Машина замерла прямо перед нами. Очевидно, она нас сканировала.
У нее, как и у остальных, было пять четко выраженных конечностей и длинные гибкие щупальца, состоящие из уже знакомых металлических колец и нескольких инструментов, прикрученных к передней части. Интересно, какую именно работу она выполняла? Ею управлял марсианин – привычный кожистый мешок, издалека похожий на медведя, свернувшегося перед зимней спячкой, только на его блестящей коже не было меха. Уродливые руки с длинными ловкими пальцами были спрятаны под каркасом машины.
Итак, я встретилась с марсианином. Да, я видела их на картинках и читала свидетельства очевидцев, в том числе своего деверя. Но я никогда не сталкивалась с марсианином так близко, если не считать экспонат в банке, который я видела в Музее естествознания, – и если не считать чудовища, напавшего на нас в тоннеле, но тогда не было времени на хладнокровный анализ. Существо смотрело на меня своими огромными, неожиданно яркими глазами, расположенными на огромной гладкой голове с отвратительным безгубым клювом вместо рта. Голова была не меньше четырех футов в диаметре. Я знала, что в этой странной анатомии есть своя логика. Следя за развитием обезьяны в неандертальца, а потом в человека разумного, можно заметить закономерности: рост переднего отдела головного мозга, уменьшение надбровных дуг, защищавших глаза, сужение челюсти и жевательных мышц, которые помогали перемалывать грубую пищу. И в марсианах эта эволюция дошла до своего предела. Но в момент нашей встречи меня поразила вовсе не логичность эволюционного развития. Эта несуразная круглая голова с мелкими чертами лица, узкий рот, огромные глаза, расширенные будто в постоянном удивлении, – марсианин был похож на безобразного младенца, и это сходство делало его еще более отвратительным.
Я всегда считала себя разумным человеком, но в тот момент меня с головой захлестнула волна омерзения. Дикая жажда уничтожить это существо, изгнать его с нашей планеты – оно не было ее частью, и я хотела, чтобы оно ушло, каждой клеточкой своего тела. Это была не просто неприязнь – это было инстинктивное всепоглощающее отвращение, и к нему примешивалось дикое отчаяние.
Здоровая рука Верити сжала мою.
– Добро пожаловать в ад, – пробормотала она.
– Ага, а я буду вашим Вергилием, – проворчал Кук. – Ха! Вы, снобы, небось и не ожидали, что мужлан вроде меня начнет цитировать классическую литературу? Просто не шевелитесь. Он всего лишь хочет вас просканировать. Эй, красавчик! Это же я! – он помахал мэрской цепью, висевшей у него на шее. – Я, старый добрый Берт! Мы же давние знакомые. Так что иди передай своему начальству… Кстати, они общаются телепатически, представляете. Читают мысли друг друга.
Я тихонько произнесла, боясь пошевелиться:
– Вы что, правда в это верите?
Он фыркнул:
– Это не вопрос веры. Если какое-то время за ними понаблюдать, как делал я, это становится очевидно.
Вдруг одно из гибких щупалец машины неожиданно стремительно обвилось вокруг нас.
– Не двигайтесь! Я же вас предупредил, они просто проводят проверку! Не шевелитесь!
Меня проверили первой. Я стояла прямо, пока холодная конечность ощупывала меня со всех сторон. Ее движения были четкими, ловкими, механическими. Я была уверена, что она проверяет меня не только тактильно – возможно, она обладала каким-то эффектом типа рентгеновских лучей и параллельно проводила более глубокий осмотр. Через мгновение все закончилось, и я снова смогла дышать. Следующей была Верити, и она крепко сжимала мою ладонь в течение всего осмотра, особенно когда марсианин исследовал ее сломанную руку.
После этого машина резко отстранилась, повернулась и направилась прочь с присущей ей плавной грацией, видимо возвращаясь к работе, которую прервала, увидев нас.
– Вот и все, – произнес Берт. – Мы внутри. Я часто сюда поднимаюсь и намеренно попадаюсь им на глаза, чтобы они не забывали, кто я такой. И я не зря настоял на том, чтобы вы не брали с собой оружие. Иначе они бы его точно обнаружили, и нас всех ждал бы сток.
– Сток? – переспросила я.
– Сейчас сами все увидите. За мной.
Он повел нас вниз по внутренней стороне насыпи. Приземистая марсианская машина-многоножка спустилась по неровному склону без труда, но нам, двуногим, приходилось выбирать маршрут с большей осторожностью.
Оказавшись на дне Редута, мы пошли вперед. Вокруг кипела работа. Огромные экскаваторы, как кроты, рыхлили землю, формируя вокруг глубокой центральной шахты ямы и ходы, туннели и каналы. В этих углублениях обнаруживались новые углубления, и в некоторых из них в клубах зеленого дыма мне удалось заметить знакомый процесс добычи алюминия из глинозема, а также другие, менее узнаваемые, процедуры. В других ямах я увидела машины, которые строили другие, новые машины, – они работали в паре, как хирурги или акушеры. В одной большой яме шла сборка боевой машины: тяжелые многорукие монстры ползали по огромному бронзовому капюшону, длинные конечности лежали, разобранные на секции.
Просто представьте! Неяркий свет утреннего солнца, почти полная тишина – и повсюду суетятся марсиане и их машины.
Неожиданно Кук заставил нас остановиться:
– Притормозите-ка. Они нас не тронут, если мы не наделаем глупостей. Просто посмотрите вокруг… Иногда я останавливаюсь и слегка прикрываю глаза, так что все вокруг становится размытым и нечетким. Они все что-то производят, но это не похоже на заводы людей, так ведь? Просто остановитесь и попробуйте это усвоить. Давайте представим, что это не фабрика или шахта, а своего рода окружающий пейзаж…
Я замерла, пытаясь подавить страх и инстинктивное отвращение ко всему марсианскому и взглянуть на то, что происходило вокруг, с предложенной Куком точки зрения.
Давно было отмечено, что во всех марсианских машинах есть что-то от живых существ: они обладают высокоразвитой механической мускулатурой, что резко контрастирует с нашими привычными грубыми колесами, зубцами, рычагами и винтами. Теперь я видела это воочию. Экскаваторы синхронно распахивали землю, напоминая дельфинов, ныряющих в океанские волны, а многорукие машины разного размера, сбившись в стаю, перемещались от одного цеха к другому, и рассветные лучи освещали их металлические панцири, будто спины каких-то мигрирующих животных. Вдалеке, у противоположного склона насыпи, я заметила движущуюся пару боевых машин – высоких, элегантных, шествующих сквозь облака пыли. И все это – в тусклом зеленом мареве, в дыму, выпускаемом суставами и креплениями марсианских машин при каждом движении и поднимающемся из раскопанных в земле ям.
– Я никогда не был в Африке, – пробормотал Кук. – Даже в бурских республиках. Но видел много фотографий. И когда я вот так смотрю вокруг, я вижу вовсе не промышленное производство. Я вижу что-то вроде саванны. Они как дикие животные, большие и малые, одиночки и стада.
– Да, – удивленно произнесла Верити. – Вы правы. Теперь я тоже заметила. Они напоминают скорее живых существ. Многорукие машины похожи на рогатых травоядных, боевые – на огромных жирафов… хотя нет! Для жирафов они слишком агрессивные.
