Они смотрели, как боевые машины расхаживают по развороченной земле внутри Кордона и изучают то, что осталось от оборонительных сооружений. Ночь была темная, но отблески огня от горящей техники и оружия, превратившегося в бесполезную груду металла, позволяли Фрэнку наблюдать за марсианами. На фоне алого пламени он видел ноги их машин, длинные, изящные, суставчатые. Пару раз вспыхивали лучи прожекторов, выхватывая марсиан из мрака во всем их великолепии, но источники света мгновенно обнаруживали и сжигали. Фрэнк почти не слышал выстрелов, не видел почти никаких признаков сопротивления.
Через несколько часов Верити прошептала:
– Они стреляют во все, что шевелится, – во все механическое. Даже если это не пушка. Думаю, если бы у нас была санитарная машина, они бы и ее спалили. Но людей они не трогают, если только они достаточно умны, чтобы не палить по ним в упор. Все, как сказал ваш приятель Берт Кук, – и, будьте покойны, я понимаю, в чем дело: марсианам надо чем-то питаться. И нам, к слову, тоже рано или поздно нужно будет поесть. Кстати, где Кук?
– Давно ушел, – сказал Фрэнк. – Пошел поближе к марсианам. Кук всегда следовал собственным порывам, а не армейским приказам.
– Кажется, светает.
– Ох. Надеюсь, что только кажется.
Верити обвела взглядом подопечных – юных медиков и медсестер. Многие из них прижались друг к другу, чтобы согреться, и спали невинным сном младенцев.
– Вы только посмотрите на них. Завидую тем, кто может заснуть в такой час.
– Они переутомились. Нам ведь и прошлой ночью не удалось поспать.
– Да, верно, – согласилась она и вдруг, изогнувшись, выглянула из траншеи, словно что-то услышав.
Фрэнк осторожно приподнялся на локтях. В предрассветных сумерках он увидел еще одну боевую машину, которая быстро, но осторожно шагала по искореженной земле. А возле ее ног бежал будто бы паук или краб с массивным корпусом и множеством ног, размером примерно с небольшой автомобиль.
– Это еще что? – выдохнула Верити.
– Многорукая машина. Странно видеть ее не в музее… Если в дело пошли эти машины, значит, марсиане прилетели не только разрушать, но и строить.
– Может, они строят крепость?
– Что-нибудь вроде того. Может быть, частокол вокруг захваченной территории.
Верити взглянула на него:
– Значит, эту насыпь не зря назвали Кордоном.
– Похоже на то.
– А мы остались внутри.
– Ну, не только вы!
За спиной раздался звучный женский голос, особенно громкий в сравнении с их шепотом, и Фрэнк вздрогнул. Он перевернулся на спину, потянулся за револьвером и неуклюже скатился на дно траншеи.
Рядом заржала лошадь, словно потешаясь над ним.
Фрэнк увидел перед собой Милдред Триттон. Она сидела в старой обшарпанной повозке, в которую были запряжены два крепких коня.
– Доброе утро! – жизнерадостно сказала она. – А поскольку уже утро, вам должно хватить света, чтобы убедиться, что я не слишком-то похожа на пришельца с Марса.
Фрэнк, чувствуя себя форменным дураком, встал на ноги – хотя внутренний голос вопил, что не надо вылезать из укрытия.
– Прошу прощения, – смущенно сказал он, убирая револьвер в кобуру. – У нас была тяжелая ночь. Чем могу быть полезен, миссис Триттон?
– Зовите меня Милдред. Сдается мне, сейчас более важный вопрос – чем я могу быть вам полезна. Я выбираюсь сюда уже в третий раз за ночь, ну или за утро, как угодно. Не так давно в результате отчаянного эксперимента я выяснила, что марсиане не стреляют по повозкам, запряженным лошадьми, конечно, если на них не перевозят гаубицы. Они охотятся на машины. Уничтожили мою старушку Бесси. Мой трактор, – она помрачнела. – Такое я простить не готова.
– Бедные марсиане! – сказала Верити. – Они нажили себе страшного врага.
– В третий раз, говорите? – спросил Фрэнк.
– Точно так. Подбираю заблудшие души вроде вас и везу домой.
– Домой?
– К себе в дом. У меня ферма возле Эбботсдейла, это деревушка в нескольких милях отсюда, вон там, – и она указала большим пальцем через плечо. – Первую поездку я совершила по доброте душевной. Во время второй – подобрала вашего подполковника Фэрфилда. Приятный малый; кроме него, выжило еще несколько старших офицеров – в этой части Кордона, по крайней мере. И он мне рассказал, что телефон и телеграф молчат, – марсиане, похоже, потрудились обрезать провода. В полевых частях есть беспроволочный телеграф; он еще работает, и выжившие о чем-то договариваются друг с другом. Тех, кто оказался внутри Кордона, увели с передовой в места поспокойнее – подальше от марсианских воронок, ведь цилиндры попадали внутри всего кольца, а не только по краям. Я отвезла Фэрфилда в Эбботсдейл, и он попросил, чтобы я вернулась за остальными его людьми. Кажется, особенно он печется о вас, доктор Дженкинс.
– Фрэнк, – веско сказал он. – И мы невероятно признательны вам за то, что вы нас нашли.
– Ну тогда залезайте, – живо откликнулась она. – В повозку влезет ровно дюжина человек. Все, кто чувствует в себе силы идти, пожалуйте следом. За остальными я вернусь, не бойтесь. Я привезла завтрак. Есть ветчина, хлеб, несколько ведер парного молока – пускай два каких-нибудь сильных парня помогут все это разгрузить. О, и еще чистая питьевая вода. Учитывая, что этот марсианский дым может сотворить с почвой, я бы вам пока не советовала пить из ручьев, прорванных труб и так далее.
– Еще не рассвело – а уже как будто выглянуло солнце, – заметил Фрэнк. – Спасибо, Милдред.
Но женщина, кажется, не слушала. Она тихо сказала:
– Что меня поражает, доктор, – так это то, какие тут все чертовски юные.
– Это правда. Просто тем, кто повзрослее, хватает ума не идти на войну.
20. Захваченная местность
После быстрого завтрака в повозку набилось достаточно народу, Милдред дернула поводья, и кони потащили свой груз через неровное поле, ступая тяжелым размеренным шагом. Фрэнк ехал рядом с фермершей; он поначалу не хотел лезть в повозку, видя, что не всем его людям хватает места, но его более опытные подчиненные настояли, что командир должен быть в авангарде.
Было очень странно выходить из укрытия, пусть даже марсиан нигде не было видно. По дороге попутчики тихо беседовали. Милдред расспрашивала Фрэнка о его прошлом. Она читала книгу Уолтера, и ей было любопытно узнать о его родстве с Фрэнком. Позже Фрэнк рассказывал, что в такие минуты чувствовал себя как типичный младший брат, который завидует старшему, и этот раз, несмотря на все обстоятельства, не стал исключением. В сотне ярдов от них уныло мычало стадо коров.
– Уверена, что Джимми Роджерс не забудет подоить своих коров, невзирая на всяких там марсиан, – строго сказала Милдред.
Повозка попала колесом в особенно глубокую рытвину, и ее как следует тряхнуло.
