Вердикт в отношении ППК и других конкурсных образцов был вынесен 9 февраля 1943 года и утвержден заместителем начальника ГАУ Красной Армии — председателем Артиллерийского комитета генерал-лейтенантом артиллерии П. И. Хохловым.
В подготовленном 5-м отделом Артиллерийского комитета (начальник — инженер-подполковник Рогавецкий) заключении отмечено, что заводские испытания пистолета-пулемета конструкции Калашникова проведены удовлетворительно. При этом было высказано сомнение в части вывода ЦНИПСМВО о причинах осечек («ударник после спуска с боевого взвода догоняет затвор и, доходя вместе с ним в крайнее переднее положение, теряет энергию и не разбивает капсюль»). «Дело в том, — отмечается в заключении 5-го отдела, — что спуск происходит тогда, когда затвору осталось только 2 мм пути, а ударнику 14 мм. Поскольку скорость ударника начинает возрастать от ноля, а скорость затвора достигает максимума, догнать затвор ударник никак не может. Гораздо более вероятно, что причиной осечек являются добавочные сопротивления, вызванные нагрузкой на спиральной трубке».
В третьем же пункте было шокировавшее молодого конструктора суровое заключение: пистолет-пулемет Калашникова в изготовлении сложнее и дороже, чем ППШ-41 и ППС, и требует применения дефицитных и медленных фрезерных работ. Поэтому, несмотря на многие подкупающие стороны в сравнении с ППД и ППШ (малый вес, малая длина, наличие одиночного огня, удачное совмещение переводчика и предохранителя, компактный шомпол и пр.), в настоящем виде своем промышленного интереса не представляет».
М. Т. Калашников:
«Такой «отрицательный результат» и для зрелого конструктора неплох, а для меня, 23-летнего, был вовсе хорош. До начала работ над автоматом кроме отвергнутого пистолета-пулемета мною были разработаны: самозарядный карабин, пулемет. В их конструкциях были собственные детали и механизмы, некоторые из них я использовал при разработке автомата.
У меня более полусотни авторских свидетельств, выданных за изобретение отдельных элементов и целых образцов оружия. Пять из них получено до начала работы над АК-47».
Среди постигших неудачу были также пистолет-пулемет Зубкова, имевший четырехрядный коробчатый магазин емкостью на 40 и 60 патронов, и пистолет-пулемет Языкова, который отличался самым малым весом среди всех испытываемых образцов — всего 1 килограмм 720 граммов без кобуры. Эти пистолеты-пулеметы не отвечали требованиям боевой эффективности по дальности огня и кучности боя.
М. Т. Калашников:
«Не огорчайся так сильно, — стал успокаивать меня тот же испытатель, увидев, как я пал духом. — Лучше настраивайся на какую-то новую солидную работу».
Во всех этих ударах было хорошо одно: Калашников учился преодолевать трудности. После первого поражения ему пришлось глубже вникнуть в конструкторскую «кухню»…
М. Т. Калашников:
«Я просмотрел множество литературы по методикам и документам проведенных испытаний. Беседовал я на эти темы и со специалистами, опытными испытателями. И везде искал ответ на свой вопрос: «Почему же я потерпел эти два поражения, в чем ошибка?» После первых поражений я находился на распутье. Были и советчики, которые говорили мне: «Не пора ли тебе заняться чем-нибудь другим, а не оружием?»
С годами в соревнованиях с коллегами-конкурентами пришло понимание, что при конструировании необходимо учитывать удобства обращения с оружием, или, как мы сейчас говорим, удобства в эксплуатации. Добиваться максимальной простоты устройства, надежности в работе. Не допускать применения деталей малых размеров, которые могут быть утеряны при разборке. И так далее. Только последовательно, путем проб и ошибок я нашел этот подход к своему конструкторскому труду.
Пришло понимание, что существует главный критерий простоты и надежности. Причем не на уровне специалиста, а на уровне солдата».
А тот второй по счету опытный образец ППК-43 под № 2, изготовленный на кафедре стрелково-пушечного вооружения Московского авиационного института, хранится сегодня в Санкт-Петербурге в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи. Встречи конструктора с ним происходят периодически, и передать их в словах невозможно.
М. Т. Калашников:
«Он по-прежнему дорог мне как первенец моей конструкторской деятельности, как дитя, рожденное в немалых муках и сложнейших условиях военного времени…
Уже и отпуск по болезни давно истек, а мне без конца продлевали справки. Решение не направлять меня на фронт принял Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов. Он курировал военное изобретательство. Вот я работаю-работаю, а как только деньги заканчиваются, я иду к нему, он мне деньги и выдает. Да, нелегка жизнь».
Вот и снова Главное артиллерийское управление. Душевная встреча с «крестным отцом» — В. В. Глуховым. Тот поинтересовался:
— Над чем будешь работать дальше?
— Если не возражаете, продолжу работу над ручным пулеметом.
Эта тема тянулась за Калашниковым еще со станции Матай, где он ее разрабатывал в паре с Женей Кравченко. Силы тогда были не те, и с затеей вынужденно расстались. Оказалось — только на время. Полуфабрикат ждал своего часа в армейских мастерских Среднеазиатского военного округа. Вот почему решение пришло само собой. Теперь эта конструкторская проблема заиграет в судьбе конструктора новыми созидательными гранями.
На вооружении Красной армии был ручной пулемет Дегтярева (ДП). Это грозное оружие имело ряд недостатков, которые пришлось устранять в ходе войны. Но были и неустранимые — большая масса и неудобные габариты, малая емкость магазина, весившего к тому же 1,64 килограмма. Поэтому в конце 1942 года был объявлен конкурс на разработку 7,62-мм ручного пулемета, к которому предъявлялись чрезвычайно высокие требования. Соревнование было жестким. В нем участвовали многие конструкторы. Шла работа над ним и в САВО.
Глухов подошел к карте и указал на Ташкент. «Так будет лучше для тебя», — сказал он. 12 марта 1943 года Калашников получил предписание прибыть в штаб САВО. В командировочном удостоверении запись: «Старшему сержанту Калашникову М. Т. поручено изготовить опытный образец оружия, утвержденного в проекте Главного Артиллерийского Управления Красной Армии». Затем снова Алма-Ата, областной военкомат и направление 21 мая 1943 года на 40 дней в Матай для решения вопросов, как было указано в командировочном предписании, оборонного значения. Здесь же отметка — выдан пистолет ТТ № ЖВ 1243. Бурлю-Тюбинский РВК потом продлит эту командировку до 15 августа.
Командование Среднеазиатского военного округа и на этот раз оказало молодому конструктору необходимую помощь. В Алма-Ате, Ташкенте, Самарканде и на станции Матай ему были приданы несколько квалифицированных рабочих, выделены помещение, необходимые материалы и инструменты. С огромной отдачей работал над ручным пулеметом слесарь с немецкой фамилией Кох. Он с особой любовью отделывал каждую деталь, а на штампованном прикладе даже применил украшающую гравировку, что обычно не принято делать на боевом оружии.
