Что касается меня, то я обязан жизни Нуале, которая не единожды спасала меня от смерти. Слабым детским голосом я просил уйти эту пешку дьявола. Она смеялась и ее голос был похож на горный поток. Она говорила, что я точно не буду считать ее злой. Что, по правде говоря, они в Белвикете делают куда больше добра, чем мы, скрывающееся в своем аббатстве тьмы.
Несмотря на мою горячку, я настаивал, что все, что она делает, от дьявола. Она наклонилась ко мне так близко, что её чёрные волосы легли мне на грудь. Шёпотом она сказала мне: «Мы не делаем ничего такого, что не должно быть сделано. Мои предки собирали знания, пока ваши люди сражались в крестовых походах».
Я чувствовал себя, как будто тонул. Сегодня моя голова яснее, и я не знаю, был ли это разговор на самом деле. Вспомни меня в своих молитвах, брат Колин, прошу тебя.
Брат Синестус Тор Колину, август 1768
Я получила сорок восемь балов за тест по американской истории. Я никогда раньше в своей жизни не заваливала тест, и мой желудок сжался от ужасного чувства.
– Морган, ты можешь остаться после урока, пожалуйста? – сказал мистер Пауэлл.
Я кивнула, моё лицо залилось краской.
После урока я подождала, пока другие дети уйдут. Мистер Пауэлл посмотрел на меня своими задумчивыми большими серыми глазами сквозь очки в золотистой оправе.
– Что случилось? – без вступления, прямо спросил он.
– Я забыла о нём, – призналась я.
Он выглядел озадаченным.
– Даже если ты забыла о нем, ты должна была знать достаточно, чтобы написать на D. Этот тест показал, что ты фактически ничего не выучила со времени зимних каникул. Я не понимаю.
Мне это так не нравилось.
– Просто... Просто очень много чего произошло.
Он снова подождал. Мне всегда нравился мистер Пауэлл, хотя я не могла выдержать американскую историю. Я чувствовала, что он всегда пытался сделать её интересней.
– Морган, я буду откровенен с тобой, – ненавижу, когда учителя говорят так. – Ты всегда была превосходной студенткой. Но другие учителя и я заметили существенное понижение твоей успеваемости за прошлую четверть. – Он сделал паузу, как будто ожидая от меня объяснений. Я не знала, что сказать. – Морган, я слышал... слухи.
Я моргнула.
– Слухи? О чем?
– О Викке. Об учениках, делающих колдовские круги, выполняющие обряды.
Казалось, ему также неудобно, как и мне. Как он мог услышать об этом? Потом я вспомнила ребят, которые приходили на один или два первые круги Кэла. Они ушли – это было не для них. Я предположила, что они рассказывали об этом.
– Ты знаешь что-нибудь об этом? – надавил он.
Казалось, как будто он спрашивал, была ли я членом Коммунистической партии, была ли я геем, или евреем.
– Гм, ну, в общем, я практикую Викку, – сказала я.
Мистер Пауэлл выглядел на мгновение удивлённым, затем постучал пальцами по столу, размышляя. Наконец он сказал:
– Это влияет на твои школьные занятия?
– Да, – почти прошептала я. Я не соврала. Я была прямо в середине жесткой реальности. И если я не смогу справится со всем, я завалю этот учебный год.
– Что ты собираешься с этим делать? – спросил он.
– Больше учиться?
– Этого будет достаточно?
– Новое задание? – с надеждой предложила я.
– Я подумаю об этом, – он закрыл свою записную книжку, теперь выглядя неприветливо.
– Простите, – сказала я, и он обернулся ко мне.
– Морган, тебе только семнадцать. Ты очень умна. Ты можешь делать со своей жизнью, что хочешь. Только не испорть всем этим свою молодость.
Он повернулся и вышел из комнаты, как будто моя плохая отметка причинила боль ему лично. Я почувствовала себя ужасно. На меня медленно давили со всех сторон. Мне всего лишь нужно было идти вперед и делать все лучшее, что я могу. Но проблемой было то, что, пожалуй, все это не будет достаточно хорошо. Для всех.
– Морган! – Киллиан ждал меня на своей обычной скамейке. Подходя к нему, я услышала голос Мери-Кей позади меня. Моё сердце внезапно сжалось – я не хотела, чтоб они встретились. Я быстро повернулась спиной к Киллиану, чтобы встретиться с сестрой.
– Я не видела тебя сегодня утром, – усмехнулась она. – Позволь мне предположить, что тебе пришлось нелегко просыпаться утром.
– Ты знаешь меня слишком хорошо. Как дела у Джейси?
Сестра нахмурилась.
– Прекрасно, – неубедительно сказала она. – У Джейси новая подружка, ты знаешь её – Алиса Сото. И новый бойфренд – Майкл Пуласки.
Я не была уверена, но думала, что Майкл Пуласки – второкурсник.
– Кажется, она немного занята.
– Да, – Мери-Кей покачала головой. – Думаю, я просто не привыкла делить Джейси с кем-то еще. И Алиса верит в Викка, и я не хотела бы, чтобы Джейси втянулась в это, – сказала она, с извинением смотря на меня. Я знаю, что она ненавидела мою причастность к Викка. – И тяжело наблюдать, как она счастлива и мила с Майклом после…
– Хммм, – сказала я. – Да, вижу, это может тебя беспокоить. Ты собираешься рассказать Джейси, что думаешь по этому поводу?
– Нет, от этого не будет толку, я только покажусь ей странной и прилипчивой. В любом случае вечером мы собираемся в торговый центр, сегодня же пятница. Алиса не пойдёт, а у Майкла тренировка по хоккею.
– Ладно. Тогда желаю тебе с Джейси хорошо провести время. И позвони мне завтра, договорились? Я же не увижу тебя в школе.
Она кивнула.
– Хорошо, спасибо, – она одарила меня одной из своих быстрых, сладких улыбок, и я почувствовала порыв любви к ней. Моя сестра.
После того, как Мери-Кей подошла к своим друзьям, я пошла к Киллиану. Рейвин практически сидела у него на коленях. Меня немного интересовало, как она умудряется не подхватить пневмонию, оголяя сколько кожи. Когда я подошла, остальные члены Китик уже направлялись в нашу сторону.
– Привет! – Киллиан поприветствовал меня. – Я обнаружил кое-что, хочу показать это вам. У нас достаточно машин?
И все мы были легко увлечены потоком по имени Киллиан. Пятнадцать минут спустя я осознала, что мы почти были на старом Методистском кладбище, где наш родной ковен Сиррэс впервые сотворил магию. Где у Кэла и Хантера состоялся поединок, и где я наложила на Хантера удерживающее заклинание, на что он, возможно, до сих пор сердится. Что Киллиан нашёл здесь? –
Мы были здесь раньше, – сказал ему Мэтт, когда мы собрались на краю участка.
– Были? Тогда вы знаете об источнике силы? – он выглядел разочарованным.
