроенных многоквартирными домами: усталые женщины, угрюмые мужчины, босоногие дети. Но был среди них один солдат, явно раненный, такой же беспомощный, как и все остальные, и женщина в форме медсестры. Одна из матерей, у которой на коленях сидел неугомонный ребенок, по-видимому, упрашивала медсестру помочь малышу, но та только отворачивалась.
Трое мятежников глядели на все это из-за разрушенной стены.
– Как скот, который согнали на бойню. Что с вами, американцы? – прорычал Вудворд. – Но сегодня у марсиан ничего не выйдет. Вот что мы сделаем…
Тактика была простой. Вудворду и Гарри нужно было заложить три бомбы в углубление, которое заметил Вудворд, – оно находилось невдалеке от скопища машин. Возможно, это был подвал, пострадавший от взрыва. Бомбы должны были сдетонировать одновременно – по радиосигналу, который пошлет Вудворд. И пока марсиане будут пребывать в смятении, на другой стороне ямы Мэриголд позовет пленников за собой и выведет их на свободу.
В этом заключался план. Они быстро подготовили все необходимое.
Затем Вудворд, мрачно ухмыляясь, начал обратный отсчет:
– Три, два, один…
Все прошло почти как по нотам.
Изобретение, над которым трудились в Менло-Парке Эдисон и другие ученые, представляло собой бомбу нового типа. Наработки, положенные в ее основу, были получены при изучении марсианских технологий. Подозреваю, что Гарри так полностью и не понял принцип ее действия – как, впрочем, и я.
Бытует мнение, что марсианские устройства – например, генераторы тепловых лучей – используют энергию, полученную из атомных ядер. Эйнштейн и прочие ученые доказали, что, если сжать материю до высокой плотности, она перейдет в новое состояние, изменив свою структуру. При этом выделится невероятное количество энергии – как если бы сама масса превращалась в энергию. До Второй войны суть этого процесса не до конца была нам понятна, да и сейчас его не удалось взять под контроль. Исследования этого феномена, которые начались вскоре после Первой марсианской войны, привели к страшным катастрофам в Илинге, Южном Кенсингтоне и других лабораториях.
Тем не менее к 1922 году стало ясно, что марсиане достигали такого плотного сжатия материи, используя мощные электромагнитные поля. И благодаря нашим собственным исследованиям в соответствующих областях земные технологии сделали огромный шаг вперед.
Бомба Эдисона называлась ударно-волновым излучателем; для солдат, которые ее использовали, она была просто электронной бомбой. Ее цель была простой: на краткий миг создать на ограниченной территории чрезвычайно мощное электромагнитное поле. Это стало возможным благодаря одному занятному открытию (то, о чем я говорю как о занятном открытии, физики, полагаю, назвали бы итогом многочисленных теоретических исследований и экспериментов). Если окружить магнитное поле проводником, например кольцом из медной проволоки, а затем сжать это кольцо, магнитный поток, идущий сквозь проводник, сохранит свою силу, но его интенсивность при сжатии станет значительно выше. В этом нет никакой хитрости – подобный эксперимент можно продемонстрировать на школьном уроке физики, вооружившись электромагнитом и мотком медной проволоки.
А теперь увеличим масштаб. Прикрепите к проводнику несколько пачек мощной взрывчатки. Аккуратно разместите их так, чтобы сила взрыва была направлена внутрь, – и, перед тем как все это разлетится на части, поле на долю секунды станет невероятно плотным.
Эдисон догадался, что марсианским машинам для функционирования необходимо электромагнитное поле. Их огромные ноги, например, снабжены тем, что Уолтер Дженкинс некогда назвал «подобием мускулатуры, состоящим из дисков в эластичной оболочке». Под действием поля эти диски поляризуются и притягивают друг друга либо, напротив, отталкивают. Благодаря этому все движения марсианских механизмов – от размашистых шагов боевой машины до тонких манипуляций, которые многорукая машина совершает своими щупальцами, – выходят такими плавными и грациозными. Но если вблизи будет находиться источник электромагнитного излучения, достаточно мощный, чтобы повлиять на эти поля…
Как мне говорили сами люди, работавшие в Менло-Парке, устройства, которые Билл Вудворд принес Гарри и Мэриголд – эти цилиндры, каждый из которых мог с легкостью нести один человек, – могли производить импульсы в десятки тераватт и в миллионы ампер, то есть превосходящие по силе грозовой разряд. Некогда Берт Кук говорил, что человеческая артиллерия против марсиан – все равно что лук и стрелы против молнии. Теперь, во время обороны Нью-Йорка, люди наконец обратили молнию против марсиан.
Взрывы оглушили Гарри, укрывшегося за стеной. Еще много дней после этого у него звенело в ушах.
Выбравшись из укрытия, он заметил, что сдетонировали всего две бомбы. Но и они нанесли марсианам достаточный урон. У него на глазах одна из боевых машин зашаталась и упала, как спиленное дерево, свалившись на уже разрушенный дом. Другие механизмы словно парализовало; деловитые экскаваторы и многорукие машины застыли на месте. Марсиане, застрявшие в механизмах, с тревожным уханьем пытались выбраться наружу, и Гарри задумался, какими фразами – гневными ли, испуганными – они сейчас обмениваются с помощью телепатии.
