– Мы гадали, – ответил Хантер. – Кьяран закрыл себя от нас, но ты нет. Кьяран хотел, чтобы мы искали тебя. Он хотел, чтобы я оказался на твоем пути, когда ты изменила форму. Он испытывал тебя.
Я вздрогнула от мысли о том, что я едва не сделала с Хантером. Потом, обдумав слова Хантера, я нахмурилась.
– Я закрыла себя. Я покрыла себя защитными заклинаниями, заклинаниями, которые бы не разрешили никому найти меня без моего разрешения.
Мгновение Хантер выглядел неуютно, и я подумала: «О, мой Бог, он мне врет».
– На тебе есть наблюдательный знак, – ответил он и облегченно выдохнул, как будто рад тому, что я наконец-то узнала.
– Прости, что? – я едва не уронила свою кружку.
– На тебе есть наблюдательный знак, – он был явно смущен. – С тех пор, как Эойф учила тебя защитных заклинаний. Во время одного из уроков она наложила его на тебя.
Я уставилась на него.
– Нам нужно было знать, где ты, с кем ты. Ты неопытная, любимая, и это делает тебя хорошей целью. Любая темная ведьма, кто знает это, опасна для тебя. А у этой миссии не было вообще ничего безопасного.
Если бы этот разговор происходил до того, как Эойф прибыла в город, я бы рвала и метала. Но после того, через что я прошла, все, что я знала и чувствовала, было размытое чувство благодарности. Я вздохнула и пробормотала:
– Сними его.
– Хорошо, – пообещал Хантер.
Я посмотрела на темное дно своей кружки.
– Кажется, я провалилась. Я ничего не узнала о времени темной волны, о заклинании или о чем-то другом. Я приговорила Элис и Старлокет к смерти. – Глаза защипало, и я знала, что скоро появятся слезы.
– Нет, Морган, – произнес Хантер, гладя меня по колену через одеяло. – Ты позвала сюда Киллиана и Кьярана. Они знали, что мы здесь, что мы в полной готовности. И тебе нужно помнить, что ты и так очень хорошо справилась, чтобы тебя не убили.
– О Боже, – застонала я и покачала головой. – По крайне мере я поставила на него наблюдательный знак.
– Что? Поставила? – недоверчиво спросил Хантер. – Когда?
– Как раз тогда, когда мы превращались, меняли форму, Я выдохнула заклинание ему на шерсть и нарисовала знак на его шее. Ну, вообще-то, это наверняка бесполезно. Когда он превратится назад…
– Он все еще останется на нем, – закончил за меня Хантер, на его лице появилась огромная улыбка. – О, Богиня, Морган! Совет будет в восторге, когда услышит об этом. Это лучшая новость из всех, что я получал за последнее время. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку и в лоб. – Морган, думаю, у твоей миссии был ошеломительный успех. Ты наложила на Кьярана наблюдательный знак, и мы все живы, не ранены… – Хантер взял меня за свободную руку и поцеловал ее, ободряюще смотря на меня. Я не знала, как ответить.
Правду говоря, его радость не сильно мне передалась. Я поставила предательский знак на своего биологического отца. А он ведь сделал мне такой подарок… на мгновение я вспомнила, какого это – бежать по лесу на четырех лапах, и я закрыла глаза.
И тут я вспомнила… Я узнала его истинное имя. То, что может, дать мне полную власть над моим отцом, над одной из самых темных ведьм, что когда-либо существовали. От мысли об использовании его мой желудок сжался. «Пока, – подумала я, – я буду хранить этот секрет». Я не расскажу об этом совету – не скажу даже Хантеру. Если будет необходимо, я смогу использовать его. Но я не хотела никому давать силу уничтожить моего биологического отца. Я просто не могла.
– Он хотел, чтобы ты убила меня, – мягко сказал он, как будто читал мои мысли. Он обнял меня, и я почувствовала, как его тепло просачивается сквозь одеяло. – Если бы ты убила, стало бы на одного сиккера меньше – и ты бы потеряла своего муирн-беата-дан. Это привязало бы тебя к нему так, как бы никогда не привязала любовь.
Я вздрогнула от мысли, что могу потерять Хантера.
– Я начинала о нем заботиться, – призналась я.
– Я знаю, – ответил он. – А как же иначе? Он твой настоящий отец. И я думаю, что его чувства к тебе были искренними. Несмотря ни на что, я верю в это.
Тут я снова начала беззвучно плакать, слезы капали из моих глаз и горячими дорожками текли по моим щекам. У меня не было сил рыдать, в любом случае, это было бы больно.
– Я с тобой, – сказал Хантер, притягивая меня к себе. – Я с тобой. Ты в безопасности. Все хорошо. Все будет хорошо.
– Больше ничего никогда не будет хорошо, – дрожа, ответила я, и он начал осушать поцелуями мои слезы на щеках.
– Это не правда, – сказал он.
Я посмотрела в его зеленые глаза, глаза, что смотрела на меня, когда я была волком. И тогда я поняла: в сердце я знала, что я добрая.
– Я так тебя люблю, – произнесла я.
Он немного улыбнулся мне и прильнул ближе, закрывая мне вид на огонь. «Он собирается поцеловать меня», – подумала я, но его губы уже были на моих. Сначала легко, потом с нажимом я ответила. Постепенно я начала чувствовать, как вокруг нас возникает свет, купая нас в серебристо-белом сиянии. Я протянула руку и обвила ее вокруг его шеи, и мы уже обнимали друг друга. Наши поцелуи становились все глубже, как будто мы пытались слиться воедино после долгой разлуки. Тут внезапно все стало как в тот день в доме Бри с Киллианом: цветы разных видов, цвета, размера, падали на нас, лепестки мягко гладили кожу. Я разорвала наш поцелуй на мгновенье, оглянулась и начала смеяться. Хантер проследил за моим взглядом, и на его лице появилась широченная улыбка. Он снова поцеловал меня, его тело, прижатое к моему, успокаивало меня всю, даже мою душу. Я прижимало его так сильно, как только могла, все мои мышцы как будто кричали от боли, когда я двигалась. Но мне было уже все равно. Я снова оказалась в объятиях Хантера, и он был моим, и тогда казалось, что все будет хорошо.
Родители вернулись на следующий день, когда я, «больная», сидела дома. Я почувствовала, как их машина заехала на подъездную дорожку, и быстро провела руками по ушам, проверяя, были ли они круглыми и безволосыми, вместо заостренных и с мехом.
Осторожно спустившись вниз, я встретила их у входной двери.
– Привет, дорогая! – сказала мама, сильно обнимая меня. Я попыталась не застонать от боли; каждая клеточка моего тела до сих пор болела. Она посмотрела на свои часы и внимательнее присмотрелась к моему лицу.
– Морган! – произнес папа, прорываясь сквозь дверь с двумя чемоданами. – ты заболела?
– Ты ужасно выглядишь, – сказала мама, кладя руку мне на щеку. – У тебя температура?
– Думаю, да, – ответила я. – Я подумала, что лучше сегодня останусь дома. Это единственный день, что я пропустила школу.
– Бедняжка, – произнесла мама, и я почувствовала, как мне стало спокойнее от ее материнской заботы. – Иди, возвращайся в постель. Я принесу тебе «Тайленол» и имбирного эля.
