В самолете пудель имел отдельное место в салоне и летел в сопровождении лондонской оперной певицы. Когда ценный подарок приземлился, его встречали Уланова и сотрудник дирекции театра А. Я. Рейжевский, организовавший ускоренную процедуру необходимого ветеринарного осмотра. Наконец-то балерине торжественно передали пушистый комочек… В течение шестнадцати лет Больших был для нее самым любимым существом.
Уже поздно вечером Галина Сергеевна вернулась домой, где ее давно ждали друзья. Все решили отпраздновать появление нового члена улановской семьи. Если спиртного в доме было достаточно, то с закусками возникла проблема. Однако Рындин решил ее очень просто: сделал бутерброды из восхитительного английского паштета, переданного вместе с щенком. Когда гости с аппетитом их съели, Рейжевский решил рассмотреть баночки от этой вкуснятины. Оказалось, что они закусили собачьими консервами.
В Англию полетели две телеграммы от Улановой. Первая — редактору газеты «Дейли мейл»: «Благодарю за большое внимание, собачка здорова, шлю привет Уланова». Вторая — Эдит Баррат: «Сердечно благодарю за живой подарок, чудесная собачка здорова весела. Шлю привет. Уланова».
Как вспоминала Елена Банке, «из-за невозможности самой ухаживать за своим любимцем Галина Сергеевна назначила на эту почетную должность работницу Нюру, которая должна была вовремя кормить Болыпика специальным кормом и надевать ему на прогулку в холодную погоду утепленное пальто». Когда Уланова гуляла с собакой, на почтительном расстоянии за ней всегда следовали поклонницы.
«Один из самых прелестных лирико-комедийных «балетов», который мне доводилось видеть, происходил на квартире Улановой — это ее игра с Большиком в мяч. Тут были самые неожиданные положения — мяч закатывался под шкаф, под стол, пес звонким лаем требовал его извлечения, хозяйка безропотно повиновалась, и всё начиналось сначала… Это было смешно, весело и бесконечно грациозно, потому что зрелище Улановой, залезающей под стол или под шкаф за мячом для собаки, неповторимое по своему забавному изяществу, право, стоит многих кусков «Тщетной предосторожности» или «Коппелии», — писал Львов-Анохин.
Большика не стало в середине марта 1971 года. Галина Сергеевна долгое время одиноко бродила по местам их совместных прогулок. Другую собаку она так и не завела, но по возможности всегда помогала бездомным животным. Об одном случае вспоминала Елена Образцова: «В доме отдыха был бездомный пес, без номера, без ошейника. Кто-то увидел в этом непорядок, хотя собаку любили, никому она не мешала, но решено было от нее избавиться. И тогда не кто другой, а Уланова пошла в милицию, добилась для бродяги номера, ошейника, и он стал законно «приписанным» к нашему дому отдыха».
Начало войны Англии, Франции и Израиля с Египтом из-за национализации Суэцкого канала и беспорядки в Венгрии смазали окончание выступлений Большого театра в Ковент-Гарден. Во избежание эксцессов торжественное закрытие гастролей решили отменить. Состоялись прощание с сотрудниками театра и большой прием в посольстве СССР.
Четвертого ноября все вернулись в Москву. Прямо с аэропорта «Внуково» радио транслировало выступления Чулаки и Улановой. Поклонники балерины говорили, что наконец-то схлынуло «высокое напряжение», под которым они находились больше месяца.
В «Советской культуре» сразу же вышло четыре статьи о гастролях — Улановой, Файера, Чулаки и Питера Бринсона. Галина Волчек собралась снимать документальный фильм о лондонских успехах «Большого балета». В 1957 году в Англии вышла книга Мэри Кларк «Шесть великих танцовщиков мира»: Уланову она поставила в один ряд с Тальони, Павловой, Карсавиной, Нижинским и Фонтейн.
Семнадцатого ноября Уланова впервые после возвращения из Лондона танцевала в Большом театре. Давали «Жизель». Переполненный зал кипел от нетерпения. Наконец балерина выпорхнула из домика… И началась овация, которая не прекращалась весь первый акт. В середине второго Уланова вскрикнула и упала навзничь. Занавес закрылся. Через некоторое время объявили, что Галина Сергеевна просит ее простить — из-за небольшого растяжения она не может танцевать, и спектакль продолжит Раиса Стручкова.
Многие из зрительного зала переместились к артистическому подъезду. Вышли Завадский и Корень и объяснили, что от переутомления после лондонских гастролей порвалась связка.
Пятнадцатого января 1957 года в «Известиях» был напечатан список кандидатов на награждение возрожденной Ленинской премией в области литературы и искусства, куда вошло имя Улановой — «за создание образов Джульетты, Золушки и Жизели». К 26 февраля из восьмидесяти претендентов Комитет по Ленинским премиям отобрал для дальнейшего обсуждения 18 человек, в том числе и Галину Сергеевну — с формулировкой «за выдающиеся достижения в области балетного искусства».
В апреле Уланова была удостоена Ленинской премии.
А месяцем ранее она впервые после травмы вышла на сцену, чтобы станцевать сотый спектакль «Ромео и Джульетта». К событию готовились с государственным размахом. В театре присутствовали руководители правительств СССР и Венгрии. Публика в партере и бенуаре была особая — «весь цвет Москвы». После спектакля открыли занавес, вынесли большую корзину цветов. «Овации продолжались долго, градом летели букетики подснежников и мимоз. Эти первые весенние цветы, пронесенные в сумочках и карманах, особенно трогательны в такую стужу», — записала в дневнике научный сотрудник одного из столичных НИИ Людмила Вейден.
Спектакль к юбилейному показу успел обрасти своими традициями. Например, знаменитый тенор И. С. Козловский появлялся в директорской ложе только в середине спектакля. Как-то раз Юрий Жданов спросил у певца о причине его присутствия именно на третьем акте. Тот ответил: «Люблю мятущуюся душу Джульетты, люблю вас в «Мантуе».
Да, сезон 1956/57 года был для Улановой как никогда богат событиями. Помимо гастролей в Лондоне она на родной сцене пять раз танцевала Джульетту, столько же Жизель. А летом возглавляла международное жюри балетного конкурса, который проходил в Москве в рамках VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов.
После этих триумфов время ее творческой жизни начало обратный отсчет. Сколько еще осталось — сезон? два? Премьер больше не предвиделось, зато из-за плотного гастрольного графика некогда было толком распаковать чемоданы.
Двадцать пятого мая 1958 года балетная труппа в сопровождении «художественно-руководящих» товарищей отправилась на десять недель в Париж, Брюссель, Мюнхен и Гамбург. Большой театр вез «Ромео и Джульетту», «Лебединое озеро», «Жизель», «Мирандолину» и две большие концертные программы с отдельными номерами, фрагментами из балета «Шурале», сценой «Вальпургиева ночь» из оперы «Фауст» и картиной «Сон» из «Красного цветка».
На вершине огромной гастрольной «пирамиды» из 150 человек недосягаемо сияло имя Галины Сергеевны. Директор театра Михаил Чулаки, давая интервью корреспонденту «Известий», четко расставил всех по ранжиру: «Из балерин я назову в первую очередь Галину Уланову, Ольгу Лепешинскую, Раису Стручкову; из танцоров Юрия Кондратова, Владимира Преображенского, Юрия Жданова, Александра Лапаури…»
