– Я все пропустила, пока мы с сестрой прятались в Париже. Даже не подозревала, что здесь столько солдат.
Грей озирался, явно выискивая место сбора.
– Они перемещаются туда-сюда, мисс. Людей и ресурсы перебрасывают через канал и обратно. У нас есть базы в северной Германии, Нидерландах, Бельгии и во французских провинциях, откуда есть выход к Северному морю и к каналу. В конце концов, Южная Англия – зона военных действий, и союзники великодушно предоставляют нам место под склады, тренировочные лагеря, госпитали и даже оружейные заводы. А вот, кажется, и наш поезд, – он достал из кармана кителя документы. – Следуйте за мной, пожалуйста…
Итак, мое путешествие продолжилось. Поездка из Бремена на побережье Северного моря была короткой, но приятной я бы ее не назвала: вагон был набит битком, так что всю дорогу пришлось стоять. Окна были плотно закрыты, чтобы внутрь не проникал дым, и еще до того как солнце успело подняться, поезд превратился в душный загон, пропахший потом и табаком. Но раз уж второй лейтенант Бен Грей, человек, с детства явно сильнее привыкший к комфорту, мог это вынести, то и мне это было под силу. В конце концов, во время Первой войны бывало и хуже.
Я задумалась, как переносит путешествие Эрик Иден – такой же сухопутный житель, как и я.
4. На борту «Неуязвимого»
Как выяснилось впоследствии, Эрик провел то утро самым приятным образом – о чем он позднее не без удовольствия мне рассказал.
Когда Эрик успешно завершил миссию с участием наших немецких союзников (хотя я бы поостереглась называть их союзниками), о которой я также узнала, когда пришло время, – его наряду с несколькими другими старшими офицерами подвезли в Британию на борту «Неуязвимого», судна Королевского флота, которое, со слов Грея, отчалило из Бреста, а на самом деле вышло в море днем ранее. «Неуязвимый» в сопровождении подобных ему судов должен был поплыть на север через канал и присоединиться к другим боевым кораблям, которые шли из гавани Скапа-Флоу, чтобы оградить наш конвой от внимания марсиан, пока мы на всех парах идем в Англию по Северному морю.
«Неуязвимый» называли линейным крейсером. Такие корабли были мощно вооружены, но их броня была легче, чем у громадных дредноутов: прочностью жертвовали ради скорости и маневренности. «Неуязвимый», сошедший со стапелей шестнадцать лет назад, был головным кораблем своего класса и, возможно, самым старым и медленным из них – не лучшая перспектива, если вдуматься.
Но Эрик, по своему обыкновению, не стал вслед за соратниками предаваться тягостным раздумьям в офицерской каюте. В ночь перед плаванием он обошел столовые, одарив экипаж спонтанной лекцией о своей краткой, но незабываемой встрече с марсианами на Хорселлской пустоши. Такие лекции, полные самоуничижительного юмора, он не раз читал во время своих книжных туров: рассказывал, как вокруг гибли солдаты, а он, этакий недотепа, свалился вверх тормашками прямо в цилиндр. Подлинным английским героям не свойственна напыщенность – по моему мнению, именно с этим просчитался Берт Кук. Новобранцев на борту «Неуязвимого» – что неудивительно – живо заинтересовали тепловые лучи, их свойства и применение. Более опытные солдаты угрюмо посоветовали им подождать и все увидеть своими глазами.
«Неуязвимый» отчалил ночью. Эрик крепко спал и пропустил отплытие. Еще затемно его разбудили склянки и чей-то хриплый голос, который созывал всех на завтрак.
Накануне вечером Эрик беседовал с несколькими кочегарами и другими рабочими в машинном отсеке, и его заворожило их занятие. Теперь он завтракал бок о бок с ними в столовой, теснясь на скамейке за длинным столом. На таких судах люди самых разных профессий работают, спят и едят вместе в специально отведенных помещениях, и, когда корабль в пути, завтрак, обед и ужин сами по себе превращаются в очередной отлаженный рабочий процесс, цель которого – накормить сотни членов экипажа. Бекон, яичница, тосты и картофельное пюре были на удивление хороши. Эрик слышал, что люди из низших слоев общества записывались во флот только потому, что там можно было прилично питаться, и теперь был готов этому поверить.
Его приятели-кочегары только что пришли с ночной смены. «Неуязвимый» до сих пор работал на угле, и кочегары, одетые в просторные рубахи, были все в поту, черные от сажи и угольной пыли и тяжело дышали. Они пили сладкий чай из суповых мисок, опрокидывая в себя одну за другой.
После завтрака Эрик, вдохновившись их примером, вызвался поработать в машинном отделении и покидать в топку уголь.
– Я, конечно, в этом не эксперт – но неужели это настолько сложно? – спросил он.
Офицер, к которому он обратился, сперва колебался, но в конце концов решил, что, если герой Марсианской войны поработает бок о бок с простыми кочегарами, это поднимет их боевой дух, и дал согласие. Так что спустя полчаса Эрик спустился в недра корабля, разделся до пояса, взял лопату и встал возле черной горы угля перед разверстыми створками печи высотой в человеческий рост.
Его добродушно поддразнили:
– Что, сэр, в кои-то веки захотелось настоящей работы?
– В армии ее хватает, знаете ли. Когда-нибудь я вам покажу, как рыть траншеи…
Набирать полную лопату угля и кидать его через широкое отверстие в огонь было тяжело, но несложно – при условии, что это была работа на один раз. Но Эрик вскоре почувствовал, что начинает уставать. Он быстро поймал ритм: важно было не выпустить из печей слишком много жара, пока внутрь закидывали уголь. Возле каждого проема стояло двое человек: один ритмично набирал уголь на лопату и бросал в пламя, другой в нужный момент открывал створки и снова их захлопывал, чтобы удержать тепло внутри. Два опытных кочегара, хорошо сработавшись, могли закидывать в печь по лопате угля в секунду.
Эрик трудился, и перед его мысленным взором начали возникать странные картины. Он чувствовал ход корабля, ощущая, как под ногами гудит настил палубы. Конечно, он понимал, что судно влекут вперед огромные паровые турбины Парсонса, которым уголь, сгорая, отдавал энергию. Но здесь, внизу, казалось, что именно усилия кочегаров, которые двигались в заданном ритме, словно сами были частями механизма, влекли тяжелый корпус корабля сквозь воды канала.
Здесь, внизу, не было видно, как в разгорающемся утреннем свете вдоль побережья, протянувшегося на сотни миль, идут большие корабли Флота Канала и Гранд Флита, вышедшие из портов Бреста и Скапа-Флоу – британской базы, которую марсиане почти не тронули, и как по соседству с ними разрезают волны корабли немецкого Флота открытого моря. Все они были частью единой масштабнейшей операции. Конвой был сформирован по принципу «чем больше, тем безопаснее», и флотилия, к которой я готова была присоединиться, была одной из крупнейших, что когда-либо выходили в море.
Все это, конечно, не защитило нас от марсиан.
5. На немецком берегу
Фризское побережье северной Германии между устьем Эльбы и датской границей и побережьем-то трудно назвать. Земля здесь как будто распадается на отдельные острова и песчаные отмели, навигация между которыми возможна далеко не всегда и сильно зависит от погоды и приливов. В то воскресное утро, пока где-то в морских далях Эрик кидал уголь в топку, я стояла на том самом побережье вместе с сотнями солдат и множеством других пассажиров, ожидая, когда нас переправят через Северное море.
