– Понимаю.
– Глупый мальчишка. Легкомысленный бонвиван, которого так и хотелось высмеять…
– И храбрый как лев. Поплачьте, вам станет легче.
– Тед, он отдал за нас жизнь.
– Знаю, мисс. Постараемся, чтобы это было не зря. Поплачьте.
Кажется, я так и заснула у него на руках – словно ребенок в объятиях отца.
20. Верити Блисс
На следующий день я с утра пораньше отправилась в паб «Белый олень», где находился пункт приема крови.
Верити Блисс была там – открывала двери, наскоро подметала крыльцо. Это была крепкая девушка лет двадцати с небольшим, с виду неглупая. На ней был серо-зеленый комбинезон, плотный и практичный – возможно, фермерский. Волосы у нее были подстрижены даже короче, чем у меня.
Я представилась, и мы пожали друг другу руки.
Верити сказала:
– Ваш бывший муж говорил, что вы приехали. Предупредил, что можете и ко мне зайти, – она улыбнулась, но в ее взгляде читалась настороженность. – Велел силой вытащить вас из постели, если вы сами не вызоветесь сдавать кровь.
– Я подумала, что это само собой разумеется. Тут ведь все так делают.
Она взглянула на меня повнимательнее, и я почувствовала, что между нами завязался некий немой диалог.
– Послушайте, что бы там ни говорил наш замечательный Комитет бдительности, сдача крови – дело добровольное.
– Может быть, вы покажете мне хранилище?
Верити немного поразмыслила и кивнула.
В подвал паба мы спустились через люк, по узким деревянным ступеням. Верити зажгла масляную лампу, и та замерцала в темноте. Было прохладно, хотя стоял май, – стены оказались из кремня. Я предположила, что в этих краях подобное скорее говорит о древности здания, чем о претенциозности его хозяев. Большую часть подвала занимали стеллажи – судя по всему, раньше они были уставлены бутылками пива или чего покрепче. Теперь же на них стояли колбы: каждая примерно с бутылку вина высотой, только без горлышка и из серебристого металла.
Я взяла одну колбу с полки и повертела в руках.
– А она тяжелее, чем кажется.
– Алюминиевая. В каждой больше пинты крови.
Я огляделась.
– Их, наверное, здесь целые сотни.
– На других складах есть еще. Армейский запас для военных целей остался здесь, когда образовался Кордон. Колбы созданы с использованием марсианской технологии. По сути, это сосуды Дьюара, только усовершенствованные на основе системы, с помощью которой марсиане хранили человеческую кровь у себя в цилиндрах. – Верити забрала у меня колбу и перевернула ее, показывая надпись на донышке: дату, сведения о доноре и группу его крови. – Мы стараемся хранить и использовать их со всей возможной осторожностью.
Я посмотрела на нее в тусклом свете.
– Мой бывший супруг сказал, эта кровь нужна на случай травм и ранений. Люди здесь часто их получают?
– А как вы думаете? – прямо ответила она.
– И как часто люди должны сдавать кровь, чтобы можно было собрать такой запас с небольшого сообщества? Раз в месяц? Чаще?
– Зависит от возраста донора, его здоровья…
– Что стало с мистером Кэттермолом?
– С кем? Ах, с почтмейстером? Я его и не знаю толком. А что с ним случилось?
– Он вчера вечером не пришел к ужину. Для него приготовили место; он никого не предупредил, не прислал записки. В следующий раз для него уже не будет места за столом, верно? Так у вас все устроено?
Наши взгляды встретились. Верити замялась, но в конце концов сказала:
– Вы оказались сообразительнее большинства.
– Марсианам нужно чем-то питаться, – мягко сказала я.
– Да.
– И как это происходит?
– Они приходят и… собирают людей. Как землянику в поле. Можно бежать, прятаться, но…
– Но от боевой машины не убежишь.
– Именно.
– А кровь?
– Это, собственно, придумал Фрэнк. В конечном счете, именно она им и нужна. Если мы завидим их издали, если оставим кровь, это может их отвлечь. Но не всегда…
– Полагаю, марсиане предпочитают свежую. Они ведь держали в цилиндрах живых гуманоидов, чтобы пополнять запасы.
– Да, – ответила она и отвернулась, будто устыдившись. – Мы приспособились так жить, понимаете… В этом есть разумное зерно. Ведь человек может отдавать по пинте крови в месяц всю жизнь, и я чувствую, что марсиане это понимают… Это не то чтобы взаимодействие…
– Вы с ними сотрудничаете, – я не сразу поняла, как резко это прозвучало, и коснулась ее руки. – Я не хотела вас обидеть. Каждый выживает как может.
– Да. И это хранилище крови спасло много жизней.
– Но эта деревня… – продолжала я. – Милдред Триттон вчера мне рассказывала про охоту на лис! Будто…
– Знаю.
– Да, им так чертовски удобно. Даже Фрэнк – и тот как минимум смирился.
Она в упор посмотрела на меня.
– Так вы сдадите кровь?
Я задумалась о том, что течет по моим венам. Возможно, одной сдачи хватит, чтобы выполнить миссию, – если, конечно, марсиане примут мою кровь в качестве страшной жертвы.
Но я поняла, что не готова совершить этот жуткий поступок. Пока не готова. И мне очень не хотелось помогать Фрэнку задабривать хозяев с Марса – даже преследуя свои цели.
У меня закружилась голова. Я снова вспомнила оккупированную Францию – мужчин, которые предали родных братьев, чтобы спастись самим, знакомых мне женщин, которые ушли к немецким солдатам ради пайков. А здесь люди приносили захватчикам кровавую дань – в буквальном смысле, – чтобы и дальше жить под пятой марсиан. И придумал это Фрэнк. Что ж, в конце концов, он врач, а не солдат, исцелять ближнего – его работа. И все же я почувствовала, что не могу рассказать ему о своей миссии. И эта охота на лис!..
Я посмотрела на Верити.
– Мы только познакомились, но я уже доверяю вам больше, чем собственному бывшему мужу.
Она пожала плечами:
– Фрэнк хороший человек. Но брак – сложная штука.
– Вы не слышали о человеке по имени Альберт Кук?
Верити скорчила гримаску:
– Кто о нем не слышал!
– Не знаете, как его найти?
– Нет.
– Ладно. Тут есть франтиреры?
Она уставилась на меня.
– Участники сопротивления, которые…
– Я знаю, кто это, – перебила Верити. – Есть.
– Думаю, мне нужно их найти.
Верити поглядела на меня с подозрением. И у нее были на то все основания – как у человека, который выживал в этом месте уже два года.
